Михаил Гаспаров - Собрание сочинений в шести томах. Т. 2: Рим / После Рима

Кверол : – О судьбина, о злая судьбина!
о проклятый и злой мой рок!
Повстречаться бы мне с тобою —
ей-же-ей, тебе от меня
пришлось бы еще похуже моего!
Лар : – Ну, видать, вся надежда на вилы!
Что ж, заговорю-ка с ним!
Здравствуй, Кверол!
Кверол : – Вот еще снова: «Здравствуй, Кверол!»
Что за толк от этих «Здравствуй!»
встречному и поперечному?
Даже будь от этого польза —
все беспокойства более.
Лар : – Вот уж человеконенавистник!
На одного рассердится,
а на всех ругается.
Кверол : – Что у тебя за дело, приятель?
Долг взыскать? Вора поймать?
Лар : – Кверол, Кверол, больно ты вспыльчив!
Кверол : – Только этого мне не хватало!
Мало было ему поздороваться —
он еще лезет в разговор.
Лар : – Подожди чуть-чуть.
Кверол : – Мне некогда!
Лар : – Очень нужно! подожди!
Кверол : – Так и знал я: лезет силою.
Ну, чего тебе, говори!
Лар : – Как ты думаешь, зачем я
эти вилы держу в руке?
Кверол : – Полагаю, для того,
чтобы отгонять докучных.
Лар : – Для того я их держу,
чтобы, если ты меня тронешь,
проколоть тебе ступню.
Кверол : – Вот что значит твое «здравствуй!».
Отлично, нечего сказать!
Не бойся: ни я тебя не трону,
ни ты не подходи ко мне.
Прочь! ступай, дружи, с кем хочешь!
Вот она, вежливость твоя!
Лар : – Погоди: ведь меня ты ищешь,
меня только и бранишь!
Кверол : – Унести бы ноги целыми!
Лар : – Разве только что не бранил ты
злую судьбину, злой свой рок?
Кверол : – И бранил, и буду бранить.
Лар : – Так это я и пришел на зов!
Кверол : – Ты – мой рок?
Лар : – Я – Лар в твоем доме:
меня ты и зовешь судьбой.
Кверол : – Вот тебя-то и ищу я!
Стой! ни с места, говорю!
Лар : – Осторожней, отойди-ка,
поберегись-ка этих вил!
Кверол : – Сам берегись!
Лар : – Уж я поберегся.
Кверол : – Что это за жезл у тебя в руках?
Лар : – Руки прочь, дурак несчастный,
никакой это не жезл!
Отойди, коли не хочешь
разом три раны получить!
Кверол : – А! теперь узнаю как будто
духа или демона.
Он полуголый, одет он в белое,
и тело его само блестит.
Ну конечно, Лар мой домашний,
это ты с головы до ног!
Одного не понимаю:
что ты полуголый – это ясно,
а вот почему ты выбелен?
Я-то думал, ты бог приочажный,
а ты – как будто с мельницы.
Лар : – Вот напасть! В своих несчастьях
ты еще шутишь надо мной!
Слушай, Кверол, нам надоело
слушать твои пустые жалобы.
Вот и пришел я с тобой объясниться —
с тобою, с первым из людей!
Кверол : – Ты знаешь, в чем смысл нашей жизни?
Ты можешь мне его открыть?
Лар : – Знаю и могу. Выкладывай
все, что у тебя на душе,
все, на что ты плачешься!
Кверол : – Ну, на это и дня не хватит.
Лар : – Расскажи хоть коротко,
а я на все отвечу полностью.
Кверол : – Тогда на одно я прошу ответа:
почему честным живется плохо,
а бесчестным хорошо?
Лар : – Это требует, как я вижу,
уточненья личности.
О себе ты говоришь или обо всех?
Кверол : – И о себе, и обо всех.
Лар : – Если ты сам в числе подследственных,
то как же хочешь ты быть защитником
и за себя, и за других?
Кверол : – Я-то знаю, что я невиновен.
Лар : – А окажешься виновен —
все твое дело прогорит?
Как по-твоему, ты – честный
или бесчестный человек?
Кверол : – Я же тебе жалуюсь на бесчестных —
и ты же меня причисляешь к ним?
Лар : – Ну а если докажу я,
что ты точно из бесчестных, —
за кого ты будешь говорить?
Кверол : – Если докажешь, что я преступник, —
то и рассуждать придется мне
с этим соответственно.
Лар : – Если так, отвечай мне быстро:
сколько проступков ты совершил?
Кверол : – Ни одного, насколько помню.
Лар : – Ни одного? Ты все забыл?
Кверол : – Наоборот, отлично все помню,
но проступков – ни одного.
Лар : – И чужого не брал ни разу?
Кверол : – Ни разу – с тех пор,
как в ум пришел.
