Моника Блэк - Земля, одержимая демонами. Ведьмы, целители и призраки прошлого в послевоенной Германии

Суд не счел этот аргумент юридически обоснованным. Как сформулировал суд, Эберлинг «пытался с помощью своего занятия» уменьшить страдание. Он делал это без лицензии и хотя не всегда за денежное вознаграждение, но в коммерческих целях в той или иной степени (пусть всего лишь за сигареты или банку сосисок). Он не требовал платы, но принимал все, что ему предлагали. Суд счел, что обвинение в мошенничестве также вполне обоснованно. Услуги, которые он предоставлял, — защитить своих пациентов от зла — были «объективно невозможны». Не имеет значения, во что верил сам Эберлинг. Как, однако, быть с фактом — вопрос, поднятый адвокатом Эберлинга, — что никто из тех, кого он пользовал, не считал себя обманутым? Не имеет значения. «Ущерб, — провозгласил суд, — есть то, что может быть оценено согласно общему стандарту ущерба» [682] LSH, Abt. 352, Itzehoe Nr. 413, pp. 248, 254, 255, 256, «Im Namen des Volkes». . Похоже на логический замкнутый круг, но так уж оно сложилось.

Было несколько конкретных случаев, когда, по мнению суда, мошенничество не смогли доказать: это те, в которых клиенты Эберлинга не верили в его методы. Если невозможно доказать, что он «спровоцировал измышления», то нет и мошенничества. Иными словами, мнение его клиентов, что методы Эберлинга — это чушь, служило свидетельством, что он не совершил мошенничества в этих случаях. Однако он был признан виновным в других прецедентах обмана, в нарушении закона о запрете народного целительства и в причинении вреда фрау Массен. Суд решил: возможно, он и не говорил, что она ведьма, но в регионе, где существует «давняя, традиционная вера в ведьм», незачем произносить слова «ведьма» или «повелитель ведьм», чтобы это обозначить. Если Эберлинг упоминал о «злой силе» или заявлял, что в чьем-то хлеву нужно провести «выкуривание», то подспудно говорил о чем-то опасном, о чем невозможно или не следует говорить вслух. Каждый знал, что он имеет в виду: рядом бродит ведьма. Из-за Эберлинга фрау Массен заболела, следовательно, он виновен в причинении физического вреда по неосторожности. Он «взбудоражил целый регион и нарушил социальную жизнь деревни». Эберлинг был приговорен к году тюремного заключения [683] LSH, Abt. 352, Itzehoe Nr. 413, pp. 257, 259–60, 263, 265, «Im Namen des Volkes». .

Снова в суд хлынули письма от обеспокоенных граждан. Одна женщина писала, что «не была бы христианкой, если бы смолчала и допустила», чтобы Эберлинг «слепо шагал в ад», обвиняя людей в колдовстве. Она призвала его «обратиться к Библии» [684] LSH, Abt. 352, Itzehoe Nr. 419, p. 89, от фрау Альмы к герру Э., 1 июня 1955 г. . Другие, похоже, видели, что при определенном раскладе на кону могут стоять мирские проблемы. Бывший сосед Эберлинга по фамилии Эренберг написал судье в поддержку своего друга, перенесшего многие испытания и жертвующего собственной работой ради помощи другим. В отличие от многих людей, сказал Эренберг, Эберлинг не преклонил колени перед «нацистской властью» и не изменил свою «социальную позицию», как не использовал и «собственную силу во вред „бывшим нацистам“ после краха» [685] LSH, Abt. 352, Itzehoe, Nr. 419, p. 109. Письмо от Эренберга, 21 октября 1955 г. . Предположительно, Эренберг заключил словосочетание «бывшие нацисты» в кавычки, чтобы гарантировать, что тот, кто будет читать его письмо, поймет (как, без сомнения, понял бы любой), что многие лишь формально являлись «бывшими». Эберлинг был унижен нацистами, писал его защитник, но не использовал свои таланты или способности, чтобы им отомстить [686] LSH, Abt. 352, Itzehoe Nr. 419, p. 87, от герра Э. к герру Landgerichtsdirektor Ростока, 2 июня 1955 г. . Теперь же, после всего, что ему пришлось пройти, предположил Эренберг, суд подвергает его гонениям. Власть нацистов пришла и ушла, но мало что изменилось.

