Михаил Гаспаров - Собрание сочинений в шести томах. Т. 2: Рим / После Рима

Важно отметить, что между областями риторики и народной комедии имелись точки соприкосновения. С одной стороны, риторы пользовались опытом народной комедии для разработки бытового фона семейных и уголовных тем своих декламаций: мим изучался в школах (памятником этого остался известный сборник Публилиевых сентенций), мимические приемы были в таком ходу у ораторов, что блюстители чистоты красноречия роптали ( Sen ., Contr., VII, 2, 14; 4, 8; 5, 15; Quint ., IV, 3, 8–9); и характерно, что защитником мима от их нападок выступил наиболее радикальный представитель оппозиции, Кассий Север ( Sen ., Contr., VII, 3, 8–9). С другой стороны, и мастера народной комедии пользовались опытом риторов и грамматиков: грамматик Крассиций начинал свою деятельность литературным консультантом при театре ( Suet ., de gram., 18). Не случаен интерес грамматиков к предшественникам народной комедии – мастерам паллиаты и тогаты; и примечательно, что «канон» грамматика Волкация Седигита ( Gell ., XV, 24) ставит на первые места комиков-демократов Плавта и Невия, а на последние – аристократически настроенных Энния и Теренция. Именно коллегия грамматиков оказывалась тем узлом, где сходились риторика и комедия, аристократическая и демократическая оппозиция. Грамматики – в большинстве своем плебеи или вольноотпущенники – демократизировали идеологию риторических школ; они же придавали теоретическое обобщение опыту народной комедии. Поэтому в высшей степени вероятным представляется объединение грамматиков и мастеров народной комедии под знаком архаической оппозиции против официальной поэзии века Августа 62 62 Можно даже думать, что у этой оппозиции был свой организационный центр – коллегия поэтов при храме Муз, основанная в конце III века до н. э. в память Ливия Андроника и включавшая не только писателей, но и актеров (Гораций, упоминая о ней в Sat., I, 10, 38–39, усиленно отмежевывается от нее и от ее членов), – и что именно в противовес этому Август старался сплотить писателей официального направления вокруг нового центра – палатинского храма Аполлона ( Hor. , Ep. II, 2, 94). См.: Sihler E. The Collegium Poetarum at Rome // American Journal of Philology. 1905. Vol. 26. P. 1–21. .

Если мы примем предлагаемое отождествление архаистов-поэтов с мастерами народной комедии, а архаистов-теоретиков с оппозиционно настроенными грамматиками, то сразу станет яснее и место литературного архаизма в общественной жизни времени Августа, и важность борьбы с ним в политике Августа.

Власть Августа фактически держалась на военном могуществе; но чтобы не казаться тиранией, она нуждалась в поддержке общественного мнения. Поэтому организация общественного мнения была важнейшим элементом политики Августа. Целям этой политики служила новая школа в поэзии – кружок Мецената во главе с Вергилием, Горацием и Варием. Август старался предоставить новой школе средства самого широкого воздействия. Таких средств было три: книга, школа и сцена. Первое средство всецело было во власти новой литературы: никакая литературная оппозиция не могла конкурировать с изданиями, субсидируемыми Меценатом. Но этого средства было недостаточно: круг читающей публики (т. е. тех, кто мог себе позволить потратиться на книги) был в Риме сравнительно неширок, и ни открытые Августом публичные библиотеки, ни входившая в моду практика рецитаций не могли существенно помочь делу. Два других средства были важнее: школа позволяла воздействовать на менее зажиточные и более широкие слои населения, а театр давал возможность обращаться непосредственно к низам римского общества, толпившимся на зрелищах. Но на театре господствовала оппозиционно настроенная народная комедия, в школе – оппозиционно настроенные грамматики; и там, и здесь официальная литература должна была встретить упорное сопротивление. Таким образом, борьба с архаистами становилась частью борьбы за утверждение принципата.

