Аркадий Акулов - Архитектор Сталина: документальная повесть

Творческая фантазия Мержанова, его понимание прекрасного ограничивались вкусом и материальными возможностями именитых заказчиков нового времени. А они, в основном старые революционеры из народа, переняли либо местечковые вкусы, либо вкусы городских окраин, к тому же отмеченные революционным аскетизмом. Исподволь все-таки он стал внушать им, что наряду с практичными скромными сооружениями должны существовать и здания — памятники эпохи.

Следующим крупным объектом его проектирования и строительства явился санаторий НКВД в Кисловодске. Вот что об этом рассказал С. Б. Мержанов:

«Санаторий имени Ворошилова явился как бы прелюдией к дальнейшим разработкам Мержанова в области лечебно-курортного строительства. И одновременно в его архитектурном решении были отработаны те структурные, пластические, масштабные принципы, которые так ясно проявились в следующей крупной работе — санатории НКВД в Кисловодске, официально носящим одноименное с городом название. Этот объект в творчестве Мирона Ивановича стал во многом переломным: мастер вышел на самый высокий уровень понимания той философии, которая обуславливала конструктивистские принципы, успешно воплощаемые советскими архитекторами на протяжении почти полутора десятилетий и сходящие на нет в середине 30-х годов. И потому возможно, хотя это и не бесспорно, что санаторий „Кисловодск“ является лучшим произведением Мирона Мержанова. Но, безусловно, это наиболее сложное произведение в его творчестве. Под сложностью подразумевается не специфика участка (хотя именно эта градостроительная ситуация, пожалуй, наиболее сложная с технической точки зрения из всех тех, с которыми довелось столкнуться Мержанову на Северном Кавказе), но, прежде всего, его особое место в последовательном ряду построек, осуществленных в 30-е годы. Этим объектом завершался этап осмысления архитектором принципов, господствовавших в то время в Европе и мире. 1935 год — это закат „официального“ конструктивизма в СССР, это один из последовательных этапов гибкой и плавной приспособляемости европейского функционализма к новым веяниям, это расцвет творчества „классиков“ во главе с И. В. Жолтовским у нас, и это продолжение неутомимой деятельности Ф.-Л. Райта за океаном. Из гигантского перечня течений, концепций, направлений, стилей выбраны именно эти потому, что как раз они пользовались особым вниманием Мирона Ивановича и в какой-то степени служили ему образцом для подражания. Однако подражание не означало прямого повторения. Скорее, это были попытки проникновения в творческий метод мастера и его осмысления, анализа того или иного стилевого направления с соответствующими выводами и воплощением некоторых его принципов на практике. С Жолтовским Мирон Иванович был хорошо знаком лично. Он любил патриарха отечественной архитектурной классики за его феноменальное проникновение в тайны Ренессанса, к которому Мержанов, воспитанный на академизме Таманяна и предреволюционном неоклассицизме Кавказских минеральных вод, питал слабость.

О Ф.-Л. Райте Мирон Иванович отзывался так: „Я люблю его за особое, романтическое видение конструктивизма“.

Глядя на главный фасад санатория „Кисловодск“, можно столкнуться с очень интересным ощущением: фиксируемое взглядом в этот момент воспринимается не как реальность, а как некая субстанция, растянутая во времени и пространстве. В этом здании прекрасно чувствуется тектоническая мощь, ясно выражена структурность композиции, как в плане, так и на фасаде, вплоть до отдельно взятых фрагментов. И в то же время заметна некая недосказанность. Кажется, будто архитектор лишь легко обозначил некоторые элементы, желая продолжить их разработку в другое время и с помощью принципиально иных методов.

Планировочное решение санатория „Кисловодск“ основано, как и многие объекты Мержанова, на принципе симметрии. Но это уже не явная симметричная композиция, которая характеризует санаторий имени Ворошилова в Сочи и которая избрана в расчете на восприятие всего ансамбля с морской набережной. Самое интересное состоит в том, что симметричная композиция главного фасада санатория „Кисловодск“ воспринимается буквально с нескольких точек обзора, заключенных в достаточно узкий зрительный сектор. В наиболее характерных видовых кадрах (подход, подъезд к зданию), а также при небольшом смещении взгляда зрителя с главной оси запечатлена удивительная игра объемов, словно наполненных принципиально различным содержанием, но едва заметными „авторскими“ штрихами, объединенными в гармоничный ансамбль.

Марш главной лестницы Мержанов заключил между двумя боковыми объемами. Каждый из них имеет плоское покрытие и служит для прогулок отдыхающих, которые, выходя из центральной двери, сразу оказываются в обширном П-образном пространстве террасы-солярия.

Два изогнутых крыла санатория „Кисловодск“, фланкирующих центральный портал, предназначены для жилых помещений, в которые обеспечивается нормальный доступ целебного кисловодского солнца».

Из исторических документов Кавказских минеральных вод стало известно, что сначала санаторий «Кисловодск» назывался «Санаторий-отель НКВД». Он расположен в конце улицы Коминтерна, дом № 23, в лощине, окруженной лесом, в парке, созданном по проекту Мержанова.

Примером уверенного вхождения архитектора в стиль классики явилось проектирование и строительство комплекса санатория «Красные камни», которое было завершено в 1939 году. Борис Миронович Мержанов дает интересную оценку этому произведению отца:

«Одно из наиболее характерных (и, заметим, нечастых) качеств этой постройки — ее двоякий масштаб, создающий соответственно два образа восприятия архитектуры. Первый — городской: „Красные камни“ хорошо видны из многих уголков города, так как занимают один из многочисленных холмов, царствующих над центральной частью Кисловодска. Второй — „локальный“: к санаторной зоне приводит одна из пешеходных трасс, берущая начало в городском курортном парке. Казалось бы, наличие подобных масштабных шкал — свойство любого произведения архитектуры. Но в том-то и дело, что, поднявшись по парковой дорожке и ощутив характер и масштаб четырехколонного портика, отмечающего главный фасад, зритель не сразу понимает, что это и есть то самое здание, которое он пятнадцать минут назад так хорошо видел, находясь в центре города. Все дело в том, что, хотя комплекс „Красные камни“ и является одним из искусственных ориентиров, по которому человек может легко определить, в какой части города находится, санаторий не подавляет своей величиной холма, а лишь венчает его. Центральный корпус и его боковые крылья словно растворяются в зелени; лишь изящная башня, которая слегка возвышается над кровлями, как раз и определяет ориентационные свойства всего комплекса. Когда поднимаешься по знаменитой „Каскадной лестнице“, проходящей вдоль территории „Красных камней“, все сооружения санатория на несколько минут теряются из вида, а затем и возникает тот самый образ „некоего“ колонного фасада, который трудно отождествить с постройкой, увиденной из города.