Ольга Эдельман - Сталин. Биография в документах (1878 – март 1917). Часть II: лето 1907 – март 1917 года

Наконец, весной и летом 1911 г. время и внимание Ленина и его ближайшего окружения были поглощены организацией, подготовкой и проведением партийной школы в Лонжюмо, одним из слушателей которой стал Серго Орджоникидзе. Это способствовало резкому сближению его с Лениным. По окончании занятий школы Серго наряду с двумя другими учениками (Б. А. Бреславом и И. И. Шварцем) выехал в Россию для создания Российской организационной комиссии по подготовке общепартийной конференции. В состав этой комиссии кроме них вошли С. Г. Шаумян, С. С. Спандарян [314]. По некоторым сведениям, на состоявшемся в Париже 10–17 июня совещании находящихся за границей членов ЦК, где приняли наконец решение о созыве конференции, были намечены и члены Заграничной организационной комиссии, одним из них был назван Коба-Иванович, кроме него – А. С. Бубнов, М. Ф. Владимирский, Б. П. Позерн, П. Г. Смидович, С. Г. Шаумян, от социал-демократии Польши и Литвы Ф. Э. Дзержинский и Я. Тышко [315]. Вызывает некоторое удивление, что в этом перечне присутствуют имена тех, кто, как Шаумян, находился отнюдь не за границей. Впоследствии реально вошли в Заграничную организационную комиссию другие лица – А. И. Рыков, М. Ф. Владимирский, Г. Е. Зиновьев, А. И. Любимов, В. Л. Ледер, С. Гольденберг [316]. Не ясно, действительно ли обсуждалось участие Кобы и узнал ли об этом он сам.

Все это вкупе с перерывами в переписке привело к тому, что, отбыв срок ссылки, Иосиф Джугашвили так и не получил сигналов от партийного центра. Срок истек 27 июня, Джугашвили был освобожден от гласного надзора полиции (см. док. 44, 45), хотя негласный надзор был, конечно же, оставлен. Поскольку надо же было куда-то податься, он 16 июля обратился к вологодскому губернатору с прошением разрешить ему пока проживать в Вологде и соответствующее разрешение безо всяких затруднений получил (см. док. 43). К тому времени он уже находился там, отбыв из Сольвычегодска 6 июля (см. док. 44).

Вологда, хотя тоже далекий от столиц провинциальный город, была губернским центром, значительно крупнее и оживленнее Сольвычегодска. В конце XIX столетия Вологда насчитывала 21 тысячу жителей – вдесятеро больше, чем в Сольвычегодске, причем население росло, почти удвоившись к началу Первой мировой войны. Былое торговое значение Вологды, некогда стоявшей на важных водных путях, с наступлением железнодорожной эры упало, но железная дорога принесла оживление иного рода, в городе появились инженеры-путейцы, купцы, лесопромышленники. По реке ходили пароходы, летом ежедневно. Через Вологду шла торговля лесом, приезжие удивлялись тому, что в городе имелась не одна, а несколько отличных, чистых гостиниц. С последней четверти минувшего XIX в. в окрестностях энергично развивалось производство сливочного масла, губерния превратилась в крупнейший маслодельный центр. В самой Вологде имелось полтора десятка заводов, но небольших и не из разряда тяжелой промышленности: по паре винокуренных и пиво-, медоваренных, маслобойный, два свечных, шесть кирпичных, один сельдекоптильный и один скорняжный.

Приезжих Вологда удивляла обилием зелени, церквей и уличной грязи. Как и многие провинциальные русские города, она сохраняла полудеревенский образ жизни, была застроена деревянными одно- и двухэтажными домами с усадьбами, палисадниками, садами. Особенное пристрастие горожане питали к березам. Каменных зданий было немного, преимущественно в них располагались казенные учреждения и учебные заведения. Важной статьей вологодской экономики были садоводство и огородничество, выращивали лук, чеснок, капусту, огурцы, которые затем шли на продажу на север, где в них всегда была потребность. Выращивали также много ягод, поскольку одним из ходовых товаров было варенье. В дождливую погоду и межсезонье улицы тонули в грязи, превращались в сплошные лужи. Не все улицы были замощены булыжником, для пешеходов традиционно сооружали деревянные мостовые по краю улиц, которые, конечно, часто оказывались подгнившими и поломанными. По воспоминаниям местных жителей, один из губернаторов был человеком настолько добродушным, что, когда, идя по улице, провалился ногой в дыру в мостках, ничуть не рассвирипел и только спросил сопровождавшего полицейского, уцелела ли шпора на сапоге. Площади замощены вовсе не были, летом зарастали травой, и на них паслись обывательские коровы. Сооружение водопровода долго и бесплодно обсуждалось в конце XIX столетия; устроили было электрическое освещение улиц, да оно скоро испортилось. Просвещенные критики утверждали, что «санитарное состояние города было ужасно и оставляло желать очень многого».

Зато предметом гордости обывателей был длинный тенистый бульвар, огибавший город и служивший излюбленным местом прогулок. Бульвары были посажены в приступе благоустройства перед посещением города императором Александром I в 1824 г., тогда же на берегу реки возле собора разбили сад; другой сад, названный Александровским, устроили на Сенной площади, окруженной четырьмя церквями. Были в городе театр (по воспоминаниям, посредственный) и приличное число учебных заведений: мужская и женская гимназии, реальное училище, городское училище, духовное училище и духовная семинария. Всего в конце XIX в. было около трех тысяч учащихся, из них почти шесть сотен семинаристов. Про городскую публичную библиотеку мемуаристы из местных жителей вспоминали, что там можно было найти весь популярный набор демократической литературы, на которой росла и приходила к революционным идеям молодежь: комплекты журналов «Современник», статьи Добролюбова, Писарева. Библиотека пострадала от пожара в 1905 г. (ее подожгли черносотенцы), но не закрылась [317].

Вологда традиционно служила местом политической ссылки, там побывали такие знаменитости предыдущих революционных поколений, как Н.В.Шелгунов и П. Л. Лавров, а в первые годы XX в. – Н. А. Бердяев, А. А. Богданов, А. В. Луначарский, Б. В. Савинков. Сложилась и собственная радикальная среда, проявившая себя во время революционных событий 1905–1907 гг. Затем наблюдался наплыв ссыльных кавказцев, многие из которых даже толком не понимали по-русски. Надо отметить, что, хотя в Вологде существовала среда местной интеллигенции, учащихся, преподавателей, чиновников, нет свидетельств о том, чтобы Иосиф Джугашвили водил с ними знакомство. По-видимому, круг его общения в Вологде ограничивался несколькими ссыльными, квартирными хозяевами, соседями. Впрочем, он в итоге провел в этом городе не так уж много времени.

Н. С. Хрущев рассказывал, что Сталин в застольных разговорах хвастался своей дружбой в Вологде со ссыльными уголовниками (см. док. 63), но Сталин, как кажется, во время застольной болтовни любил морочить и эпатировать свое окружение. Других свидетельств об этом нет.