Елена Калмыкова - Образы войны в исторических представлениях англичан позднего Средневековья

Говоря о грабежах, необходимо учитывать, что даже они не носили спонтанный или хаотичный характер, поскольку материальная прибыль от войны интересовала не только простых солдат, но также могущественных лордов и даже короля (я уже упоминала ордонанс, согласно которому королю принадлежала треть любой военной добычи). «Обычай войны» четко фиксировал установленные традицией правила, согласно которым лучшая и большая часть добычи доставалась предводителям отрядов. Последние также определяли долю, причитавшуюся рядовым участникам. Томас Уолсингем рассказывает, что «щедрость и великодушие» тестя Джона Гонта Генриха Ланкастерского «привлекали наемников; когда они брали город, он оставлял себе очень мало или совсем ничего, но позволял армии получить город полностью». [666]Уолсингем превозносит достоинства графа, который «был очень милостивым, щедрым на подарки и таким же прекрасным полководцем, как и воином». Подтверждая свои слова, хронист из Сент-Олбанса привел следующий эпизод. После захвата Бержерака один из воинов ворвался в дом, «где монетные мастера рассовывали монеты по большим мешкам». Он «доложил графу, [667]что монета была из черной меди, граф ему уступил все в доме. А в мешках оказалось серебро… Подумав, что там больше, чем соответствовало его удаче, он снова доложил командиру. Но графу не подобает отменять подарок, и он пожелал, чтобы все принадлежало воину, будь там хоть втрое больше». [668]

Не полагаясь на щедрость своих командиров, не все из которых были наделены этой рыцарской добродетелью в той же степени, что и граф Ланкастерский, а также не желая выплачивать причитающуюся короне долю, солдаты нередко утаивали самые ценные предметы от начальства. Джеффри Ле Бейкер указывает, что после высадки в Нормандии в 1346 г. английские солдаты честно занесли в предоставленные королю списки все продукты питания, отобранные у местного населения, но они «не известили ни короля, ни его офицеров о золоте и серебре, которые они получили; они оставили это для себя». [669]В отличие от разорений, описания которых свидетельствуют в первую очередь о причиненном врагу ущербе (то есть о наказании за отказ подчиниться законному государю), грабежи демонстрируют удачу и успех солдат, ставших на путь защиты справедливости. По сообщению Ле Бейкера, за английской армией вдоль побережья двигались специальные суда, на которых перевозили награбленные сокровища. [670]После взятия Кана английским солдатам было разрешено взять на корабли «только драгоценные одежды или очень ценные украшения». [671]Как заметил Томас Уолсингем, в Англии «не было женщины, не имевшей одежды, украшений, посуды из Кана, Кале или других заморских городов. В каждом доме можно было увидеть скатерти и льняное полотно. Замужние женщины украшали себя драгоценностями французских дам, и если последние сожалели об утраченном, то первые радовались их приобретению». [672]Наиболее емко выразил новые ощущения англичан по этому поводу Томас Бертон после сообщения о взятии Кале: «И было тогда общее мнение народа, что, пока английский король будет пытаться завоевать Французское королевство, они будут процветать и благоденствовать, возвращение же сулит упадок и вред». [673]Долго живший в Англии, исполнявший при английском дворе должность секретаря королевы Филиппы д'Эно, Жан Фруассар также смог передать на страницах свои «Хроник» бытовавшее среди англичан представление о зависимости благополучия страны от внешних войн: «Их [англичан. — Е. К .] земля изобильна богатством и всяким добром, когда они ведут войну, а не пребывают в мире, — с этой мыслью они рождены и вскормлены, и никто не заставит их поверить в обратное». [674]

Во время военных действий широкое распространение получали коллективные целенаправленные грабежи, поощряемые, а порой даже непосредственно инспирированные короной. В текстах неоднократно встречаются упоминания о том, как английские суда нападали на французские, испанские, шотландские, а иногда и на фламандские корабли, [675]захватывая не только их и грузы, но и пленных, выкуп за которых был также немаловажной статьей дохода. Разумеется, такие морские столкновения можно отнести не к «коммерческим» предприятиям, а к рядовым военным эпизодам, тем более что английские купцы страдали от нападений врагов не меньше. [676]Но время от времени англичане специально готовили военные операции, целью которых был грабеж. Как правило, английские хронисты стремятся объяснить подобные акции естественным желанием соотечественников отомстить врагу за причиненные им обиды; даже проявления мстительности и прямой жестокости английских войск также описываются авторами как свидетельства неустанного стремления англичан к справедливости. В 1350 г. «испанцы причинили большой вред» английскому флоту, захватив торговые суда, груженные вином и другими товарами, и убив купцов, моряков и других англичан. Узнав об этом, Эдуард III снарядил несколько военных кораблей, для того чтобы ото мстить врагам. Англичане встретились с испанским торговым флотом возле Винчелси и, разбив врага в кровопролитном сражении, захватили более 20 груженных товарами судов. [677]В данном случае английских хронистов не волнует то обстоятельство, что «акция возмездия» направлена не на тех испанцев, которые непосредственно причинили вред англичанам, а первых попавшихся представителей этого народа. Фактически упоминание о нападении на англичан просто выполняет функцию «оправдания» действий подданных английской короны, превращая их грабительские походы в справедливые деяния.

То же произошло в 1360 г., когда «иноземные пираты под предводительством графа Сен-Поля» разграбили побережье Англии, творя различные бесчинства и похищая женщин и девушек. [678]«Узнав об этом, король приказал опустошить и сжечь французские земли до Парижа»; [679]для этого он, как сообщает Генрих Найтон, объявил всеобщую мобилизацию «мирян всех сословий от 16 до 60 лет». «Архиепископы и епископы даровали прощение грехов всем, кто отправится за море сражаться с врагами для защиты королевства… Также епископы, аббаты, приоры, ректоры, викарии, капелланы и все священники были готовы, в соответствии с их способностями… быть кто латником, кто лучником. И приходское духовенство, которое не могло явиться лично, должно было снабжать других за свой собственный счет». [680]Результатом этого похода явилось основательное опустошение Франции, а также осада Парижа. Однако, согласно версии Джона из Рединга, поход короля Эдуарда был не единственным актом возмездия врагу: простые англичане, «неизвестные королю Англии, незнакомые французам», сами решили «отомстить за бесчестье и позор этого года». Ими был собран «флот из 80 кораблей как из города Лондона, так и из других городов и 14 тысяч латников и лучников». [681]Экспедиция, начавшаяся очень удачно (англичанам удалось опустошить область Ко), быстро закончилась, поскольку король Эдуард начал вести мирные переговоры, завершившиеся договором в Бретиньи. [682]В 1378 г. англичане, в основном жители все тех же Винчелси и Рая, напали на побережье Нормандии, чтобы отобрать у французов «свое добро»: «Во время этого набега вернули многое из того, что было украдено из Рая, в том числе колокола, которые были унесены из церкви, и оловянную посуду». [683]