Ирина Полякова - Мифы о прошлом в современной медиасреде. Практики конструирования, механизмы воздействия, перспективы использования

Природа мифологического, оставаясь неизменной, лишь по — разному преломляется, соответственно, в утопиях и социальных мифах. В первом случае «напряжение» не выходит за рамки описаний идеального общества; во втором случае мы сталкиваемся с живыми, эмоциональными и драматичными общественными процессами, берущими силу в вековых представлениях о должном, об общей судьбе и истории.

Современные масс-медиа всегда готовы вдохнуть новую жизнь в, казалось бы, уже сложившиеся и устоявшие мифы и символы, а политическая сфера выступает здесь в качестве дополнительного катализатора неоднозначных процессов. При этом в медиасреде распространены отсылки к тем или иным историческим фактам и событиям, что, соответственно, вовлекает и историю в процесс создания мифов и символов. Однако, на наш взгляд, исторические и политические мифы и символы несут в себе помимо всего прочего, достаточно большой отрицательный заряд. Так, в результате мифотворческой деятельности историков и политиков могут происходить такие мифологизационные процессы как сакрализация политических лидеров, политических партий, ремифологизация исторической памяти. Такое развитие событий может приводить к формированию устойчивых представлений о политических, исторических событиях, а зачастую — к демонтажу исторической памяти, ценностей, политических предпочтений; при этом существует опасность потери нравственных ориентиров. Не случайно К. Боттичи, рассматривая политические мифы, обращала внимание на то, что последние, в отличие от религиозных мифов, не дают конкретных ответов и не стремятся к элиминации случайностей, а, наоборот, обусловлены историей, которая питает работу политического мифа [352] Bottici C. A Philosophy of Political Myth. — Cambridge: Cambridge University Press, 2007. P. 199–200. . Получается, что политические мифы и инспирированная ими мифосимволика могут быть наполнены разнообразными идеями и генерировать даже самые неожиданные социально — политические явления и процессы.

С совершенствованием средств массовой коммуникации тиражирование социальных мифов происходит гораздо более интенсивно: социальным мифам не обязательно теперь принимать форму шаблонов, достаточно, например, «привязать» то или иное повествование к автору, группе или событию в социальной сети, чтобы в дальнейшем оно набрало популярность и стало оказывать влияние.

Говоря о тенденциях развития современного социального мифа и возможностях влияния мифов на общественные процессы, особое внимание следует уделить символу, особенно учитывая процессы трансформации символики во многих сферах общественной жизни. Такая трансформация может указывать на изменение содержания компонентов самого мифа. Как раз, рассматривая такой компонент как символ, следует заметить, что со временем символы перестают напрямую передавать заложенное в них значение и начинают представлять собой лишь коннотации традиционных символов на фоне появления новых. «Вторичность» современных символов была ярко продемонстрирована Р. Бартом [353] См.: Барт Р. Мифологии; пер. с фр. — М.: Издательство им. Сабашниковых, 2004. 320 с. . Но Ж. Бодрийяр пошел еще дальше, рассматривая общество не как систему символов и знаков, опосредующих коммуникационные процессы, а как виртуальную систему с симуляционной реальностью или гиперреальностью. В своей нашумевшей работе, посвященной событиям войны 1991 года в Персидском заливе [354] См.: Бодрийяр Ж. Войны в заливе не было; пер. с фр. / Дух терроризма. Войны в заливе не было. — М.: РИПОЛ классик, 2017. С. 10–91. , Ж. Бодрийяр назвал эту войну рекламно — информационной, спекулятивной, виртуальной, где символы окончательно потеряли связь с реальностью, превратившись в не подчиняющиеся категориям истинности и ложности симулякры. Чрезвычайно показательно отражение подготовки к войне и ее медийная трансляция во всем цикле работ Ж. Бодрийяра, с середины 1970 — х годов исследовавшего новые медиа (его статья «Войны в Заливе не будет», эссе «Война в Заливе на самом деле происходит?», и книжка «Войны в Заливе не было»). Сами эти провокационные названия работ многое говорят о феномене современных медиа, транслирующих сведения о событиях в реальном времени: изображение события на телеэкране фактически заменяет собой реальность, делая «излишним» само событие.

Заметим, что в рамках постмодернистской теории символа и символического (Ж. Делез [355] См.: Делез Ж. Логика смысла; пер с фр. — М.: Академический Проект, 2011. 472 с. , Ж. Бодрийяр [356] См.: Бодрийяр Ж. Символический обмен и смерть; пер. с фр. — М.: Добросвет, КДУ, 2006. 389 с.; Бодрийяр Ж. Симулякры и симуляции; пер с фр. — М.: Издательский дом «ПОСТУМ», 2015. 240 с. и др.) понятие «символ» соотносится с понятием «симулякр». Символ — симулякр представляет собой ложное подобие, гиперреальность, условный знак чего — либо, функционирующий в обществе как его заместитель; символы в постмодернистской традиции истолковываются как иллюзорные, замещающие реальность модели [357] См.: Ефремова В. Н. О некоторых теоретических особенностях исследования символической политики // Символическая политика: Сб. науч. тр. / ред. кол.: Малинова О. Ю., гл. ред. и др.; Вып. 3. Политические функции мифов. — М.: ИНИОН РАН, 2015. С. 52–53. .

И уже в настоящее время все больше исследователей обращают внимание на феномен мемов, сравнивая их с архетипами; в частности, отмечая, что мемы способны как усиливать, так и занижать, как подменять, так и переосмыслять архетипы, и даже способны на «убийство» архетипа [358] См.: Шомова С. А. От мистерии до стрит-арта. Очерки об архетипах культуры в политической коммуникации. — М.: Изд. дом Высшей школы экономики, 2016. С. 223–259. . Мемы способны быстро заражать аудиторию, и такая «вирусная» природа мема в определенной степени раскрывает механизм их распространения и обретения популярности у широких масс. На наш взгляд, возможно, механизм распространения социальных мифов сегодня имеет схожую — «вирусную» — природу.

Такие новые тенденции в развитии социального мифа могут со временем способствовать формированию другого взгляда на функции современного мифа в общества. В частности, проектная функция мифа в современную цифровую эпоху превращается в суггестивную.

Поясним, что понимается под суггестивностью, воспользовавшись произведением, написанным уже в середине XX в. В самом начале второй части своей знаменитой работы по современным мифам — часть «Миф сегодня» работы «Мифологии» — Р. Барт писал: «Ясно, что было бы чистой иллюзией пытаться выделять мифические предметы по признаку их субстанции: поскольку миф — это слово, то мифом может стать все, что покрывается дискурсом. Определяющим для мифа является не предмет его сообщения, а способ, которым оно высказывается; у мифа имеются формальные границы, но нет субстанциальных. Значит, мифом может быть все? Да, я считаю так, ибо наш мир бесконечно суггестивен. Любой предмет этого мира может из замкнуто — немого существования перейти в состояние слова, открыться для усвоения обществом — ведь никакой закон, ни природный, ни иной, не запрещает нам говорить о чем угодно. <���…>