Илья Левит - Сказки доктора Левита: Беспокойные герои (Иосиф Трумпельдор и Чарльз Орд Вингейт)

А из России шли плохие вести. И чем дальше, тем хуже. В первые дни войны страну охватил патриотический подъем, отчасти захлестнувший и евреев. Более того, он захлестнул парижских «русских» евреев (в отличие от лондонских). Парижские «русские» евреи пошли в Иностранный легион. Вообще подъем ощущался во всех главных континентальных столицах; война поначалу укрепила повсюду государственный аппарат, чтобы потом расшатать его. Итак, Русь-матушка была охвачена волной патриотизма. В Питере разгромили немецкое посольство. Все оппозиционные настроения исчезли, все противоречия растаяли, и черносотенец бросился обнимать раввина, только что произнесшего речь с призывом к молодым евреям идти в армию. А в черносотенных газетах писали, что Россия, конечно, не забудет тех, кто был с ней в тяжелый час. Но все-таки официально евреям ничего не обещали. А полякам — другой проблемный народ — обещали восстановить после победы широкую автономию, которая была у них до 1831 года.

Поначалу русские войска имели успех на южном фланге, выступая против Австро-Венгрии. Русские заняли Галицию. А евреи России с ужасом передавали друг другу страшный рассказ: служил в русской армии унтер-офицер, еврей. Ужасно хотел получить Георгиевский крест. Эта награда сильно облегчала жизнь еврею и семье его на гражданке. Драл три шкуры и с себя, и с солдат. И вот в одном бою лихо вогнал штык в австрийского солдата. Тот только и успел сказать: «Шма Исраэль». В ближайшую ночь унтер повесился. Я верю в эту историю. Такие случаи известны были и в других местах. Но именно в армиях России и Австро-Венгрии евреев было больше всего.

С самого начала продвижение русских войск сопровождалось насилием и грабежами евреев в галицийских местечках. Особенно отличались казаки. Был случай, когда солдаты-евреи, получив отпуск в субботу, пошли в синагогу и обнаружили там казачью конюшню. В тот раз казаков побили и выгнали, но это был исключительный случай. Как правило, казакам все сходило с рук. Вскоре положение ухудшилось — в расположении русских войск начались теракты. По тем временам легче всего было перерезать телефонные провода (радио еще почти не было). Случались изредка дела и посерьезнее. И вот в этом всем стали обвинять евреев. Местных галицийских хасидов. И вообще, «они часто в бородах телефоны и гранаты прячут». И теперь уж за евреев взялись круто — брали заложников, казнили. Скажем прямо, у евреев не было оснований радоваться приходу русских. В Австро-Венгрии они имели права, «как все». Они даже любили своего старого патриархального кайзера Франца-Иосифа. А он любил своих хасидов. От них ни тебе сепаратизма, ни социализма. Он их даже в Вену пускал (что не понравилось молодому Гитлеру). Так что, возможно, какой-то еврей и перерезал когда-нибудь телефонный провод. Но это могло быть только исключением. Ибо мы имеем дело с галицийскими хасидами, людьми чрезвычайно отсталыми и косными, все еще изгонявшими злых духов из заболевших, живших «торговлей воздухом» и менее всего способных к партизанской борьбе. Те из них, что были поумнее и чуть побогаче, бежали при наступлении русских на Запад. А ведь были в Галиции люди развитые и Россию люто ненавидевшие — поляки. Вспомним «стрельцов» Пилсудского. Конечно, именно они в основном старались всеми силами вредить русским.

Как же получилось, что поляки действовали, а евреи платили по счетам? Справедливости ради надо сказать, что евреи дали к тому повод. Все германские и австро-венгерские евреи вообще и сионисты в частности проявили в ходе войны полную лояльность к своим странам. Один поэт, сионист, написал стихотворение, в котором говорилось, что он готов пойти в бой и погибнуть за то, чтобы над Белградом развевалось австро-венгерское (габсбургское) знамя. Он пошел на войну и погиб. И габсбургское знамя было-таки поднято над Белградом. Но, как потом выяснилось, ненадолго. Главное тут было то, что врагом Германии был русский царь, а любить его у евреев оснований не было. (Эти же настроения чувствовались и в нейтральных США.) В Берлине в начале войны при широком участии сионистов был организован «Комитет по освобождению русских евреев». В дальнейшем его переименовали в «Восточный комитет» (интересно, что один из его организаторов, сподвижник Герцля Макс Баденхаймер, станет в дальнейшем, в 20-е годы, сподвижником Жаботинского). Если эта организация и принесла какую-нибудь пользу, то только для поддержки евреев в Земле Израильской, где хозяйничали союзники немцев — турки. Им старались без лишнего шума дать понять, что евреи в Берлине влиятельны и помнят о своих соотечественниках. (А Турция полностью зависела от немецких поставок.) Особыми достижениями в Восточной Европе, которые произвели бы впечатление на мировое еврейство, комитет похвастаться не мог. Не только не было речи о еврейских воинских частях, но даже, когда немцы заняли русскую Польшу, там не были формально отменены русские антисемитские законы. И вообще не было сделано польским евреям особых поблажек. Причина была проста — немцы ставили на «польскую лошадь», как уже говорилось. Отношения же евреев с поляками были плохими. А вот само существование комитета, тем более его первоначальное вызывающее название, не могло не произвести впечатления в русских верхах. Но ничего не надо преувеличивать — это был только повод. Русским главнокомандующим был в это время великий князь (то есть близкий родственник царя) Николай Николаевич. Отзывы о нем как о военном деятеле — разные. Можно все-таки думать, что военное дело он знал. Но что антисемитом был — это уж несомненно. И был у него начальник штаба, генерал Янушкевич. О нем как о военном специалисте все вспоминают плохо. Но уж антисемитом он был первого сорта. И был он польского происхождения, так что это само собой разумелось. А кроме того, в той специфической обстановке, которая тогда сложилась (деятельность Пилсудского!), ему надо было думать, как своих прикрыть. И уж чего проще было объявить: «Евреи виноваты». Это всегда купят. И купили. И поляки эти слухи поддерживали повсюду, отводя грозу от себя. Но это были еще цветочки — ягодки были впереди.

