Алексей Ракитин - Все грехи мира. Книга 2

Шериф Николсон, по-видимому, что-то слышал об открытии Уленгута, разработавшего способ установления видовой принадлежности крови 18 18 Речь идёт о реакции Чистовича- Уленгута, благодаря которой можно однозначно определить принадлежит ли кровь человеку. Реакция открыта немецким химиком Раулем Уленгутом в 1901 г., когда его попросили помочь расследованию убийства маленького мальчика. У следствия имелась важная улика – окровавленный камень – но не было никакой уверенности в том, что кровь на нём именно человеческая. Уленгут, опираясь на открытие в 1899 г. русским судебным медиком Фёдором Чистовичем явления преципитации крови, разработал методику определения видовой принадлежности крови. Благодаря этому открытию было установлено, что кровь на камне человеческая, что помогло быстро отыскать убийцу мальчика. , а потому он решил добиться ясности в вопросе природы пятен на комбинезоне и шляпе Рэймонда. Улики шериф передал профессору Мэйси (Macy), преподававшему биологию в колледже «Хайленд парк» («Highland Park college»). Мэйси установил, что кровь на одежде и шляпе человеку не принадлежит.

Другим направлением расследования, которым озаботился шериф, явилось определение принадлежности кровавого отпечатка большого пальца, оставленного на обоях рядом с тем местом, где лежал труп Лавины Харди. Кусочек обоев был вырезан и передан для изучения местному антиквару. Последний, по-видимому, имел какое-то представление о дактилоскопии, ставшей к тому времени широко известной во всех цивилизованных странах мира, во всяком случае он заверил шерифа, что сумеет обнаружить совпадение отпечатка на обоях с отпечатками пальцев подозреваемых, если таковое окажется. Мы не можем судить о компетентности этого человека, во всяком случае, получив в своё распоряжение отпечатки пальцев Рэймонда Харди и сличив их с отпечатком на обоях, он заявил, что сравнение провести невозможно ввиду недостаточности размера последнего.

В общем, шериф Николсон понял, что вменить молодому Харди решительно нечего и в конце концов отстал от него.

Как проходило расследование далее?

12 июня, спустя неделю после тройного убийства на ферме Харди, неожиданно для всех появился важный свидетель. Некий Фрэнк Викершем (Frank Wickersham), житель небольшого городка Ларей (Luray), находившегося на территории округа Маршалл, рассказал о подозрительных людях, увиденных им ранним утром 6 июня. В тот день Викершем, работавший коммивояжёром и много разъезжавший по штату, возвращался домой поездом. Во время остановки поезда в городе Мельбурн в вагон вошли двое неряшливо одетых мужчин. Они казались бродягами, проведшими не одну ночь под открытым небом – на это явственно указывал неприятный запах немытых тел, всклокоченные волосы, грязная мятая одежда, с приставшей травой… Но не это оказалось самым подозрительным в их облике! Один из вошедших был облачён в широкий светлый плащ из тонкого хлопчатобумажного полотна и плащ весь был перепачкан кровью. Весь – это значит весь: обе полы, рукава, воротник. Вид у человек в плаще был весьма зловещий, на него обратил внимание не только Викершем, но и его соседи.

Поезд делал остановку в Мельбурне за несколько минут до 6 часов утра и в то время ещё никто не знал о трагедии, разыгравшейся на ферме Харди. Если бы о тройном убийстве уже было известно, то подозрительных мужчин наверняка бы задержали для установления личности – Викершем не сомневался в том, что ни один помощник шерифа не прошёл бы мимо этой парочки без того, чтобы не задать несколько вопросов.

Как далеко ехали странные пассажиры свидетель сказать не мог – он сошёл на следующей остановке, в Ларее.

Викершем дал хорошее описание подозрительных мужчин. Один из них, более высокий и плотный, с пышными усами, выглядел явно постарше другого – ему было за 40 лет. Рост его свидетель определил приблизительно в 180 см. Второй мужчина был гораздо ниже – менее 170 см. – и моложе – до 30 лет. Именно он и был облачён в запачканный кровью плащ.

В облике обоих мужчин имелась одна деталь, заслуживающая упоминания – оба были свежевыбриты. В те времена не существовало электрических бритв, а безопасные являлись экзотикой [в США они продавались с 1901 г.]. Чтобы побриться простому жителю Айовы следовало воспользоваться опасной бритвой и это была целая наука, точнее, ритуал. Главная проблема заключалась не в том, чтобы заточить бритву и раздобыть мыло, а в том, чтобы нагреть воду, поскольку скрести по холодной влажной коже даже хорошо наточенной бритвой крайне неприятно.

Что же это получалось? Странная парочка нашла возможность побриться, но почему-то не смогла привести себя в порядок полностью. Им что-то помешало? Эти люди торопились? Зачем они вообще брились, если гладкие щёки ничуть не добавляли им респектабельности?

Ответ на последний вопрос представлялся любому детективу совершенно очевидным. До 5 июня мужчины носили бороды, а в ночь на 6 их сбрили, тем самым сильно изменив внешность.

На первый взгляд прогулка по вокзалу и вагонам поезда в залитом кровью плаще казалась чем-то ирреалистичным, невозможным. Здравый смысл подсказывает нам, что настоящие преступники вроде бы не должны вести себя столь опрометчиво, а стало быть, то, что казалось кровью на плаще, скорее всего, совсем не кровь! Скипидар, морилка по дереву, лак – да мало ли что может иметь тёмно-бурый цвет на светло-сером фоне. Но не следует рассуждать столь прямолинейно. Возможно преступник попросту не мог избавиться от окровавленного плаща, поскольку одежда под ним выглядела ещё более подозрительно. Скажем, если он облачен в белую рубашку, а на ней – разрез от ножа и пятно крови вокруг. Про такое не скажешь, что это след морилки по дереву…

Другими словами, преступник мог прекрасно понимать, что плащ его демаскирует, но он оставался в нём вынужденно. По какой-то причине, по какой – нам остаётся только гадать.

В общем, персонажи, увиденные Фрэнком Викершемом, показались шерифу очень интересными. Этих людей следовало бы отыскать, чтобы задать кое-какие конкретные вопросы. Остаётся лишь пожалеть, что свидетель заявил о себе очень поздно – по прошествии многих дней, когда след подозрительных мужчин давно простыл. Виной этому промедлению явилась работа Викершема, торговавшего товарами для шитья и проводившего много времени в разъездах. Фрэнк не имел привычки следить за криминальными новостями и не сразу узнал о трагедии семьи Харди. Прошла неделя, прежде чем газетные сообщения и воспоминания о событиях раннего утра 6 июня сложились в его голове в единую картину.

Несмотря на упущенное время, шериф Николсон разослал по всем округам штата информацию о подозрительных мужчинах.