Илья Левит - Сказки доктора Левита: Беспокойные герои (Иосиф Трумпельдор и Чарльз Орд Вингейт)

А теперь заглянем ненадолго в США. Мы оставили Рутенберга на пути в Америку, где он тоже хотел создать еврейский полк. Начал он с опубликования сионистской брошюры на идише под псевдонимом Пинхас бен Ами. (Пинхас, сын моего народа — так теперь подписывался русский революционер Петр Рутенберг.) Не путать с Мордехаем бен Ами (Марк Рабинович), организатором еврейской самообороны в Одессе, и тем более с бывшим израильским ультралевым министром. Был в той брошюре горячий призыв отодвинуть до лучших дней решение мировых вопросов и заботу о разных народах: поляках, финнах, сербах, армянах и т. д. И заняться своими еврейскими делами. И перестать считать защиту еврейских интересов делом шовинистическим и реакционным (этот призыв и сейчас актуален).

Постепенно сложилась в Америке вокруг Рутенберга инициативная группа — палестинский комитет, агитировавший за то, чтобы отвоевать Землю Израильскую с оружием в руках. Далеко не сразу, лишь после опубликования Декларации Бальфура, примкнул к ним Бен-Гурион. Эта декларация и известия о создании Еврейского полка в Лондоне сильно подтолкнули дело. Очень важным было и то, что у сионистов в Америке оказалось «прикрытие сверху». Нашелся в Америке влиятельный еврей с «еврейским сердцем». Брандайсу было уже лет шестьдесят, когда он взялся за сионистскую деятельность. Был он членом Верховного суда и близким личным другом президента США В. Вильсона. Так что кое-что он мог сделать. И делал. В сотрудничестве с Вейцманом боролся за Декларацию Бальфура — Англии важно было знать, что Америка эту просионистскую декларацию поддержит. Без этого ее и не опубликовали бы.

Брандайс сумел убедить Вильсона предварительно одобрить декларацию. Противниками сионизма в Америке были «йегудоны» (их всюду хватает). Отвечая им, Брандайс заявлял: «Чтобы быть хорошими американцами, мы должны быть лучшими евреями, а чтобы быть лучшими евреями, мы должны стать сионистами», и еще: «Как каждый американец ирландского происхождения, поддерживающий гомруль (право на автономию Ирландии — тогда она была английской), является лучшим мужчиной и лучшим американцем, так и каждый американский еврей, который помогает развитию еврейских поселений в Палестине, — лучший мужчина и лучший американец». В те годы, годы борьбы за Декларацию Бальфура, Брандайс работал с Вейцманом рука об руку. Позднее, после Первой мировой войны, их пути разошлись. (Как разошлись и пути Вейцмана и Жаботинского.) Но это не должно бросать тень ни на одного из них. Брандайс стал ходатаем у Вильсона и по вопросу создания Еврейского полка, когда Америка вступила в войну. И снова добился поддержки президента. Но возникли трудности. Америка сперва объявила войну только Германии — именно Германия вела тотальную подводную войну, возмутившую американцев. Австро-Венгрия, Турция и Болгария — германские союзники — пока что не воевали с США. Тогда через английского консула в Нью-Йорке обратились к Англии с предложением создать полк из американских евреев-добровольцев для войны на Палестинском фронте. И чтобы были еврейские эмблемы, как и в лондонском полку. Предложение было принято. В начале 1918 года первые добровольцы уже были в тренировочном лагере в Канаде. Были там добровольцы из США и из самой Канады, даже из Аргентины приезжали. И Бен-Гурион был там. И Бен-Цви. А вот Рутенберга не было. Он отправился в Россию!

Но история Трумпельдора тут повторилась только отчасти. Трумпельдор-то ехал в Россию создавать еврейскую армию. А Рутенберг снова превратился после Февральской революции в русского эсера. Тянула его к себе революция, как притягивала к себе корабли сказочная скала посреди океана. Мы еще с ним встретимся. А пока что пора нам на Ближний Восток.

Мы расстались с агрономом Ааронсоном, когда он прибыл в Египет в начале 1917 года. Английскую армию он застал не в лучшем состоянии. После неудачных атак Газы никто больше не думал об активных действиях. Штабы и вообще хорошо прижились в Каире. Даже своей агентурой — «Нили» — англичане не шибко интересовались. Весной 1917 года появился в Египте новый командующий — Алленби. В прошлом кавалерийский генерал, участник Англо-бурской войны, он с 1914 года сражался во Франции. Сражался более или менее удачно. Но война там была в основном позиционная. Кавалерия использовалась мало. И вот он получил назначение в Египет с заданием начать наступление. Он сразу понял, что здесь не Европа, что здесь еще можно вести подвижную войну и для кавалерии работа будет. Он энергично принялся за дело. Между прочим, начал с того, что переселил штаб из благоустроенного каирского отеля в палаточный городок. Спорить с ним не решались — он славился крутым нравом.

Англичане стали готовиться к наступлению, но не по старому пути (через Газу). Задуман был бросок в обход укреплений, через пустыню. В дополнение к обычной кавалерии формировались отряды на верблюдах. Но оставалось еще неясным, как далеко в глубь страны от побережья идут укрепленные линии турок. От этого, как и от проходимости по пустыне и от наличия воды, зависели пути предполагаемого движения войск. Такой человек, как Ааронсон, был в высшей степени к месту. Разведкой англичан командовал полковник Ричард Майнерцхаген. Он потом рассказывал, что в начале войны был антисемитом, но после, познакомившись со своей еврейской агентурой (то есть, в первую очередь с «Нили»), стал он другом евреев вообще, сионистов в первую очередь. (И в первые послевоенные годы был нам очень полезен.)

Под началом агронома Ааронсона (его конспиративная кличка была «Мистер Мак») работал целый отдел. Связи с «Нили», во главе которой осталась Сара, были интенсивны, как никогда раньше. Сара даже ненадолго морем приезжала в Египет. Сам Ааронсон, однако, подумывал об эвакуации в Египет всех своих. Но Сара и думать о том не желала и вернулась. Время было горячее. «Нили» в те дни добилась самого большого своего успеха — они раздобыли карту турецких позиций от Газы до Беер-Шевы и переслали в Египет. Для англичан это был дар неба. Но над головой евреев уже собирались тучи.

Положение в Османской империи вообще и в Земле Израильской в частности в 1917 году было тяжелым. Прежде всего, было голодно. Это стало общей проблемой всех стран германского союза. Они все находились на положении осажденной крепости. Германия могла еще в 1917 году слать туркам оружие, но не еду. В самой Германии в 1917 году уже и картофель стал предметом роскоши. Люди все больше питались кормовой брюквой. Что уж говорить о Турции! Там, в Турции, не хватало буквально всего, не только еды — одежды, обуви, лекарств, и была жуткая инфляция. Специфической проблемой Османской империи стали дезертиры. Их было много уже в 1917 году. И многие бежали из армии с оружием. Турецкие власти вешали дезертиров беспощадно и публично, но голод гнал их в населенную местность, где они пытались силой добыть еду и прочее. В общем, жизнь стала очень трудной.