Петр Панкратов - Добрые люди. Хроника расказачивания

На следующий день на собрании народу собралось — яблоку негде упасть.

Собрание открыл Иван Павлович, объявил повестку дня, избрал в президиум своего секретаря Ивана Никитовича. Далее Красненький напомнил, что в существующем колхозе шестнадцать дворов, шестьдесят восемь человек и два десятка трудоспособных. Как они будут справляться с лошадьми, которые сейчас, сию минуту Совет дарит колхозу? Сто восемьдесят голов лошадей. Колхозу нужны рабочие руки. Кто желает вступить в колхоз? Поднимите руки. Рук поднялось много.

— Я предлагаю сделать перекур, но не расходиться. Мы с Иваном Никитовичем будем записывать в две руки, а вы курите, только во дворе. Но сперва нам надо досоздать колхоз. Я предлагаю наш колхоз назвать колхозом имени Будённого. Зал зааплодировал.

— Надо избрать председателя колхоза, — сказал Красненький. Встал пожилой человек:

— Желательно председателем колхоза иметь Михаила Ивановича Долгова, но хорошие люди везде нужны. Его забрали в лесхоз, а мы трошки опоздали. Я предлагаю избрать председателем колхоза Сенчукова Степана Ефимовича.

Зал зааплодировал. За Сенчукова проголосовали все, сидящие в зале. Было также избрано правление колхоза из пяти человек. Члену правления Линькову Василию Ефимовичу поручили создать рыболовецкую бригаду и готовиться к весенней рыбалке. Счетоводом избрали Пономарёва Тимофея Лукича, бывшего гражданского писаря при атамане, он встал, снял папаху и сказал:

— С благодарностью и радостью приемлю назначение и с честью выполню обязанности.

Зачитал Иван Павлович письмо Будённому, написанное Иваном Никитовичем. Письмо приняли.

— Вот теперь идите курить, — сказал Иван Павлович. Записывали желающих в колхоз в три руки: Иван Никитович, Иван Павлович и Степан Ефимович.

Записывали по форме: 1) ф. и.о. хозяина семьи; 2) количество членов семьи; 3) количество рабочих рук в семье; 4) количество детей; 5) количество стариков.

Когда иссяк поток желающих вступить в колхоз, Иван Павлович пригласил всех в зал, но собрание стал вести избранный председатель колхоза Сенчуков.

Он доложил:

— Вступило в колхоз имени Будённого девяносто два двора. Это основное население нашей станицы. В них: а) рабочих рук — сто двадцать два человека; б) детей — сто двадцать один человек; в) стариков — тридцать шесть человек от шестидесяти лет и старше. Сдали в колхоз: волов — тридцать пар; лошадей — пятьдесят пар. Теперь у нас в колхозе двести восемьдесят голов лошадей, да купим голов двадцать. Вопросы на повестке дня закончились. Теперь слушайте наряд на завтра. У нас начинается лесозаготовка для весеннего строительства. Сейчас самое время заготавливать лес до начала сокодвижения.

Завтра в работу идут лошади купцов. А сани берите у колхозников. Двадцать подвод — в Остредину, двадцать подвод — в Молёв, десять подвод — в Осиновую Рощу. Это пятьдесят пар лошадей. Василию Ефимовичу взять у любого купца пару лошадей, доехать до Василия Макаровича и купить у него Рощу, если он у себя там не вступил в колхоз. Покупай за муку.

К самому концу собрания пришёл Михаил Иванович и попросил слово:

— Уважаемые друзья, станичники, я приветствую вас и поздравляю с вступлением на новый путь жизни сельского хозяйства. Этот путь нам неизвестен. Будем жить, посмотрим. Лесхоз дарит вам три тысячи рублей на мелкие расходы. Завтра колхозники поедут на лесозаготовки. Им надо платить. Лесхоз может дать вам ссуду, то есть взаймы без процентов. Весной рыбу будете продавать, молоко, шерсть. Тогда отдадите. И ещё, то, что вы будете сдавать в колхоз, не сгоняйте в кучу: погубите, поморозите. Сено развезёте — растеряете, и вам хватит на ползимы. Пусть скот зимует на подворьях. За зимовку общее собрание вам заплатит. Вы сбережёте животных, каждую голову. Хозяин оставляет у себя на подворье всё, что сдаёт в колхоз и даёт правлению колхоза сохранную расписку.

После собрания председатель колхоза Сенчуков и счетовод колхоза Пономарёв, посоветовавшись, решили: Пономарёв Тимофей Лукич подбирает команды грамотных, делает переучёт товаров в магазинах и одновременно переоценку товаров на половину стоимости. Как только закончит переучет в одном магазине, — там открывается торговля. Выручку — в банк.

Через десять дней после колхозного собрания, когда колхоз уже сложился, когда была уже заготовлена без малого тысяча кубометров древесины, когда во всех магазинах были сделаны переучёт и переоценка товаров, и в них шла бойкая торговля, когда правление колхоза собрало сохранные расписки на каждую голову животных, каждую единицу техники, каждый пуд семян, в станицу приехали те двое, что приезжали создавать колхоз. С ними были работник райкома и представитель ЧКа Розенберг, который буркнул себе под нос что-то вместо приветствия и сразу перешел на повышенный тон.

— Мы приехали доделать то, что не доделали тот раз, товарищи. Завтра в одиннадцать собрание, постарайтесь собрать всех жителей. Запишите повестку дня, — Розенберг стал диктовать.

Иван Павлович не писал. Он смотрел в окно, постукивая донышком карандаша по столу.

— В чем дело, Горшков? Почему не пишите?

— Потому что завтра никакого собрания не будет.

— Это почему? — спросил Розенберг, повышая голос.

— Нужды в собрании нет — ответил Иван Павлович.

— Как это нет? А колхоз кто создавать будет?

— Колхоз у нас уже создан. Несет имя Будённого, Семён Михайлович является почётным членом нашего колхоза. Председатель избран, счёт в банке открыт. На счету восемь тысяч рублей. Колхоз занимается заготовкой леса из поймы Хопра для весеннего строительства животноводческих помещений.

— А сколько душ в вашем колхозе? — заорал Розенберг.

— Я официальное лицо. Это председатель колхоза Сенчуков, это начальник милиции Прошин, а ты орёшь на нас как ломовой извозчик. Если не перестанешь орать, я могу оскорбить тебя действием. Если сейчас не извинишься, не изменишь тон разговора, я вынужден буду просить ваше начальство не посылать тебя больше к нам в колхоз. Есть другие сёла, где тебя боятся, вот там и ори, а нам не мешай строить новую жизнь.

— Я спросил: сколько народа в твоём колхозе?

— Ты должен извиниться. В противном случае я с тобой не разговариваю.

Розенберг потянулся к телефону.

— Я сейчас спрошу нашего начальника Максима Петровича, что мне с тобой делать. За время существования ЧКа первый раз требуют от неё извинения. Он строгий и справедливый. Он с тобой рассчитается в два счёта.

— Фамилия Максима Петровича? — спросил Иван Павлович, накрыв рукой телефон.

— Петухов, — ответил Розенберг.

— На левой руке нет мизинца? — спросил Иван Павлович, поднимая телефонную трубку.