Моника Блэк - Земля, одержимая демонами. Ведьмы, целители и призраки прошлого в послевоенной Германии

Грёнинг действительно был религиозным целителем, но не тем, что шепчет благочестивые молитвы у постели страждущего. Духовность его врачевания не сводилась к одному аспекту. С одной стороны, он говорил от имени Бога и Божественной энергии, с другой — вел речь о «злых людях», заражавших корни дерева демонической порчей и делавших своих соседей больными. «Злые люди» — в народе старый синоним слова «колдуны» [194] Johannes Dillinger, « Evil People»: A Comparative Study of Witch Hunts in Swabian Austria and the Electorate of Trier , trans. Laura Stokes (Charlottesville: University of Virginia Press, 2009), 96. . Чтобы понять эту часть целительства Грёнинга, мы должны немного познакомиться с методами немецкой народной медицины. Нам нужно кое-что узнать о колдовстве.

Эпоха массовой охоты на ведьм в Европе давно закончилась. Последняя казнь ведьмы в немецкоязычной Европе состоялась в швейцарском Гларусе в 1782 г. [195] Wolfgang Behringer, Witchcraft Persecutions in Bavaria: Popular Magic, Religious Zealotry and Reason of State in Early Modern Germany (Cambridge: Cambridge University Press, 1997), 353. Это, однако, не положило конец боязни ведьм, не покончило со страхом, что среди членов твоей общины могут быть те, кто скрытно творит зло, чтобы навредить другим.

Охота на ведьм в начале Новой истории оказала мощное формирующее воздействие на наше представление о колдовстве, а также ограничило то, каким мы его мыслим и как датируем. В широком понимании утверждать, что некто — колдун, означает обвинять в скрытности с целью тайком творить зло: насылать порчу, неудачу и болезнь [196] Behringer, Witches and Witch-Hunts , 2; Ronald Hutton, «Anthropological and Historical Approaches to Witchcraft: Potential for a New Collaboration?» The Historical Journal 47:2 (June, 2004): 421–23. . Колдовство в этом смысле есть культурная идиома, способ понимания и объяснения плохого, что на нас обрушивается.

В этнографической работе 1937 г. «Колдовство, оракулы и магия у азанде» британского антрополога Э. Э. Эванса-Притчарда сделано знаменитое заключение, что колдовство следует понимать прежде всего как объяснение несчастья. Проводя в середине 1920-х гг. полевые исследования среди живущего на севере Центральной Африки народа азанде, он узнал, что колдовство «вездесуще» и является частью «любой деятельности в жизни азанде».

Если болезнь поражает земляной орех, это колдовство; если охотник тщетно гоняется за дичью, это колдовство; если женщины трудолюбиво вычерпывают воду из пруда, а в награду получают лишь несколько маленьких рыбок, это колдовство; если принц холоден и держится в стороне от своей возлюбленной, это колдовство; если на чью-то долю выпадают несчастья и неудачи в каком-либо из его многочисленных занятий, это может быть обусловлено колдовством {7} 7 Пер. А. Л. Никифорова. .

По словам Эванса-Притчарда, определенный набор фактов о том, как устроен мир, азанде приписывали той же причинности, что и он. Однако они также считали, что в каждом случае здесь могут действовать и иные типы факторов и обстоятельств. Причем, по формулировке Эванса-Притчарда, «факты сами себя не объясняют».

Антрополог привел следующий знаменитый пример: по его свидетельству, «иногда у азанде разваливается старый амбар». Временами, когда это случалось, кто-то погибал, поскольку люди часто сидят под амбарами в дневной зной. Азанде прекрасно знают, что амбары рушатся, потому что строения изъедены термитами, но событие, при котором амбар падает и причиняет вред тем, кто находился под ним в особенно жаркий день, невозможно полностью объяснить, просто сославшись на эту причину. Знание того, что разрушающие древесину термиты вызывают обрушение амбаров, не объясняет, почему они рушатся в конкретный момент или почему определенные люди оказываются под ними именно в миг их обрушения, а не, скажем, на час раньше. Термиты, как узнал Эванс-Притчард от азанде, всего лишь непосредственная причина. Обрушение амбаров имеет и первопричину — именно ее народ азанде и называл колдовством [197] E. E. Evans-Pritchard, Witchcraft, Oracles, and Magic Among the Azande (Oxford, UK: Clarendon Press, 1976), цит. на сс. 18, 24. .