В конечном итоге дело Эберлинга дошло до Высшего суда Западной Германии по уголовным делам, Bundesgerichtshof. Адвокат Эберлинга после признания виновным своего клиента быстро подал апелляцию с рядом обоснований. Кремендаль утверждал, что Эберлинг не мог нарушить закон о запрете народного целительства, поскольку его методы «выходят за рамки стандартов любой медицинской науки». Закон о народных целителях не предполагалось применять в отношении Heilapostel , или «целителей чистой верой», которые, как считалось, противодействовали «дурным силам или, как бы ни назывались эти явления, посредством молитвы, Besprechen , и других подобных процедур». Таким образом, осуждение за мошенничество также было юридически необоснованным, поскольку это потребовало бы от суда доказать, что «обещание исцеления» среди тех, кто приходил к Эберлингу за лечением, как-либо отличалось от ожиданий, обычно имеющихся у людей, когда они ждут «магической помощи того типа», которую оказывал его клиент. По определению Уголовного права Германии, мошенничество совершается в случае, когда «чьей-то собственности причиняется ущерб посредством использования лжи, искажения или сокрытия истинных фактов, что, таким образом, вызывает или усиливает ошибку». Суд Шлезвиг-Гольштейна заявил, что, поскольку Эберлинг уже обвинялся в мошенничестве в 1936 г., он должен был знать, что его деятельность относится к этой категории. В то же время сам суд процитировал утверждение осматривавших Эберлинга докторов, что он «фанатично» верит в свои методы [687] LSH, Abt. 352, Itzehoe, Nr. 413, pp. 279, 281–82, 284–85, Kremendahl, Revision. .

Осенью 1955 г. Высший суд заслушал апелляцию Эберлинга и отменил приговор. Суд согласился, что в ходе разбирательства были допущены процедурные ошибки. Мошенничество не было доказано. Эберлинг должен был бы знать, что «его методы бесполезны», хотя адвокаты федеральной земли предполагали, что верно прямо противоположное. Высший суд, однако, счел Эберлинга виновным в нарушении закона о народном целительстве [688] BAK, B 142/3930/66–71. «Im Namen des Volkes», November 1, 1955. . Его дело вернулось в районный суд в Шлезвиг-Гольштейне в апреле 1956 г. Эберлинг был признан виновным в нарушении запрета на деятельность народных целителей и в одном случае распространения порочащих сведений и приговорен к четырем месяцам тюрьмы и штрафу в 400 марок [689] LSH, Abt. 351, Nr. 1130, p. 41. Oberstaatsanwalt to Herrn Justizminister des Landes Schleswig-Holstein, April 28, 1956. . Хотя Эберлинг «повидал мир», заявил суд, он «застрял в средневековых верованиях» своего родного края [690] LSH, Abt. 352, Itzehoe, Nr. 413, p. 373, «Im Namen des Volkes», May 23, 1956. . Этот вердикт и осуждение почти не повредили его репутации на местном уровне. В действительности он теперь стал кем-то вроде «маленького Грёнинга». Машины и целые автобусы, «часто с датскими номерами», останавливались около его дома, привозя людей, желавших обратиться к опыту «ведьмогонителя» [691] Baumhauer, Johann Kruse , 222. .

И суд, и психиатров, опрашивавших Эберлинга, озадачил тот факт, что он не произносил (или заявлял, что не произносит) слово «ведьма» [692] LSH, Abt. 352, Itzehoe, Nr. 418, p. 76, Gutachte, March 21, 1955. . Однако, как знали Эберлинг и его адвокат, нагруженный смыслами язык нельзя использовать просто так. При национал-социализме самого обычного слова «нужного» человека, предполагающего, что чей-то сосед слушал не ту радиопрограмму или неудачно пошутил в баре накануне вечером, могло быть достаточно для высылки этого соседа или чего похуже. В суде в 1956 г. Эберлинг сказал, что отрицал веру в ведьм, когда его судили в 1936-м, не потому, что надеялся на снисхождение, а из страха, что его необычные взгляды могли быть восприняты как признак психической болезни. Это легко бы привело, как в случае Пауля Д., к стерилизации. Окружной суд, вынесший обвинительный приговор Эберлингу в 1956 г., признал, что такая опасность была реальной. Суд счел рассуждения Эберлинга «разумными» [693] LSH, Abt. 35ъ2, Itzehoe, Nr. 413, p. 373, «Im Namen des Volkes», May 23, 1956. .