О том, как развертывалась борьба против архаизма в школе, мы почти не имеем сведений (ср., впрочем, Suet ., de gram., 16). Как велась борьба против архаизма на сцене, мы можем судить лучше. Вся эпоха Августа представляла собой ряд настойчивых попыток создать новую драматургию. Фунданий пытался возродить жанр паллиаты ( Hor ., Sat., I, 10, 39), Мелисс создал новый жанр «светской комедии» – трабеату ( Suet ., de gram., 21), Азиний Поллион и потом Варий разрабатывали трагический жанр, даже сам Август пробовал сочинить трагедию ( Suet ., Aug., 85). Борьба за драму велась так широко, что в нее оказался вовлеченным даже Гораций, никогда драматургией не занимавшийся. Его послание к Августу почти целиком посвящено критике народной комедии, а послание к Пизонам – апологии трагедии.

Послание Горация к Августу не раз было предметом изучения 63 63 См., например: Нетушил И. В. Литературные послания Горация: построение послания к Августу // Гермес. 1909. № 9; Он же. Субъективные формы в поэтике и в послании к Августу // Гермес. 1910. № 1; Oltramare P. L’épître d’Horace a` Auguste, son objet et sa disposition // Mélange Nicole. Gén., 1905; Klingner F. Horazens Brief an Augustus // Sitzungsbererichte der Bayerische Akademie der Wissenschaften. 1950. № 5; La Penna A. Orazio, Augusto e la questione del teatro latino // Annali della Scuola Normale Superiore di Pisa. 1950. Vol. 19. P. 144–155; ср.: Rostagni A. Arte Poetica di Orazio commentate da A. Rostagni. Tor., 1930; введение; Immisch O. Horazens Epistel über die Dichtkunst // Philologus. Splbd., 24, 3. Lpz., 1932. . Но все без исключения исследователи, исходя из предположения об идеальной дружбе между Горацием и его просвещенным покровителем, рассматривали этот страстный полемический памфлет только как изящную светскую беседу между двумя единомышленниками (Ольтрамар, Клингнер), как изложение теоретических взглядов по некоторым занимавшим Августа вопросам (Нетушил, Ростаньи), самое большее – как деликатное выражение несогласия с личным пристрастием Августа к театральным зрелищам (Иммиш, Ла Пенна). Поэтому содержание послания оставалось непонятным. Между тем оно многозначительно. Гораций просит Августа, чтобы тот отвратился от драматургов-архаистов и вернул свою благосклонность поэтам кружка Мецената. Из этого очевидно, что посланию предшествовало какое-то охлаждение отношения Августа к поэтам новой школы. Обстоятельства этого охлаждения в высшей степени интересны. Оно не только представляет собой вовсе не изученную страницу в истории римской литературы, но и позволяет с новой стороны взглянуть на напряженную политическую обстановку в Риме того времени.

Понятно, что при таком подходе особенно важно точно определить время написания послания к Августа. Хронология литературных посланий Горация, как известно, очень спорна. Для послания к Августу основным указанием являются стк. 111 сл.: ipse ego qui nullos me adfirmo scribere versus… и т. д. Очевидно, послание было написано вскоре после того, как Гораций публично отрекся от стихотворства. Таких отречений в творчестве Горация было два: в первом послании I книги, изданной в 20 году до н. э., и в послании к Флору (II, 2), написанном около 12 года до н. э. 64 64 Эта дата предложена для послания к Флору Фридрихом ( Friedrich G. Abfassungszeit der Litteraturbriefe // Q. Horatius Flaccus – philologische Untersuchungen. Lpz., 1894); И. Фален ( Vahlen J. Über Zeit und Abfolge der Litteraturbriefe des Horaz // Monatsberichte der Königlichen Preussische Akademie der Wissenschaften. 1878. Okt.) и Т. Моммзен ( Mommsen Th. Litteraturbriefe des Horaz // Hermes. 145. 1880. S. 103–115) относят его к 20–17 годам, что достаточно убедительно опровергнуто Кеттнером ( Kettner G. Die Episteln des Horaz. B., 1900. S. 30–33). К какой из этих творческих пауз следует отнести послание к Августу?