Илья Левит - Сказки доктора Левита: Беспокойные герои (Иосиф Трумпельдор и Чарльз Орд Вингейт)

«Угандизм» религиозных сионистов отмечаю особо. Мне приходилось спорить с ультрарелигиозными антисионистами. Среди их любимых доводов: «Герцль хотел строить еврейское государство в Уганде». Они бывали как громом поражены, когда я им сообщал, что его поддержали в этом религиозные сионисты. Конечно, они, как и сам Герцль, видели в Уганде ступень на пути в Землю Израильскую. Там можно будет дождаться благоприятного момента и подготовиться к нему. А пока дать людям хорошее еврейское воспитание. И главное: люди будут в безопасности.

Тут встает вопрос: «А что вообще побудило Англию вмешаться в это дело?» Это важно и для дальнейшего повествования. Тут действовал ряд факторов.

1) Моральные соображения. Благословенный XIX век с его наивной верой в прогресс, в порядочность, в гуманность уже прошел, но до Первой мировой войны еще продолжал влиять на людскую мораль. И по тогдашним меркам выходило, что гонимым евреям надо помочь. Это во-первых. А во-вторых, те, кто не хотел видеть бедных восточноевропейских евреев в Англии, не мог просто взять и захлопнуть перед ними дверь. Надо было, чтобы они добровольно поехали куда-нибудь в другое место. Нынешний человек с трудом воспринимает силу моральных соображений, но для англичан того времени — это было весомо.

2) Практические соображения. В начале XX века ряд стран — в первую очередь Англия, а также Франция, Португалия, Голландия располагали большими колониальными владениями, причем лишь часть их была освоена. Огромные территории лежали нетронутыми, и на их освоение не хватало ни людей, ни капиталов. Конечно, когда удавалось захватить такую добычу, как золотые и алмазные месторождения Южной Африки, находились ресурсы для освоения. Но таких мест на земле немного. А природа не терпит пустоты, земля должна быть заселена. Там, где нет у тебя людей, там твоя власть формальна и хрупка. Ибо туда правдами и неправдами проникнут другие. И если не завтра, так послезавтра эта земля будет потеряна. В ту пору хорошо помнили, как Мексика именно так потеряла Техас. А уж англичане лучше всех могли бы рассказать, что захват бурских республик начался с просачивания туда английских золотоискателей. Словом, старые колониальные державы ясно представляли, что им необходимо, но от этого было не легче, ибо своих людей не хватало. Франция сумела найти поселенцев для Алжира. Ну, а в Тунисе вообще итальянцев было больше, чем французов, хотя владела Тунисом Франция. Италия лишь мечтала о колониях, которых у нее почти не было. Любому понятно, какая возникала ситуация. И аналогичное положение легко могло сложиться где угодно. Вот тут-то в поле зрения англичан и попали сионисты. Российские евреи в ту пору явно не были царской агентурой, так что опасений не внушали, но кое-какие капиталы привлечь могли. Словом, евреев России вполне можно было поселить в Восточной Африке. В дальнейшем, в ходе Первой мировой войны, в пользу поддержки сионизма возникли и другие доводы.

А в России события шли в том грозном 1903 году своим чередом. Антисемиты вовсе не удовлетворились Кишиневским погромом.

Уже осенью начались события в Гомеле, что для нашей истории не менее важно, чем Кишиневский погром, но Гомель получился как бы «Кишинев наоборот». И полугода не прошло со времени Кишиневского погрома, а евреи стали уже другими. На еврейской улице Гомеля господствовал Бунд. Уже это вызывало ненависть властей и «русских патриотов». Но была и небольшая группа сионистов-социалистов «Поалей-Цион», из тех, что не верили в целесообразность классовой борьбы в галуте (в рассеянии) и собирались переезжать в Землю Израильскую, но отложили отъезд, когда запахло погромом. И стали организовывать самооборону. После некоторых колебаний к ним примкнул Бунд — факт сам по себе примечательный, ибо, как я уже указывал, Бунд был против сионизма. Но теперь стало не до разногласий — обстановка в городе в сентябре обострилась до крайности.

Началось с драки на базаре. Так как нервы у всех были напряжены, то драка быстро превратилась в кровопролитие, и один христианин был убит. Власти на сей раз не спешили со следствием — толпе давали понять, что она должна взять инициативу в свои руки. И через два дня погромщики двинулись на евреев, причем ядро их составляли кадровые рабочие-железнодорожники. Но позор Кишинева не повторился. Встретили их как надо. С обеих сторон погибло человек по десять. В конце концов войска и полиция наводнили город. Порой они помогали громилам, но все же, когда в городе полно войск, погромщикам нет раздолья. Интересно отметить, что в нынешней черносотенной литературе мне встречались уважительные отзывы о гомельских евреях: «Они умели за себя постоять!» Но тогдашним черносотенцам эта история не понравилась. Судебный процесс, начавшийся через год, велся очень тенденциозно. Дошло до того, что адвокаты еврейских участников обороны, с согласия подзащитных, покинули зал суда. Но сроки евреи получили небольшие. Ибо под арест попали второстепенные участники самообороны — бундовцы и «просто» евреи. Сионисты-социалисты не стали дожидаться ареста, а, видя, что опасность погрома миновала, бежали в Землю Израильскую. А именно они были «героями Сиона» — сердцем самообороны. Некоторые из них пустились в путь, едва оправившись от ран. Словом, в конце 1903 года группа из тринадцати-четырнадцати гомельцев организованно отправилась в Землю Израильскую. И это тоже стало событием в нашей истории.

Во-первых, с этого началась знаменитая «вторая алия» (в основном социалистическая). Во-вторых, в дальнейшем к гомельцам примкнули еще несколько участников самообороны из других городов (из Гродно, например). И они организовали группу по охране еврейских поселений. А с этого момента обычно ведут отсчет военной истории сионизма. Гомель — это гордо звучало в свое время! Но храбрость свою евреи, к сожалению, доказывали не только в отрядах самообороны. Витте писал о том времени: «Евреи, которые лет двадцать назад были феноменально трусливыми людьми, превратились в фанатиков, в террористов, жертвующих жизнью за революцию». Впрочем, революционная деятельность началась еще до Кишинева, а уж после Кишинева дело быстро набирало обороты.

А жизнь, меж тем, не стояла на месте. В начале 1904 года началась Русско-японская война. Никто не думал, что Россия может ее проиграть. Большинству русских это не могло присниться в самом кошмарном сне. Теперь, сто лет спустя, среднему человеку трудно себе представить, как сильно опережала тогдашняя Россия Японию. Отношение к японцам было презрительное — «азиатцы». Считалось, что один русский солдат стоит минимум четырех японских. «Чтобы спасти Россию от революции, нам нужна маленькая победоносная война», — говорил Плеве. «Эти макаки» — так выразился о японцах Николай II. Но один старый русский генерал мрачно заметил: «Они-то макаки, да мы-то кое-каки». Но очень мало было таких трезвомыслящих, да и они поначалу думали, что война может оказаться трудной, но, конечно, мы в конце концов победим. Как англичане буров. Но война оказалась не легкой, не победоносной и революцию приблизила.