Для азанде, как описывал Эванс-Притчард, колдовство являлось прежде всего способом сделать то, что случается в жизни людей, постижимым в самом полном смысле слова, способом объяснить, что стоит за такими несчастьями, как плохой урожай и болезнь. Нарративы множатся в пространствах между известным и неизвестным, особенно там, где жизнь и знание особенно хрупки. Болезнь — это тайна. Она приходит внезапно, и ее источники часто скрыты. Объясняя смерть, болезнь или неудачу, колдовство действует как форма теодицеи, как способ понимания, почему плохие вещи, например обрушение амбара, случаются в конкретный момент и с конкретными людьми [198] Byron J. Good et al., eds. A Reader in Medical Anthropology: Theoretical Trajectories, Emergent Realities (Malden, MA: Wiley-Blackwell, 2010), 10. .

Колдовство играет аналогичную, объяснительную, роль в немецкой народной медицине. Первый наиболее полный учебник по этой теме, «Немецкая народная медицина» Густава Юнгбауэра за 1934 г., описывал народные способы понимания болезни, ее причин и того, как ее лечить [199] Gustav Jungbauer, Deutsche Volksmedizin: Ein Grundri ß (Berlin: Walter de Gruyter, 1934); первая всеобъемлющая работа: Jutta Dornheim, Kranksein im dörflichen Alltag: Soziokulturelle Aspekte des Umgangs mit Krebs (Tübingen: Tübinger Vereinigung für Volkskunde, 1983), 11, n. 2. . Профессор фольклористики Карлова университета в Праге, Юнгбауэр документировал множество методов профилактики и лечения всевозможных заболеваний. Опыт народной медицины, объяснял он, имеет собственные названия для болезней и признает больший спектр проблем со здоровьем, чем обучены рассматривать доктора с университетским образованием. Так, она различает много вариантов лихорадки под отдельными названиями, например «ленивая лихорадка» ( Faulfieber ): этим недугом страдают те, у кого кровь «стала дурной». Народная медицина имеет собственную уникальную географию, по словам Юнгбауэра, поскольку диагноз и эффективность лечения иногда определяются климатом, а также тем, что травники пользуются разными видами растений в зависимости от местоположения. Народные доктора также имеют ряд практик, которые могут прописывать (купание в цветочной воде до рассвета на Пасху) или запрещать (например, определенные виды деятельности беременным женщинам). В книге Юнгбауэра собраны самые разные методы лечения: произнесение имени Господа, чтение благодарственных или просительных молитв и магических формул, использование амулетов, изображений святых, перенос болезни (на другого человека, растение или животное) или ее погребение в земле [200] Jungbauer, Deutsche Volksmedizin , 1–2, 5, 22, 43. .

Подлинное различие между народной и профессиональной медициной вращается вокруг того, как каждая группа объясняет источники болезни. И врачи, и народные лекари начинают с поиска естественных причин. Однако лекари не могут найти такую причину, они вынуждены обращаться к сверхъестественным: таким как, например, взаимное расположение Луны и звезд, духи мертвых, или демоны, или грех [201] Jungbauer, Deutsche Volksmedizin , 22–40. . С этой точки зрения болезнь может быть наполнена смыслом . Она может обличать махинации злодеев, скажем ведьм, или, как алая буква, разоблачать личный позор либо нарушение религиозных или социальных норм. Болезнь пронизана нравственными соображениями и возможностью нравственного суждения.