Моника Блэк - Земля, одержимая демонами. Ведьмы, целители и призраки прошлого в послевоенной Германии

Тема вины, греха и наказания всплыла и в других кругах, где никогда не возник бы разговор о дьяволе. Возродив старые дебаты о том, кто имеет право исцелять в Германии, восхождение Бруно Грёнинга к славе поставило под сомнение будущий запрет на народное целительство. В 1950 г. доктор Рихард Хаммер, член парламента и видный врач (в дальнейшем получивший медаль Парацельса, высшую награду в немецкой медицине), созвал возглавляемый им комитет бундестага по здравоохранению для обсуждения этого вопроса. Прошлое Хаммера, как и многих врачей, было неоднозначным. Он состоял в СА. Во время войны служил врачом на передовой. Тем не менее ничто в его профессиональных знаниях или практическом опыте не мешало ему испытывать значительную симпатию к народным целителям, которые, по его убеждению, могли иметь врожденную, даже мистическую, способность лечить, которой «невозможно научить или как-то передать» [565] BAK, B 142/3930/267–288, Kurzprotokoll der 10. Sitzung des Ausschusses f. Fragen des Gesundheitswesens, July 12, 1950. О Хаммере: Albrecht Kirchner, «Abschlussbericht der Arbeitsgruppe zur Vorstudie 'NS-Vergangenheit ehemaliger hessischer Landtagsabgeordneter' der Kommission des Hessischen Landtags für das Forschungsvorhaben 'Politische und parlamentarische Geschichte des Landes Hessen'» (Wiesbad en, 2013). . Если многие профессиональные медицинские организации сохраняли скептицизм, а то и открытую враждебность по отношению к народным целителям, то Хаммер замечал, что не может просто так отмахнуться от такого «феномена», как Грёнинг, от его способности привлечь «тысячи и тысячи верующих», часть которых он исцелил, «а немногих, возможно, даже полностью» [566] BAK, B 142/3930/448, Bayer. Staatsmin. des Innern an das Bundesministerium des Innern, March 16, 1950; BAK, B 142/3929, «Stellungnahme der ärztlichen Berufsvertretungen zu den Änderung des Heilpraktikergesetzes vom 17.2.1939», б.д. (предположительно, 1950 г.); BAK, B 141/6908/71–2, Anlage zum Protokoll Nr. 24 (Sitzung vom 13. Juli 1955) des Ausschusses f. Fragen des Gesundheitswesens. .

Комитет пригласил в качестве экспертов двух видных врачей: Виктора фон Вайцзеккера, директора клиники, где доктор Г. Х. Фишер проводил эксперименты с Бруно Грёнингом предыдущим летом, и Густава Шмальца, психотерапевта, учившегося у Карла Юнга. У Шмальца тоже было прошлое. Он вступил в НСДАП в 1933 г. и впоследствии работал в Немецком институте психологических исследований и психотерапии, сокращенно называемом Институтом Геринга. Его директор Матиас Геринг был двоюродным братом Германа Геринга, одного из самых высокопоставленных членов НСДАП и могущественных людей в Третьем рейхе. Некогда называвшийся Берлинским институтом психоаналитики, Институт Геринга был переименован, когда нацисты пришли к власти и все врачи-евреи и коммунисты были оттуда изгнаны. Сам Юнг какое-то время сотрудничал с этим институтом [567] Geoffrey Cocks, Psychotherapy in the Third Reich: The Göring Institute , 2nd ed. (New Brunswick, NJ: Transaction, 1997). .

Комитет Хаммера поставил перед двумя приглашенными врачами ряд вопросов. Хаммер спросил, можно ли протестировать «определенные способности к целительству». Это был важный вопрос, поскольку обсуждение судьбы запрета на народное целительство часто касалось идеи внедрения так называемой малой лицензии ( kleine Approbation ) для его практиков, которая требовала бы независимой проверки их знаний и способностей. «Самый важный принцип целительства — это христианское милосердие», — ответил фон Вайцзеккер, норма, из-за которой было бы «трудно протестировать всех народных целителей по единой процедуре, как это происходит у докторов». Ответ Шмальца был столь же метафизичен, хотя и менее религиозен: «Интуицию невозможно протестировать». Человек с правильными навыками или дарованиями мог бы лечить даже неправильными методами. Фон Вайцзеккер согласился: «Некоторые целители могут выполнять какие-то вещи, и им следует позволить это делать». Принципиальные качества, заметил он, такие как «талант, характер и тому подобное… невозможно протестировать по какой-то единой схеме».

