Льюис Зальцман - Жизнь Англии в Средние века

Нормандское завоевание очень сильно отразилось на английской литературе. Стал другим язык, появились новые выразительные средства. По своему происхождению нормандцы (произв. от норманны) были, как свидетельствует само их название, «северными людьми» — скандинавами, они вышли из той же германской группы народов, что и саксы. К тому времени, когда нормандцы вторглись в Англию, они уже двести лет как обосновались во Франции и за эти годы практически полностью забыли свой родной язык, теперь они говорили на языке покорённых франков. Англосаксы же по-прежнему говорили на языке своих предков, который почти не изменился за те пять веков, что минули со времени их прибытия в Англию. При нормандских королях французский стал языком высшего общества, латынь же, как и в других европейских странах, оставалась до конца Средневековья языком священнослужителей и учёных, а на английском отныне творили только простолюдины да невежды. Следы этого разделения сохраняются в современном языке; к примеру, названия домашних животных пришли из англосаксонского: « охеn » («бык»), « sheep » («овца»), « swine » («свинья») — так говорили крестьяне, которые за ними ухаживали, но когда мясо было приготовлено и оказывалось на хозяйском столе, оно уже называлось по-французски: « beef » («говядина»), « mutton » («баранина»), « pork » («свинина»). Тем, что современный английский язык представляет собой смесь из саксонских и французских слов, мы обязаны именно приходу нормандцев, им же мы обязаны исчезновением падежных окончаний и грамматических родов. Нормандцы и их саксонские подданные общались, в основном, на смешанном наречии из ломаного французского и ломаного же англосаксонского, в такой ситуации флексии обоих языков неминуемо искажались либо исчезали вовсе; и поскольку даже исконные носители языка употребляли разные флексии (падежные и т. п. окончания) в зависимости от диалекта, общая тенденция заключалась в полном отказе от их использования. К тому же при подобном смешении языков было не просто решить, к какому роду относится то или иное существительное, поскольку род почти никогда не был связан с сутью называемого явления. Как следствие, только современный английский язык имеет разумную систему грамматических родов: в англосаксонском языке слово « а wife » («жена») было среднего рода, в немецком языке это и по сей день так, а в современном английском о ней следует говорить в женском роде, и если француз должен сказать « son chapeau », независимо от того, говорит ли он о головном уборе мужчины или о последнем шедевре, красующемся на голове его супруги, то англичанин не заботится о том, какого рода само по себе слово « hat » («шляпа»), но задаётся более существенным вопросом о том, кто является её обладателем, и говорит « his hat » («его шляпа») или « her hat » («её шляпа»).

Процесс слияния английского и французского в единый упрощённый язык не был быстротечным. На протяжении трёх столетий после завоевания Англии норманнами эти два языка употреблялись как равноправные, и постепенно один из них вбирал в себя всё больше и больше слов из другого. Так продолжалось приблизительно до 1350 г., когда, отчасти из-за подъёма патриотических чувств в первые годы Столетней войны [38] Столетняя война — война между Англией и Францией в 1337–1453 гг. Формальным предлогом для войны стали притязания английского короля Эдуарда III на французскую корону. (Примеч. ред.) , английский язык начал выдвигаться на первый план и снова зазвучал в школах, в суде и в домах знати. В конце XIV века Тревиза писал: «Джон Корнуэйль, учитель грамматики, отказался от традиционного принципа преподавания, принятого в грамматических школах, и вместо французского стал объяснять на английском, его примеру последовали Ричард Пенкрич и все люди Пенкрича; и ныне, в одна тысяча триста восемьдесят пятом году от Рождества Христова, во всех грамматических школах Англии ученики забросили французский, теперь они учатся на английском; это хорошо, с одной стороны, и плохо, с другой: преимущество нового подхода состоит в том, что теперь дети овладевают грамматикой быстрее, чем, как и полагаю, в былые времена, но его недостаток в том, что ученики грамматической школы в наши дни знают французский язык не лучше, чем их левая нога, это не принесёт пользы тем, кому придётся побывать за морем и странствовать в чужих землях. Вот почему благородным господам и сегодня стоит учить своих детей французскому».

Литература того времени представлена произведениями трёх великих писателей: это — автор «Видения о Петре Пахаре», Чосер и Уиклиф.

Автором поэмы «Видение о Петре Пахаре» принято считать Уилла Ленгленда, родившегося неподалёку от Малверна где-то в начале царствования Эдуарда III, но на самом деле о нём мы не знаем практически ничего. Однако сама по себе поэма интересна во многих отношениях: она представляет собой долгое и местами запутанное аллегорическое повествование о человеке, который стремится отыскать Истину, чем напоминает «Путь паломника» Буньяна; повествование построено как описание вереницы видений, которые начинаются «майским утром на холмах Малверна». Поэту грезится, будто он идёт сквозь толпу, наподобие той, что собиралась в дни городских ярмарок, и вот нашему взору одна за другой предстают колоритные сцены из жизни далёкой эпохи; мы уже приводили в главе 2 описание весёлой компании, собравшейся в таверне, и таких зарисовок в «Петре Пахаре» немало. В целом поэма носит характер сатиры или проповеди, обличающей пороки судей, правительственных чиновников и священников, словом, общественную ситуацию в последние годы правления престарелого Эдуарда III и на заре царствования малолетнего Ричарда II [39] Ричард II — английский король в 1377–1399 гг. (Примеч. ред.) . Автор «Видения о Петре Пахаре» клеймит процветающее взяточничество и жадность к деньгам, бичует законников, которые выгораживают богатых негодяев и ущемляют добропорядочных бедняков, изобличает духовенство и монахов-проповедников, которые больше заботятся о том, как выгодно продать шерсть, чем о том, как спасти свои души, но особенно яростно ополчается поэт против праздности, против богатых и бедных бездельников. Положительный герой поэмы, Пётр Пахарь, честно трудится, возделывая землю, и растит урожай не для того, чтобы обогатиться, а ради того, чтобы накормить людей, и под видом своего Пахаря автор поэмы изображает Христа. Создатель «Видения о Петре Пахаре» был непримирим к праздным беднякам, которые вместо того, чтобы трудиться, рассиживаются с приятелями и горланят развязные песни. Но, несмотря на это, гневные речи, адресованные поэтом притеснителям неимущих, принесли ему славу поборника простого люда, и во время крестьянского восстания 1381 г. цитаты из «Видения о Петре Пахаре» звучали в устах бунтарских предводителей, хотя совершенно ясно, что ни само восстание, ни социалистические и еретические идеи лоллардов не встретили бы одобрения со стороны автора поэмы.