Петр Панкратов - Добрые люди. Хроника расказачивания

Последнюю ночь провели в Кумылге, у Ницененковых ребят. Пришёл учитель:

— Я готов с вами ехать.

Познакомились.

— А вам, Михаил Иванович, врачи не нужны?

— Если врачи хорошие, то нужны.

— Вот именно, что очень хорошие. Хирург и зубной.

— А как на них посмотреть? — спросил Михаил.

— Да я за ними сейчас схожу, — ответил учитель.

Михаил пошёл к поварихе:

— Таня, лишних трёх человек накормишь?

— А я думала, много наварила. Накормлю.

Пришли учитель и два врача, сели за стол. После завтрака Михаил спросил:

— Товарищи врачи, что вас заставляет переезжать к нам?

— Голод.

— Какие у вас семьи? — поинтересовался Михаил.

— Мы абсолютно одинокие, — ответил зубной врач.

— Прошу сказать по одному и за себя.

— У меня жена была жидовка. Снюхалась с таким же комиссаром и сбежала, — сказал зубной врач.

— Моя жена пошла на Дон добыть съестного, а там и без неё великие толпы голодных. Её убили людоеды, обрезали груди и ягодицы, остальное закопали. Один старик-рыбак показал могилу. Я откапывал. Она. Есть мать и сын семи лет.

— Уважаемые товарищи, где ваши вещи? Несите на погрузку.

— Прошу помощи. Я не донесу бормашину, — заявил зубной врач.

— Я помогу, — отозвался Павел.

— Коля, что можно у тебя купить вообще, а для школы особенно? — спросил Михаил у Ницененкова-младшего.

— Краски, замазку, стекло, гвозди разные, есть даже ухнали [32] Ухнали — плоские гвозди для прибивания подков к копытам. ( Прим. ред. ) , дёготь, олифа. Школьное надо искать по чердакам. К послезавтра проверю всё, если есть, то найду.

— Ищи рыболовецкое, Коля, — попросил Михаил.

Погрузив сорок скаток проволоки, имущество врачей и учителя и их самих, мать и сынишку врача-хирурга, выехали домой. Учитель и стоматолог рассказывали друг другу анекдоты, Михаил подумал: «Как мало надо человеку, чтобы он почувствовал себя счастливым». Голодные и хмурые ещё час назад, сытые сейчас, они смеются. Сергей Сергеевич — врач-хирург вёл с Михаилом деловой разговор.

— Михаил Иванович, я смотрю, если Вам дать волю, то Вы всю Кумылгу перевезёте к себе.

— Не только. Я бы и часть Михайловки прихватил с железной дорогой. Разве это порядок: чтобы съездить на станцию, надо затратить не меньше пяти дней. Хотя бы одноколейный путь до наших Песок через Жуков протянуть. Скольким людям была бы радость? А как быстро бы заселилась степь? На железную дорогу, как шашлыки на шампур, нанизывались бы новые хутора. Получай, матушка-Русь, зерно, мясо, масло, сало, рыбу.

— А рыбу где возьмёте? — спросил Сергей Сергеевич.

— В наших степях много балок. Каждый хутор определяет одну — две крутобережные балки, делает на них плотины, набирает воды, запускает малька и через два — три года — трёх-четырёхкилограммовые сазаны. Ешь, человек, и радуйся жизни. А вот Кумылжинское начальство я бы не взял. Лодыри они и не любят людей.

— Вы нас взяли. А мы вам много не сделаем. У меня обезболивающего на четыре укола. Хлороформа на четыре операции и всё. Если бы Вы, Михаил Иванович, дали немного денег, я поехал бы в Москву и привёз бы самое необходимое, — сказал хирург.

— Считайте, что нужные суммы на больницу да Вам на путевые расходы у Вас уже в кармане, — ответил с улыбкой Михаил.

— Давайте, Михаил Иванович, прекратим этот разговор. Так смеяться! Вы не знаете, чего я стою.

В разговор вмешался Павел, правящий лошадьми.

