Илья Левит - Сказки доктора Левита: Беспокойные герои (Иосиф Трумпельдор и Чарльз Орд Вингейт)

Трудности возникали у тех, кто мог въехать только по графе «рабочий», — то есть небогатая публика, которой предстояло зарабатывать на жизнь наемным трудом. Их, конечно же, было большинство. Даже среди немецких евреев — более чем две трети. А уж из Восточной Европы в первой половине 30-х годов почти только такие и ехали. В этом случае количество сертификатов зависело от количества рабочих мест. О «рабочих» сертификатах Бен-Гурион яростно и, в общем, относительно успешно спорил с Уокопом — верховным комиссаром. Сэр Артур Уокоп (кстати, в литературе мне встречались совершенно невероятные варианты написания по-русски его фамилии, в том числе и «Вайкоп») нам сочувствовал и часто шел на уступки в этом важном вопросе. Так что уж для «немцев» в первые годы сертификатов всегда хватало: их снабжали в первую очередь. Проблемы могли быть у «поляков» и прочих «ост-юде».

Кстати, арабы пока еще тихо взирали на этот процесс. Они, конечно, не были в восторге от всего происходящего, но видели, что Англия — с евреями. Словосочетание «Британская империя» звучало тогда очень внушительно.

Несмотря на благоприятные внешние обстоятельства, дело шло далеко не гладко. Вот что наблюдал Вейцман: «Мне довелось быть в Палестине, когда туда начали прибывать первые эмигранты из Германии. Это были немецкие евреи, люди, привыкшие к размеренной спокойной жизни, в большинстве своем из деловых или профессиональных кругов. Они были совершенно потрясены событиями, более или менее привычными для восточноевропейского еврейства… И свою трагедию, тогда еще напоминавшую притеснение евреев в России, воспринимали гораздо тяжелее. И вот эти-то люди начали массами прибывать в Палестину в 1933-34 годах… Я побывал на пасхальном седере в Хайфе, где собирались только что прибывшие немецкие эмигранты. Они пели „Ха-Тикву“ (это наш гимн — „Надежда“), и, хотя мелодия была довольно радостной, пение напоминало скорее погребальный плач, а на лицах этих людей можно было отчетливо прочитать глубокую ностальгию. Всего немного лет назад эти люди чувствовали себя в полной безопасности, они представляли собой большую социальную и интеллектуальную силу. Теперь они были лишены всего. Они прибыли в страну, к которой не испытывали почти никакой привязанности, были вынуждены начать строить новую жизнь (некоторые в пожилом возрасте) при отсутствии удобств, к которым они привыкли».

Итак, по Земле Израильской бродили тысячи людей, у которых не было и не предвиделось в будущем перспектив найти работу по специальности. Все эти инженеры, врачи, юристы оказались никому не нужны в отсталой стране. Вот анекдот тех дней. Два немецких еврея работают на стройке. Один другому передает кирпич: «Данке шен, герр профессор». — «Битте шен, герр доктор». («Спасибо, господин профессор». — «Пожалуйста, господин доктор».) Лет через шестьдесят этот анекдот снова стал актуален. Но Земля Израильская была уже другой. И почти все «русские» довольно быстро устроились. Тогда же казалось, что этого не будет вовсе. На самом-то деле это случится — в войну у нас начнется экономический бум: будем выполнять заказы британской армии. Но тогда трудно было это предвидеть. Это были объективные и неизбежные трудности. «Немцы» жаловались и на плохое отношение окружающих. Они казались себе несчастными, над ними смеялись, и нередко зло. Их угнетали тоска по «утерянному раю» — Германии, незнание языка, привязанность к немецкой культуре… Однажды, уже после начала Второй мировой войны, австралийские солдаты устроили в Тель-Авиве небольшой погром, учинив скандал в кафе, принадлежавшем немецким евреям, только потому, что увидели там меню на немецком языке.

Напомним, что «немцы» получали сертификаты в первую очередь, как находящиеся под наибольшей угрозой. В отношении же евреев из Восточной Европы считалось, что они находятся в относительной безопасности, поэтому и сертификаты им получить было сложнее. С формальной точки зрения все логично. Но что должен был думать польский «халуц», получивший сертификат после 3–4 лет «хахшары», глядя на «немца», тосковавшего по Германии? А думал он примерно следующее: «Из-за этих гадов мой лучший друг (или подруга) до сих пор не получил сертификата. А ведь он (или она) годами находился ради этого в тяжелых условиях. А этим „немцам“ сертификат просто так дали! А зачем? А за что? Подумаешь, антисемитизм в Германии поднял голову. Разве мы его в Польше не видели?» И рассказывал о «немцах» всякие гадости. Например, какая-то «немка», доведенная до отчаяния ивритом, завопила: «Вот придет сюда Гитлер, он вас научит человеческому языку!» Или какой-то богатый немецкий еврей сумел с помощью сионистов вывезти состояние, а потом, получив деньги, заявил им: «Да пошли вы… Меня теперь с деньгами и в Австралии возьмут!»

В общем, много было сложностей. Что ж, каждая большая волна алии в начале вызывает трудности, а уж потом приносит пользу.

Сейчас я расскажу историю полулегендарную. За точность деталей не ручаюсь. Но в главном она правдива, хотя и невероятна на первый взгляд.

Дело в том, что человек, отвечавший за еврейский вопрос в нацистской Германии первые три года, не был зверем. Движения вроде национал-социализма, коммунизма и т. д. могут поначалу захватывать и приличных людей. Но приличные люди там — недолгие гости.

Итак, Мительсдорф. (В одном месте я прочел Мительштейн, однако речь явно шла о том же человеке.) По профессии он был инженер-строитель. А в национал-социалистическом государстве три года отвечал за решение еврейского вопроса. Он, кстати, и взял на работу А. Эйхмана, очень старательного и прилежного чиновника. Эйхман все делал основательно, еврейский вопрос он тоже принялся тщательно изучать, даже брал уроки иврита. Это потом породило легенду, что он — палестинский немец. Впрочем, были и такие, они переселились к нам в 1868 году. В 1940 году англичане 2000 человек из них депортировали в Австралию. Однако Эйхман был отнюдь не из наших мест.

Но вернемся к Мительсдорфу. Этот человек полагался больше на убеждения и нередко даже выручал какого-нибудь еврея, влипшего в неприятности. Но всегда при этом говорил ему: «Уезжайте отсюда, чем быстрее, тем лучше. Езжайте в свою страну или куда хотите, но не медлите». И были в Израиле семьи, поминавшие его потом добрым словом. Мительсдорф придумал следующее. Фирма «Опель» выпустила новую легковую машину, и он в рекламных целях взялся совершить на ней поездку по Земле Израильской. В поездке написал ряд очерков. Целью его было, кстати, и желание подзаработать: имея дело с евреями, жил он на свое скромное жалованье. Взяток не брал.