Петр Панкратов - Добрые люди. Хроника расказачивания

Ваша школа не начнёт работу первого сентября. Хватит. Доскажет Дарья Ивановна.

Даша в своём выступлении сообщила о том, что Прихопёрская начальная четырёхклассная школа полностью готова к началу учебного года и снабжена всем необходимым на три года вперёд. Она рассказала, что наделала «саранча» в станице, и как собирали хлеб, одежду, обувь, шерсть, кожи, овчины. Как их переделывали в одежду и обувь для школьников. Об организации питания в школе, о медицинском осмотре учащихся перед началом учебного года.

После окончания совещания инспектор ОкрРОНО подозвал к себе Дашу:

— Дарья Ивановна, я завтра к вам приеду, хочу посмотреть на вашу школу.

— Я хочу Вам предложить другой вариант. Сейчас Вы пойдёте со мной, мы пообедаем и поедем к нам в станицу. Приедем к вечеру, поужинаем, хорошо выспимся. Утром позавтракаем, Вы посмотрите школу, библиотеку и пойдём по станице смотреть «чудо».

Послезавтра у нас родительское собрание в десять часов утра. После него пообедаем и отвезём Вас в Кумылгу.

— Годится. Подождите меня. Я соберу свои вещи.

Обед был богатым. Жены ницененковых ребят сварили борщ на мясном бульоне, крутую пшенную кашу заправили топлёным коровьим маслом, мясо отварное, сало, варёные яйца, картошка варёная в мундирах, свежие огурцы и помидоры.

Из Кумылги вернулись ещё до заката солнца. Екатерина Ивановна дала гостю умыться, помыть ноги, показала комнату. Пришли жёны Иванов на дойку. Стала доить корову и Даша. С полива огородов вернулся Михаил со всеми девочками. На ужин: борщ, мясо, вареники с творогом в сметане и на запивку стакан молока.

Утром инспектор, Даша и Михаил пошли в школу. Там их ждали Ольга Петровна, Елизавета Васильевна, София Михайловна и Николай Степанович.

Поздоровавшись, инспектор поинтересовался: «Кого какие проблемы волнуют?»

— Как вы поможете школам Прихопёрским, где была «саранча», одеждой, продуктами, обувью? — спросил Николай Степанович.

— На нынешний день никак не поможем. Ничего у нас нет. Москва ничего не даёт.

— Начало учебного года будет сорвано?

— Может не везде. У вас, в Букановской, в Урюпинской, Глазуновской и ещё кое-где начнут работать, в Шкурихе.

Осмотрев школу и библиотеку, пошли по станице. Заглянули в один из дворов.

— Здравствуйте, хозяюшка. Что Вы делаете для школы? — спросил инспектор.

— Уже ничего. То, что мне поручалось, я сделала. Сшила двенадцать штанов, двенадцать рубах, шесть платьев форменных для девочек. Изделия мои Дарья Ивановна и Ольга Петровна унесли по назначению. Мой муж сшил десять пар чириков на стельках, на хороших подошвах, на шпильках в три ряда, с каблучком, с железными набойками на носках и каблуке.

— Посмотреть можно?

— Нет. Изделия уже отданы. Да вот в соседнем дворе мальчик получил наши двое штанов, три рубахи, чирики. Можно поглядеть. Сергеевна, вынеси чирики, люди посмотреть хотят! — закричала хозяйка соседке.

— До свиданья, хозяюшка, спасибо, — сказал инспектор.

На улице к ним подошла женщина с чириками в руках.

Инспектор взял чирики рассмотрел их со всех сторон:

— Не сразу отличишь от фабричных. Кто работал?

— Сергей Петрович. Мастер!

— А Ваш муж что делал? — спросил инспектор.

— Помогал выделывать товар из кожи вот на эти чирики и сапоги.

— Его можно видеть?

— Нет. Он поливает огород пожарным насосом. Наша очередь сегодня.

— Как это, пожарным насосом? — спросил инспектор.

— Очень просто. Завози насос в Хопёр, расстилай шланг до огорода и качай насос. Вода по шлангу придёт на огород. Распределяй по огороду. Вам лучше всего заглянуть к Коваленко. Он ещё не закончил свой оброк. Болел целый месяц. Сергей Петрович ходил к Коваленко взять товар, чтобы помочь выполнить задание. Он не дал и сказал: «Возьмёшь, когда помру, а живой не дам. Ты хочешь лишить меня возможности участвовать в святом деле? Лучше уходи, Сергей Петрович, не вводи меня во грех». Я сегодня у них была, он жив и здоров, и работает.

— Спасибо, хозяйка. Где живёт Коваленко?

— А вот через дорогу. Голубые створки и голубая калитка.

Коваленко встретил гостей радушно. Дашу посадил на диван, а инспектору предложил табуретку:

— Садитесь, гости дорогие, в ногах правды нет, — говорил Коваленко, показывая свои изделия: чирики и сапоги.

— Всю обувь делаю на номер, а то и на два больше, т. е. на вырост. Мне осталось пару сапог сшить и пару чириков.

Сапоги сошью сам, а чирики — мой ученик. Он уже сдал экзамен, он теперь мастер. Я посылал его на экзамен к Кириллу Клименко, мастеру высшей пробы. Мой ученик получил у него лучшую оценку.

— Кто вас снабжает товаром? — спросил инспектор.

— Скорняк Котов, мастер-золотые руки.

Коваленко достал из тумбочки свёрнутый в трубку клочок выделанной и покрашенной в тёмно-коричневый цвет кожи:

— Смотрите. Возьмите в руки. Это фабричная юфть, не отличишь. Ей износу не будет.

— Скажите, Алексей Фёдорович, почему вся станица работает на школу, на учеников? — спросил инспектор.

— Во-первых, станица работает на детей, а значит на себя. Станицы без детей нет. Сегодня она есть, а завтра старики вымерли, а детей нету — конец. Этому делу надо было сделать закваску. А потом, когда это дело поднимется, надо его замесить. Потом можно печь. Вот мы и печём. Я пеку сапоги. Закваску сделала Даша. Живя в работницах, она умудрилась досдать экзамены в гимназии и стать учительницей. Один человек сказал: «Золото везде блестит. Брось кусок золота в грязь, оно и там заблестит». Даша встала и вышла во двор.

— Видите, товарищ инспектор. Стесняется похвалы. Замес делать, то есть собрать сырьё и переделать его на вещи, помог ей Михаил Иванович Долгов, у него она живёт в работницах. Он размолол собственную пшеницу и сам развёз по дворам и раздал по ведру муки на едока. Потом нашёл зерно в хуторишках, размолол и развёз уже два раза по четыре ведра муки на едока. Готовится ещё развозить по пять вёдер на члена семьи. Развозит без пропусков всем живущим в станице. После этого Дарья Ивановна обращается к нам и просит переделать сырьё и пошить вещи. Кто откажется? Нету такого! Вот ответ на Ваш вопрос.

У меня нет детей школьного возраста, а я хожу на собрания, где учительствует Дарья Ивановна. Вы слышали, как она говорит? Буква к букве, слово к слову, всё сказано и ничего лишнего. А Вы слышали, как она поёт? Как она играет на скрипке и на гармошке? Не видели, как она пляшет?

— Алексей Фёдорович, разрешите мне угостить Вас папиросой, — предложил инспектор.

— С великим удовольствием закурю.

Инспектор взял себе папиросу, закурил, а пачку, в которой оставалось пять — шесть папирос, и коробку спичек дал Коваленко, говоря:

— Это Вам, Алексей Фёдорович, подарок.