Моника Блэк - Земля, одержимая демонами. Ведьмы, целители и призраки прошлого в послевоенной Германии

Исследование, опубликованное в 1959 г., показало, что если в период между двумя мировыми войнами было засвидетельствовано восемь «судов из-за обвинения в колдовстве», а при Третьем рейхе — 11, то непосредственно в послевоенную эпоху, точнее, с 1947 по 1956 г. — 77 [604] Schäfer, Der Okkulttäter, x. . Однако даже эти данные, возможно, преуменьшают масштаб явления по двум причинам. Начать с того, что официальные органы, национальная и местная пресса называли гораздо более высокие цифры. В середине 1950-х Немецкая служба медицинской информации сообщила, что порядка 70 судов по делам о ведьмах проходит в стране ежегодно [605] Baumhauer, Johann Kruse , 72, n. 244, цит. «Hexengläubige im Bodenseegebiet», Badisches Tagblatt , Baden-Baden, August 8, 1957. . Одна газета утверждала, что в 1950 г. было 16 таких судов в одном только маленьком городе Люнебурге [606] Karl-Heinz Christiansen, «Hexenspuk im Heidedorf», газета не указана, 18 апреля 1951 г., вырезка в: HH, ZGS 2.2, Nr. 247. . Другая газета сообщила, что в 1952 г. состоялось «65 судов над современными ведьмами», «главным образом в Северной Германии» [607] Hans J. Mesterharm, «Attacke gegen Hexenwahn», газета не указана, 25 ноября 1953 г. Вырезка в: HH, ZGS 2.2, Nr. 247. . Еще одна газета, Welt am Sonntag , отметила, что «в 1952–1953 гг. свыше 130 судов по делу о колдовстве прошло в Германии» [608] Reiner Schulze, «Verfolgt als Hexe», Welt am Sonntag , Nr. 34, August 21, 1955, p. 2. Вырезка находится в: HH, Nds. 401, Acc. 112/83, Nr. 564. . Возможно, эти расхождения в подсчетах коренятся в разных представлениях о том, что составляет «суд по делу о колдовстве»; в любом случае с учетом общей склонности послевоенной прессы к преувеличениям к этим оценкам следует относиться осторожно. Важно также отметить, впрочем, что огромное большинство обвинений в колдовстве так и не дошло до суда. Навлечь на себя подозрения, что ты ведьма, означало очень серьезные негативные последствия в социальном плане. Часто этого было достаточно, чтобы всю семью превратить в изгоев: эта судьба постигла Массенов и вызвала тяжелую болезнь фрау Массен. У людей мог рухнуть бизнес; они теряли поддержку общины и не могли больше опереться на друзей и соседей. Поэтому многие часто молчали, опасаясь худших проблем.

Относительную незаметность этого феномена для тех, кто намеревался покончить с ним, осложнял тот факт, что люди, боявшиеся ведьм, практически никогда не использовали слово «ведьма». Например, Эберлинг говорил о «злой силе». Иногда убеждение, что некто занимается колдовством, возникало благодаря невербальной коммуникации или в силу логического вывода. Фрау Массен просто оказалась на улице ночью после того, как Эберлинг объявил, что чувствует «злую силу» возле дома Ганса [609] LSH, Abt. 352, Itzehoe, Nr. 413, pp. 25–26, April 8, 1954. . Когда же фрау Хеш назвала Клауса врагом своей семьи, Эберлинг кивнул [610] LSH, Abt. 352, Itzehoe, Nr. 413, p. 21, April 9, 1954. . Два психиатра, которым суд впоследствии поручил опросить Эберлинга и оценить его вменяемость и юридическую ответственность, были озадачены тем, что он приписывал «злым людям» все то, что «с незапамятных времен» приписывалось ведьмам [611] LSH, Abt. 352, Itzehoe, Nr. 418, Gutachte, p. 76, March 21, 1955. . Психиатры не смогли понять, что эти слова были синонимами; они указывали на людей, имеющих стремление и сверхъестественную способность причинять вред. Бруно Грёнинг, конечно, пользовался тем же языком, когда говорил о «злых людях», тайно замышляющих сделать своих соседей больными или не дать им поправиться, либо о тех, чья греховность отмечает их как «слуг Сатаны».

Суды по обвинению в колдовстве проходили в крохотных местечках, как, например, Лек у датской границы и Тюркхайм далеко на юге. Проходили они и в городах покрупнее (Бремерхафен, Гифхорн, Целле, Хильдесхайм), и в больших городах (Берлин, Гамбург и Киль). В некоторых местах, скажем в Фильсхофене и Брауншвейге, судя по всему, случился лишь один инцидент, тогда как в других, в том числе в Люнебурге, Гамельне и Уэльцене, шли сплошным потоком. Северные земли Шлезвиг-Гольштейн и Нижняя Саксония заметно перевешивают в этой статистике [612] Schäfer , Der Okkulttäter , X–XI. .

