Сергей Исаев - У истоков американской истории. V. Квакерство, Уильям Пенн и основание колонии Пенсильвания. 1681-1701

В самой же Пенсильвании после отъезда Джорджа Кита в Англию сообщество его сторонников быстро распалось. Процесс этот почти целиком уложился в 1697 г. Историк Джордж Во сумел даже собрать статистику: кто из последователей Кита к кому примкнул 632. Так, в Филадельфии 27 сторонников Кита ушли к англиканам, 4 – к пресвитерианам, 4 – к последователям Магглтона; но 28 продолжали считать себя последователями Кита. В Абингтоне, Эксфорде и других селениях почти все «христианские квакеры» стали англиканами. Многие покаялись и вернулись в основное квакерское общество, другие ушли к англиканам или баптистам 633. 28 июня 1697 г. проповедник «баптистов седьмого дня» Эбел Ноубл крестил квакерского проповедника Томаса Мартина. В октябре 1697 г. крестились 19 квакеров Кита во главе с Томасом Баддом: они стали баптистами. Тем схизма Кита и кончилась.

«Схизма Кита» мало что изменила в Пенсильвании. Однако она высветила, то есть сделала очевидными, некоторые характерные черты пенсильванского квакерства 1690-х гг. В Англии квакеры пользовались защитой со стороны англиканского государства: даже если это государство преследовало их за веру, оно же защищало жизнь и собственность квакеров от покушений со стороны уголовников. Но в Америке квакерство, декларируя отказ от применения легитимного насилия, поставило своих приверженцев перед выбором: или отказаться от последовательного и буквального претворения в жизнь этого пакета квакерских норм, или отказаться от «своего» самоуправления, то есть согласиться на то, чтобы населённой квакерами колонией на постоянной основе управляли не-квакеры. Джордж Кит в 1691–1692 гг. был enfant terrible ортодоксального квакерства: принимая квакерское учение всерьёз и буквально, он требовал от квакерских властей, чтобы не было никаких коллизий между их декларациями и повседневной практикой управления. Очевидно, в то время он самым искренним образом не понимал, что требует невозможного. Позиция противной стороны – Томаса Ллойда и ему подобных квакерских лидеров – ясна в том смысле, что понятно, чего они хотели. Противники Кита были политические реалисты. Они безусловно принимали в квакерском учении то, что оправдывало саботирование ими сбора налогов и вообще невыполнение обременительных обязанностей, связанных с неочевидными интересами, например по общей обороне колоний. Но категорически не принимали того, что связывало им руки в защите их жизни и собственности от непосредственных покушений (со стороны пиратов). То, что они заявляли о своей вере во «внутреннего Христа» и очень скептически относились ко «внешнему Христу», было связано с их реалистической позицией. Как видим, Лодовик Магглтон правильно диагностировал произошедшую у пенсильванских квакеров трансформацию религиозного сознания: они действительно стали мыслить о «внешнем Христе» и «внутреннем Христе» до такой степени раздельно, что могли, признавая существование второго, скептически относиться к предположению о существовании первого. Ведь неудобные, трудновыполнимые (или вообще невыполнимые) Заповеди блаженства провозгласил именно «внешний Христос». «Внутренний Христос» никаких неудобств своим, с позволения сказать, вместилищам никогда не создавал, никаких неудобных требований не предъявлял, и вообще всегда почему-то хотел точно того же, чего они. Как всегда и бывает в истории, попытка потребовать от христиан чего-то большего, чем соблюдение 10 Заповедей Моисеевых, привела не к созданию более совершенного общества, а к надрыву и провалу. Признание «внутреннего Христа» без «внешнего Христа» свидетельствовало о начале превращения квакерства в Америке в нехристианский антропоцентрический культ, в котором не было места признанию какого бы то ни было Закона, данного Богом людям в качестве нормы, внешней по отношению к ним и к их вожделениям. Деморализация и распад такого общества при сохранении этой опасной тенденции были неизбежны.

Джордж Кит, считая себя «христианским квакером», всегда ставил верность христианству выше верности квакерству. И с 1693 г. в сознании самого Кита и его сторонников начался процесс преодоления квакерства, который привёл Кита к воцерковлению в англиканстве, а его сторонников – кого куда.

Как оценить «схизму Кита»? – Это был конфликт, но это не была борьба на уничтожение: кто бы ни победил, побеждённые вполне могли без больших проблем жить под властью победителя. Оценка же позиции Джорджа Кита и его оппонентов неизбежно будет зависеть от того, чего мы хотим от истории. Можно уверенно предположить, что если бы схизма Кита поразила всё пенсильванское квакерство, то квакерство в Америке просто исчезло бы как самостоятельное духовное явление и как весомый фактор политики. Для традиционного христианства – то есть прежде всего англиканства (или: с точки зрения традиционного христианина) – это было бы благом. Для квакерства, само собой, это было бы злом. Но если историк – и его читатель – заинтересованы в накоплении и осмыслении исторического опыта, то им полезно иметь возможность наблюдать, как сходные социально-экономические процессы развиваются в среде разных этносов и приверженцев разных религиозных течений. И те, у кого такая заинтересованность есть, имеют основание радоваться краху «схизмы Кита». Если бы она победила, то в таком случае культурное и политическое своеобразие Пенсильвании по сравнению с англиканской Виргинией, баптистским Род-Айлендом или пуританскими колониями Новой Англии было бы выражено гораздо слабее, а может быть, исчезло бы и вовсе. В таком случае в процессе формирования Соединённых Штатов Америки не участвовал бы весьма специфический, но важный пенсильванский ингредиент. Сохранение его – заслуга противников Кита.

Сам же Джордж Кит был представителем редкого и очень интересного типа мыслителей, который я бы обозначил словом «сталкер». Такие люди, обладая сильным умом и здравым смыслом, проходят через глубокое увлечение каким-то превратным и опасным мировоззрением, но в конечном счете порывают с ним. В зрелые свои годы такие люди становятся критиками своего прежнего мировоззрения, осмысливая его на таком уровне, какой в принципе недоступен людям «не переболевшим» им. Благодаря этому обстоятельству они замечательно умеют убеждать и «выводят» своих прежних единомышленников, которых прекрасно понимают, «с заражённой территории» – из пленения лжеучением. Таким был Блаженный Августин, прошедший через увлечение манихейством; таким был Андрей Платонов, прошедший через увлечение идеями радикального коммунизма. Подобные люди, безусловно, заслуживают не только пристального внимания историков, но и всяческой симпатии. Однако та последовательность, с какой они, в бытность свою приверженцами лжеучения, требуют его воплощения в жизнь, критикуя двойные стандарты более гибких адептов того же учения, неизбежно пятнает их репутацию на всю оставшуюся жизнь. Вопреки здравому смыслу, Джордж Кит критиковал квакеров, отбивавших нападения пиратов на пенсильванские берега, потому что он был тогда последователен в своей приверженности квакерскому этосу непротивления злу насилием. Киту претила непоследовательность Т. Ллойда, который повторял привычные для квакеров формулы, действовал же так, как того требовал здравый смысл и ответственность носителя власти, без оглядки на эти формулы. Получив же от квакеров отпор, будучи отвергнут ими, Кит в дальнейшем сам отверг и квакерский этос непротивления, и квакерство как таковое.