Вячеслав Никонов - Октябрь 1917. Кто был ничем, тот станет всем

Уже рассвело, когда в шесть утра зачитывались резолюции партий. «Все, так или иначе, с условием или без условий, обещали поддержку правительству, которое составит Керенский… Возвратившись по приглашению Н. В. Некрасова в Зимний дворец, после полудня 22 июля А. Ф. Керенский принял министров, передавших в его распоряжение свои портфели» [1925] Милюков П. Н. История второй русской революции. М., 2001. С. 224–231. .

Исполком Совета принял резолюцию о доверии «товарищу Керенскому», которому поручалось сформировать кабинет, 146 голосами за, 47 — против и 42 воздержавшихся. Нокс наблюдал: «Никто особо не верит в это правительство, но некоторые из его членов верят в Керенского» [1926] Нокс А. Вместе с русской армией. Дневник военного атташе. 1914–1917. М., 2014. С. 603. .

Став министром-председателем, военным и морским министром, Керенский изменился даже внешне. Он выбрал для себя спортивно-походный стиль одежды и манеры Наполеона. Великая княгиня Мария Павловна летом добилась аудиенции Керенского. Он соблаговолил ее принять после долгих отсрочек в 11 вечера. «Мы дошли до апартаментов императора Александра III. В бальном зале оказалось много народа, но я шла, как во сне, и почти не видела лиц… Среднего роста, с расширяющимся к скулам лицом и крупным узким ртом; волосы пострижены «ежиком». Одет он был в бриджи для верховой езды, высокие сапоги и темно-коричневый сюртук военного покроя без погон. Он держал левую руку под сюртуком на манер Наполеона, а мне протянул правую» [1927] Воспоминания великой княгини Марии Павловны. М., 2004. С. 275. .

Но нельзя сказать, что Керенский как премьер вызывал теперь меньше вопросов, чем в своих предыдущих качествах. Хорошо знавший Керенского великий физиолог Иван Петрович Павлов, первый российский нобелевский лауреат, узнав о назначении его премьером, с ужасом воскликнул: «О, паршивый адвокатишка, такая сопля во главе государства — он же загубит все» [1928] Орбели Л. А. Воспоминания. М. — Л., 1966. С. 83–84. .

Сравнение с Наполеоном заканчивалось уже на том, что опорой Бонапарта была армия, на которую Керенский рассчитывать уже не мог. «Керенский лишь «казался» таким человеком, который требовался, — считал генерал Головин. — Он оказался много, много меньше той роли, которая на него выпадала… Доверие армии! Но армия к этому времени уже расслоилась на два лагеря, и приходилось выбирать между ними. Рассчитывать на доверие солдат не приходилось, т. к. солдатская масса жаждала окончания войны. Нужно было идти в офицерский лагерь. Но там доверие к Временному правительству было уже подорвано, и там подрастали свои военные вожди; конкурировать с ними не приходилось» [1929] Головин Н. Н. Российская контрреволюция в 1917–1918 гг. Т. 1. С. 122, 123. .

И Керенский по-прежнему ничем не управлял, потому что органически не был управленцем. Питирим Сорокин, ставший теперь его личным секретарем, свидетельствовал: «Отчаянные телеграфные сообщения о стачках среди рабочих, мятежах солдат и анархических настроениях крестьян вперемежку с телеграммами, выражающими поддержку правительству… Все это я прочитываю и наиболее важные сообщения реферирую для Керенского. Однако все, что я делаю, не имеет смысла, поскольку Керенский почти не занимается конструктивными делами, а вместо этого погружен в составление резолюций, которые ничего не дают правительству. Колеса государственного механизма крутятся вхолостую» [1930] Сорокин П. А. Дальняя дорога. Автобиография. С. 28–29. . Керенский постоянно был в движении, куда-то ехал, перед кем-то выступал, в его приемной толпились массы народа. При этом, как Нокс записал в конце июля, «отвечающий за тыловое снабжение генерал Маниковский заявил, что не может встретиться с министром вот уже два месяца.

— Иногда, — продолжал генерал, — мне хочется пустить себе пулю в лоб, а иногда в кого-нибудь другого.

Его подчиненный, отвечающий за военно-техническое обеспечение, заявил, что в его отделе давно уже не ведется реальная работа» [1931] Нокс А. Вместе с русской армией. С. 604. . Степун был уверен, что «большинство сделанных Керенским ошибок объясняется не той смесью самоуверенности и безволия, в которое его обвиняют враги, а полною неспособностью к технической организации рабочего дня. Человек, не имеющий в своем распоряжении ни одного тихого, сосредоточенного часа в день, не может управлять государством» [1932] Степун Ф. Бывшее и несбывшееся. СПб., 2000. С. 376. .

И у него был слабый кабинет, который мало чем мог помочь в управлении страной, которая вела войну. «Появившееся на свет после трехнедельного кризиса правительство выглядело заморышем. Оно состояло из фигур второго и третьего плана, подобранных по принципу наименьшего зла» [1933] Троцкий Л. Д. История русской революции. Т. 2. Ч. 1. С. 121. , — утверждал Троцкий. В кабинет «второй коалиции» вошли 10 эсеров и меньшевиков и 7 несоциалистов.

Роль Керенского, считал Чернов, «стала сводиться к балансированию между правым, национал-либеральным, и левым, социалистическим, крылом правительства. Нейтрализуя то первое — вторым, то второе — первым, Керенский, казалось, видел свою миссию в этой «надпартийной» роли, резервируя себе роль суперарбитра и делая себя «незаменимым» в качестве центральной оси власти» [1934] Чернов В. М. Перед бурей. С. 337. .

Заместителем председателя и министром финансов оказался Некрасов, МИД остался в руках Терещенко. Сохранили свои портфели также Чернов, Скобелев и Пешехонов. Заместителями Керенского с правами членов кабинета стали: в военном министерстве Савинков, в морском — В. И. Лебедев. Авксентьев стал министром внутренних дел.

Зато все остальные члены кабинета нуждаются в небольшом представлении, поскольку еще не появлялись на наших страницах: они не играли заметной роли в первые месяцы революции. Впрочем, не сыграют и в последующие.

Сергей Николаевич Прокопович — министр торговли и промышленности — закончил Брюссельский университет, стал доктором философии в Берне, был членом Вольного экономического общества, работал в московском ВПК. «Беспартийный и безличный писатель… обитавший на меже между кадетами и меньшевиками» [1935] Троцкий Л. Д. История русской революции. Т. 2. Ч. 1. С. 121. , — писал Троцкий. Суханов характеризовал Прокоповича как «известного московского «межклассового» экономиста, бернштейнианца и поссибилиста, а попросту — радикала» [1936] Суханов Н. Н. Записки о революции. Т. 2. Кн. 4. С. 359. .

Алексей Максимович Никитин, меньшевик, адвокат, был уроженцем Нижнего Новгорода и выпускником Московского университета. Его сдернули с должности заместителя председателя Московской городской управы, чтобы он возглавил Министерство почт и телеграфов.