Обсуждение принимало все более философский характер. «Откуда берет начало сам процесс исцеления?» — спросил Хаммер. Шмальц ответил довольно пространно. Разум играет принципиальную роль в лечении. Настоящий целитель имеет доступ к «таинственной силе» глубокого подсознания, к области «патогенных нарушений». Умение устранить эти «неизвестные нарушения и выявить их патологические эффекты», сказал Шмальц, «есть часть чуда исцеления». Наконец, «существуют ментальные процессы, запускающие физические трудности, а именно удивительная взаимосвязь между чувством вины и болезнью» [568] BAK, B 142/3930/290–296, Kurzprotokoll der 12. Sitzung des Ausschusses f. Fragen des Gesundheitswesens, September 14, 1950. . Как было принято тогда, говорил он исключительно абстрактно, не упоминая конкретные источники чувства вины.

Это относилось и к книге «Болезнь как следствие греха», опубликованной в том же 1950 г. врачом Вольфом фон Зибенталем [569] Wolf von Siebenthal, Krankheit als Folge der Sünde: Eine Medizinhistorische Untersuchung (Hannover: Schmorl& von Seefeld Nachf., 1950), 7. . Его заявленной целью при написании была «регуманизация медицины». Как и доктор Фишер в Гейдельберге, фон Зибенталь не говорил открыто, что привело к дегуманизации медицины, но его книга критиковала медицинскую практику примерно так же, как и Фишер. Медицина, неспособная увидеть человеческое страдание в целом, заявил он, сводящая больных людей к их заболеваниям и дисфункциональным органам, — это несостоятельная медицина. Во времена, когда множество пациентов мучаются проблемами, с которыми физикалистская медицина не в состоянии справиться, — паралич рук, ног и голосовых связок, слепота, — и Фишер, и фон Зибенталь призвали своих коллег-врачей глубже заглянуть в источник этих терзаний.

Фон Зибенталь понимал, что его пациенты хотят знать не только то, как они болеют, но и почему . Даже если определена непосредственная причина — скажем, инфекция или отказ органа, люди все равно хотят знать (примерно как народ азанде об обрушении амбаров), какая более серьезная причина, и даже первопричина, могла вызвать болезнь. Медицинская наука достигла колоссального успеха, именно игнорируя этот вопрос, писал фон Зибенталь, но подлинное целительство требует большего. Он призвал коллег-врачей отбросить идею, что болезнь возникает случайно и «только в силу совпадения соответствует тому или иному виталистскому или механистическому закону». Принципиальная задача медицины должна быть не столько инструментальной, сколько экзистенциальной , утверждал он; она должна поднять вопрос смысла. Он не сомневался, что болезнь имеет важную религиозную цель. Она заставляет людей уйти от своей греховности и открывает возможность искупления. Возращение к здоровью после болезни требует такого искупления, а это, как утверждал фон Зибенталь, и есть исцеление [570] Von Siebenthal, Krankheit als Folge , 89–95. .

Летом 1950 г. нескладное трио Меккельбургов и Грёнинга, незадолго до того, как окончательно разойтись, совершило совместную поездку в Обераммергау, на родину знаменитой мистерии «Страсти Христовы» [571] StAM, Staatsanwaltschaften 3178/3, Renée Meckelburg, «Tatsachenbericht», 541–42. . Расположившаяся на берегах сверкающей реки и упирающаяся в подножие великолепного Кофеля, почти вертикального пика, Обераммергау представляет собой баварскую деревню, словно сошедшую со страниц книги сказок. Со времен Тридцатилетней войны, с XVII в., ее жители регулярно разыгрывают сцены допроса, страданий, казни и воскресения Иисуса. Сельчане начали ставить «Страсти», чтобы поблагодарить Бога за избавление от ужасов чумы, которая выкосила многие соседние деревни, но обошла Обераммергау стороной. Их потомки до сих пор делают это примерно раз в десять лет.