— Сергей Сергеевич, на что Вы обиделись? Михаил Иванович сказал очень серьёзно, — он попечитель школы и больницы. С его мнением в совете считаются. Поживёте — увидите.

— А где Вы возьмёте деньги? — спросил хирург.

— Они у нас уже есть, — ответил Павел.

— Получат деньги и стоматолог, и учитель, только ехать в Москву надо быстрее до весенней распутицы, — сказал Михаил.

— Простите, Михаил Иванович.

— Бог простит, Сергей Сергеевич. Автономную электростанцию для больниц знаете?

— Знаю, работал. Пустить могу, регулировать могу, а вот капитальным ремонтом никогда не занимался.

— Эй, хлопцы, врачи-учителя, подвигайтесь сюда. Думайте о том, чего и сколько нам надо для того, чтобы могли работать школа, больница и зубной кабинет. Денег получите столько, сколько надо.

Вернувшись, первым делом поехали в бывший двор Ницененковых, разгрузили скатки проволоки при помощи треноги Павла. Михаил отпустил Павла домой, а сам повёз: учителя к Наде Долговой, хирурга — в дом Мартына Лукича, стоматолога — к Христине. Открывая калитку у ворот её дома, Михаил говорил:

— Христина Петровна, принимайте постояльца. Я желаю вам согласия в первые дни, а потом вы сами разберётесь. До свидания!

Михаил отправился в совет рассказать, каких специалистов он привёз. С собой он взял Дашу.

В совете нашёл Ивана Красненького, отбивающегося от наседающего на него хирурга. Когда Михаил вошёл в кабинет, хирург бросился к нему:

— Вы вчера наобещали, а председатель ничего не знает.

— Правильно. Не знает. Я ещё не докладывал. А вот и зубной врач пришёл. Проходи, Владимир Георгиевич. Иван Павлович, я вчера привёз учителя, врача-хирурга и зубного врача.

В кабинет председателя вошли Степура, Прошин и Попов.

— Им надо, — продолжал Михаил Иванович, — ехать в Москву, привезти всё необходимое, чтобы работали у нас школа и больница. Врачам надо обратиться в Наркомат здравоохранения, учителю — в Наркомат образования. Там надо найти Крупскую Надежду Константиновну, она обязательно поможет. А теперь, товарищи, давайте решим кому и сколько надо денег.

Деньги есть. Они лежат мёртвым капиталом, а деньги должны работать — сказал Иван Никитович.

— Тогда пусть сегодня Иван Никитович составит документы, выдаст деньги, а завтра утром один с почтарём, а двое с Павлом на лёгких лошадях дуют в Михайловку, — сказал Михаил.

При выходе из правления Михаил столкнулся с Линьком:

— Василий Ефимович, а я хотел тебя увидеть и пригласить в рыболовецкую бригаду.

— Да я шёл к тебе, Михаил Иванович, по тому же делу.

— Вот и хорошо. Пойдём ко мне, Василий Ефимович, — пригласил Михаил.

В стряпке налил Михаил по стопке, Мария Фоминична подала закуску. Михаил рассказал Линьку, как он хочет организовать ловлю рыбы на сходе воды с лугов. На протоке делать две запруды: нижнюю — постоянную, верхнюю — опускаемую и поднимаемую.

— Вот так. Смотри, — толковал Михаил Иванович.

— Сколько раз с дедом и отцом мы закрывали эту старицу, но ни разу не додумались сделать верхнюю затворку. Набралась рыба у нижней затворки — подними верхнюю затворку, и рыба запёрта как в садке. Не спеши, не лезь в ледяную воду голым, а броди в три верёвки, ходи по сухому берегу. Ну, голова, Михаил, — восхищался Линёк.

— Приходи, Василий Ефимович, после вечерней уборки скота сюда, будем мять конопи [33] Конопи — конопля. ( Прим. ред. ) . Мешок конопей наберёшь и раздашь женщинам на вашем краю. Пусть прядут. Начнём вязать дели и вентери [34] Дель — сетевое полотно. Вентерь — рыболовецкая снасть. ( Прим. ред. ) .