Как я уже писал, к началу 1915 года в России стало не хватать оружия, особенно тяжелой артиллерии. И доставить вооружение с Запада было сложно (это помимо того, что и западные союзные армии не страдали тогда от избытка тяжелого оружия). Меж тем немцы, не сумев быстро вывести из войны Францию, решили сделать это с Россией. Есть в Галиции, между Краковом и Львовом, такое местечко — Горлицы. О нем теперь, конечно, никто не знает. Но в мае 1915 года о нем знал весь мир. Германцы, проявив большое искусство, сумели скрытно подтянуть туда большие силы. И двинули войска, причем сразу же сказались не только нехватка тяжелой артиллерии, но и катастрофический недостаток всех видов боеприпасов, даже патронов. Не зря так рвался Черчилль в Черное море. Но так как прорыв не удался, то помочь как следует России было нельзя. Немного облегчило положение вступление в войну Италии — часть австро-венгерских сил отвлекалась туда. Но все-таки дела русских летом 1915 года шли очень плохо. Они отступили на восток, отбиваясь как попало и чем попало. И кстати, уничтожая абсолютно все, что не могли вывезти. Россия из войны не вышла, но потрепана была крепко. А вслед за тем рухнула и традиционно опекаемая Россией Сербия. Тяжело было в то время у русских на сердце. Правительству надо было какого объяснить народу эти неудачи. Во все времена во всех странах, когда проигрывали, начинали говорить о предательстве. И поползли слухи о предательстве царицы-немки и ближайшего ее окружения. Надо было их срочно опровергнуть. Но что сказать? Что страна плохо подготовлена к войне? И кто же виноват в этом? Нет уж, проще было найти другого «предателя». Рецепт был уже известен. И вот начался новый виток антисемитской кампании. Но если раньше дело касалось Галиции, то теперь масштаб возрос неизмеримо. Кампания стала всероссийской. Пик ее пришелся на 1915 год, но в общем продолжалась она до Февральской революции. Иногда это носило комический характер: искали радиопередатчик в куполе питерской синагоги. А ведь еще недавно, в начале войны, из этой синагоги, помолившись о победе русского оружия, евреи шли с патриотическими русскими лозунгами на Дворцовую площадь, вызывая умиление черносотенцев. Но куда чаще ситуация была трагичной. Шло массовое выселение евреев из прифронтовых районов (по приказу Николая Николаевича), так как они поголовно считались вражеской агентурой. Говорили о полутора миллионах выселенных (возможно, все-таки преувеличение. Кто точно считал?). Обычно высылку производили быстро (в 24 часа) и грубо. Но тут кое-что зависело от местного начальства. Не щадили и семьи фронтовиков. Особенно худо было в глухих местечках, далеко от железной дороги — гнали людей, в том числе беременных женщин, сотни километров, в основном пешком. По дороге еще часто доставалось от конвойных. Потом были товарные вагоны. И ничего для беженцев не было готово на новом месте. Между тем в тылу уже начинались трудности для населения. А тут еще выселенные. В общем «черта оседлости», отмены которой так ждали евреи, фактически была отменена. Старались только поменьше привозить евреев в Московскую и Петроградскую губернии и область войска Донского. Совсем плохо пришлось бы евреям на новых местах, где местного еврейского населения не было, а русское — власти настраивали против. Перемерли бы они. Но оказалось, что «еврейское сердце» — не пустые слова. Это не Ленин выдумал, что буржуазия наживается на войне. Это действительно так. Золотой дождь в виде военных заказов хлынул на буржуазию. «Кому война, а кому мать родна!» И еврейской русской буржуазии немало перепало в то время. Но она и раскошелилась. Был создан «ЕКП» — «Еврейский комитет помощи». И миллионы рублей (тогдашних!) были быстро собраны. Кое-какую помощь оказала либеральная русская общественность. Не денежную, конечно, а административную, что было не менее важно. Не вымерли евреи. Но озлобились крепко. Все, сверху донизу, а не только высланные. Справедливости ради надо сказать, что в ряде случаев из прифронтовой полосы высылали и немцев — российских подданных. Не берусь судить, насколько обоснованны были опасения против них. А в Москве в 1915 году были погромы магазинов, владельцы которых носили немецкие фамилии. А поскольку евреи иногда носят немецкие фамилии, то и им доставалось (как немцам). Между прочим, вся эта кампания, антинемецкая и антиеврейская, часто велась в прессе и в Думе одними и теми же людьми. И привела она, среди прочего, еще и к тому, что в центре России оказалось много озлобленных, антимонархически настроенных людей. Немцев-то, российских подданных, ведь много было. И жили они повсюду. И озлобились не только те, кого выселения задели непосредственно, а все.