Научное изучение колдовства, современное и прежних времен, говорит, что это практически повсеместное явление. Лишь один пример: в 1920-х гг. в Пенсильвании убежденность человека в том, что сосед его сглазил, привела к убийству [613] David W. Kriebel, Powwowing Amongst the Pennsylvania Dutch: Traditional Medical Practice in the Modern World (University Park, PA: Pennsylvania State University Press, 2007), 117. Цит. в: Davies, Grimoires , 209–10. . В своей всемирной истории охоты на ведьм Вольфганг Берингер пишет, что в социумах по всему миру «колдовство часто синоним зла» [614] Behringer, Witches and Witch-Hunts , 2. . Верования, что люди могут тайно замышлять вред своим соседям (или членам их семьи, фермам, скоту), обнаруживаются почти одновременно с делом Эберлинга и в других местах — во Франции, Италии, Англии, Венгрии и Польше [615] Для общей информации см.: Willem de Blécourt, «The Witch, Her Victim, the Unwitcher, and the Researcher: The Continued Existence of Traditional Witchcraft», in Bengt Ankarloo and Stuart Clark, eds., Witchcraft and Magic in Europe: The Twentieth Century (Philadelphia: University of Pennsylvania Press, 1999). О Дании: Gustav Henningsen, «Witch Persecution After the Era of the Witch Trials: A Contribution to Danish Ethnohistory», Scandinavian Yearbook of Folklore 44 (1988): 103–53. Об Англии: Owen Davies, «Healing Charms in Use in England and Wales, 1700–1950», Folklore 107 (1996): 19–32. О Финляндии: Laura Stark-Arola, Magic, Body and Social Order: The Contribution of Gender Through Women's Private Rituals in Traditional Finland (Helsinki: Finnish Literature Society, 1998). О Франции: Jeanne FavretSaada, Les Mots, la mort, les sorts: La sorcellerie dans le Bocage (Paris: Gallimard, 1977), в переводе на английский язык: Deadly Words: Witchcraft in the Bocage (Cambridge, UK: Cambridge University Press, 1981), trans. Catherine Cullen. Об Италии: Thomas Hauschild, Macht und Magie in Italien: Über Frauenzauber, Kirche und Politik (Gifkendorf: Merlin Verlag, 2002). О Польше: Aldona Christina Schiffmann, «The Witch and Crime: The Persecution of Witches in Twentieth-Century Poland», Scandinavian Yearbook of Folklore 43 (1987): 147–64. О Западной Германии: Baumhauer, Johann Kruse, and Inge Schöck, Hexenglaube in der Gegenwart: Empirische Untersuchungen in Südwestdeutschland (Tübingen: Tübinger Vereinigung f. Volkskunde, 1978). .

Тем не менее хотя вера в существование ведьм жила и до сих пор живет во многих частях мира, она может принимать разные формы и часто прорывается в ответ на резкие социальные изменения и нестабильность. Их связывает, говорят ученые, отношение к вопросам близости и недоверия. Колдовство «вызывает в воображении опасность вероломных нападений со стороны ближних», пишет антрополог Петер Гешьер, оно предупреждает, что «семена разрушения спрятаны внутри» отношений между людьми. Страх перед ведьмами — следовательно, и перед обвинениями в колдовстве — с большей вероятностью выходит на поверхность в моменты нестабильности, неуверенности и дискомфорта, во времена, очень похожие на те, что настали после Второй мировой войны в Германии. Он преобладает в ситуациях, когда из-за драматических перемен знакомое вдруг кажется чужим и даже обычные ситуации — болезнь, невезение, несчастные случаи, ранения — приобретают зловещее звучание. Смерть или травма, случившиеся сразу вслед за другими несчастьями, могут показаться неслучайными, подстроенными умыслом кого-то, действующего втайне, за спиной. Разумеется, даже во времена серьезных бедствий не любая неудача будет воспринята как результат колдовства, но повсеместное недоверие делает этот вывод более вероятным [616] Peter Geschiere, Witchcraft, Intimacy, and Trust: Africa in Comparison (Chicago: University of Chicago Press, 2013), xv; Michael D. Bailey, «Provincializing European Witchcraft: Thoughts on Peter Geschiere's Latest Synthesis», Magic, Ritual, and Witchcraft (Summer 2015): 86–87; Robin Briggs, Witches and Neighbors: The Social and Cultural Context of European Witchcraft (New York: Penguin, 1996). .