Елена Калмыкова - Образы войны в исторических представлениях англичан позднего Средневековья

Завершая исследование о восприятии англичанами XIV–XV вв. войн, которые английская корона вела в этот период, подчеркну несколько принципиальных, на мой взгляд, выводов. Анализ официальной королевской документации, а также организованной по инициативе двора пропаганды, нашедшей отражение в трудах историографов, наглядно свидетельствует о том, что на рубеже позднего Средневековья и раннего Нового времени так же, как и в предшествующую эпоху, чрезвычайно важным было хотя бы формальное соблюдение условий справедливой войны, без которого любой военный конфликт решительно осуждался христианским сообществом как греховное действие. Полное соответствие каждого конфликта, в котором принимали участие английские государи, этим условиям, сформулированным еще отцами Церкви и нашедшим отражение в каноническом праве, постоянно акцентировалось во всех пропагандистских и исторических текстах. Исходя из представления о законности как главном принципе устройства мирового порядка, англичане изображали инициированные их королями кампании в качестве справедливых акций, направленных на защиту не столько личных интересов правителей, сколько самих основ мироустройства. Именно попытки врагов нарушить устои утвержденного самим Богом права наследования заслуживали, с точки зрения английских авторов, самого сурового наказания. Помимо нарушения божественного закона противники также обвинялись в попрании феодального права, определяющего отношения между сюзеренами и вассалами.

Оправдывая войну между христианскими народами, английские теологи трактовали каждое сражение как ордалию, а каждую победу соотечественников как приговор Божьего суда. Важно отметить, что английские авторы были готовы усмотреть оказание божественной поддержки «своим» в любом конфликте. В результате этого формировалось представление о некой избранности англичан. Отраженная в текстах уверенность их авторов в правоте своего народа не меняется даже в периоды военных неудач. Так, например, в конце Столетней войны, рассказывая о нанесенных французами поражениях, английские авторы винили во всех бедах неверных союзников и плохих военачальников, но никогда не ставили под сомнение благоволение Бога английской стороне.

Предпринимаемые королевской администрацией меры весьма эффективно воздействовали на массовое сознание, формируя героико-патриотические представления о войнах, в которых приходилось участвовать англичанам. Не приписывая средневековым монархам и их «идеологам» намеренное желание внушить подданным идею об их превосходстве над другими народами, я, тем не менее, полагаю, что подобные представления становились косвенным следствием пропаганды, направленной в первую очередь на достижение вполне конкретных целей: сбор дополнительных налогов, организацию обороны границ, вербовку наемников и т. д. Между тем ориентированная на самые разные слои населения официальная пропаганда не только выражала идею справедливой войны и благоволения Бога английской стороне, но и будила в англичанах гордость за славные деяния соотечественников, регулярно одерживающих победы над коварными и опасными врагами. Некоторые элементы этой пропаганды, в частности коллективные молитвы за успех королевских войск и четко налаженная система распространения новых сведений через прокламации, способствовавшие восприятию войны всеми подданными короны как дело чести государя (которого они были обязаны поддерживать, как верные вассалы и истинные христиане), также формировали у них осознание причастности к войне и личной заинтересованности в ее благополучном завершении.

Проводимая короной пропаганда не только вызывала у англичан гордость за подвиги соотечественников, но и внушала им страх перед врагом, угрожающим напасть на саму Англию и поработить ее население. Следует заметить, что патриотическая риторика, воспевающая единение народа перед лицом врага и даже принятие смерти за родину, свидетельствует не только об устойчивости античных штампов, но также о достаточно зрелом национальном самосознании. Вслед за авторами королевских прокламаций и ангажированными властью проповедниками над «правильным» образом врага потрудились и английские историографы. Сравнивая «своих» и «чужих», ставших врагами, хронисты неизменно отводили представителям враждующих сторон диаметрально противоположные позиции на «шкале» оценки морально-этических и даже физических параметров.

Центральными фигурами любого исторического повествования, безусловно, были государи. И хотя средневековые авторы были весьма далеки от создания «комплексных» портретов персонажей, все характеристики и поведение которых были бы логически связаны между собой, тем не менее можно выделить несколько ключевых параметров, отличающих хорошего правителя от дурного. Пожалуй, важнейшей характеристикой каждого монарха, поставленного Господом для защиты народа от внешней опасности и беззакония, является справедливость. Лишенные этой добродетели вражеские государи не только узурпируют престолы, неблагочестиво игнорируя волю Бога, но также эгоистично тиранят своих подданных. Отсутствие справедливости и связанного с ней благочестия порождают лицемерие, коварство, жестокость и другие пороки. Напротив, руководствующиеся стремлением к наивысшей справедливости, набожные короли Англии проявляют правдивость, милосердие и другие положительные качества.

Если справедливость являлась характеристикой, значимой главным образом для представителей власти, в первую очередь монархов, то определяющим позитивным качеством подданного, вне всякого сомнения, была верность. Важно отметить, что в рассматриваемый период подданническая верность претерпевает некую деперсонализацию, в ходе которой преданность персоне короля очень плавно начинает приобретать более абстрактный характер преданности королевству. Все прочие оценочные параметры совпадают с присущими государям характеристиками и носят позитивный заряд для «своих» и негативный для «чужих». Типичный представитель «своего» сообщества обладал определенным набором добродетелей, а типичный враг — столь же определенным набором пороков и недостатков.

Наиболее распространенными казусами, которые можно расценить как несоответствие характеристикам «своего» и «врага», являлись измены государю и родине, но, поскольку они означали переход во вражеский лагерь, совершившие ее «внутренние враги» утрачивали характеристики «своих», принимая весь набор негативных параметров «чужих». Самым ярким примером такого рода является история «предательства» Ричарда II: про него англичане говорили, что для короля друзьями стали французы, а врагами — собственные подданные. Аналогичная ситуация происходит с представителями других народов: например, демонстрируя верность своему законному государю (королю Англии), французы и шотландцы переходили на английскую сторону, «становясь англичанами».