Лар : – Ха, ха, ха! по-твоему, это
значит: никогда не крал?
Кверол : – Что бывало, то бывало.
В юности, по глупости,
я и крал, и хвалился этим.
Лар : – Что ж теперь не хвалишься?
Ладно, замнем! А насчет обмана
что имеешь ты сказать?
Кверол : – Кто же нынче живет без обмана?
Лучше уж не спрашивай!
Лар : – Стало быть, и это – не проступок?
Ну а прелюбодеяние?
Кверол : – Вот уж в этом я безгрешен.
Лар : – Да, ибо знаешь, что это грех.
Ну а будь это не грех?
Кверол : – Что ж, ты будто сам не знаешь?
Вожделенья
ни приказать, ни запретить нельзя.
Лар : – Как же, Кверол, ты сам не видишь,
сколько у тебя грехов?
Кверол : – Если это все грехи,
то все люди – грешники.
Лар : – А ведь я не все перечислил.
Кверол : – Перечислять-то нечего!
Лар : – Никому не желал ты смерти?
Кверол : – Нет.
Лар : – А если докажу?
Кверол : – Докажи – увижу.
Лар : – Скажи-ка,
тесть и теща есть у тебя?
Кверол : – И так далее – все понятно.
Лар : – Так признался ты во всем?
Кверол : – Да, коли на то пошло.
Лар : – А если это не проступок,
то что же нам назвать проступком?
И скажи мне, наконец:
сколько раз ты ложно клялся?
Кверол : – Видит бог, ни одного!
Лар : – Тысячу раз – уж это верно;
а не больше ли тысячи?
Кверол : – Или ты мне ставишь в счет
всякую мелочь и всякую шутку?
Лар : – Шутки с клятвами плохи!
Но коль вы это в грош не ставите —
что ж, и это мы замнем.
Ну а заведомо, нарочно
не давал ты разве клятв
в том, в чем вовсе не уверен?
Никому не клялся в любви,
кого в душе терпеть не мог?
Кверол : – Горе мне, горе!
Сколько вдруг выплыло грехов!
Да, порой на словах я клялся,
а в душе – нисколечко.
Лар : – Узнаю людской обычай!
Лучше бы наоборот:
так, чтобы в душе поклясться,
а на словах – нисколечко.
Да и только ли на словах?
Часто ведь молчание тоже —
клятвопреступление,
часто ведь одно и то же —
сказать ложь или смолчать о правде.
Кверол : – Все ты сказал, во всем я виновен.
Прощай!
Лар : – Постой! еще не все.
Два отсюда вывода:
во-первых, если ты несчастен,
то сам ты это заслужил, —
это уже доказано;
а во-вторых, ты сейчас признаешь,
что ты и попросту счастлив.
Кверол : – Я-то счастлив и беззаботен?
Лар : – Ты сам виноват в заботах своих.
Но чтоб было все по порядку,
расскажи-ка коротко:
что для тебя причина тоски?
Кверол : – Прежде всего, любезный хранитель,
на друзей я жалуюсь.
Лар : – О, благая Надежда! что же
он скажет тогда о недругах!
Чем же друзья обманули твое доверие?
Кверол : – Близкий товарищ мне всех докучней,
а дальний знакомый – легче всех.
Лар : – Что ж тут удивительного?
Кто тебя знает, тому ты противен,
а кто не знает, тому по душе.
Кверол : – Вот спасибо на добром слове!
Лар : – Зато теперь тебя понял я.
Сказать в двух словах, как спастись от беды?
Кверол : – Конечно, скажи, пожалуйста!
Лар : – Не води дружбы с дураками:
от дураков и негодяев
хуже дружба, чем ненависть.
Кверол : – А если умных не подвернется?
Лар : – С глупыми обходись умно.
Кверол : – Как?
Лар : – Ты не хочешь, чтоб тебя обманули?
Кверол : – Да.
Лар : – Так не доверяйся никому.
От тебя зависит уйти от обмана —
так не жалуйся на обманщиков.
А хочешь, чтоб тебя уважали?
Кверол : – Хочу.
Лар : – Так живи среди бедняков.
Кверол : – Это и впрямь похоже на правду.
Лар : – А хочешь, чтобы тебя не обманывали,
и особенно ближние?
Кверол : – Хочу; но разве это возможно?
Лар : – Да; скажу еще и еще раз:
не верь никаким товарищам.
Человек удивительно устроен:
он не выносит себе подобного!
Меньших вы презираете,
большим вы завидуете,
меж равными вы раздорите.
Кверол : – Как же быть тогда, скажи?
Лар : – Что ж, узнай, как вести себя в лад злонравию.
Всякую бражку, пирушку и кружку —
это ты брось.
Кого больше всего привязать желаешь,
к тому меньше привязывайся сам.
Сходбища, гульбища, вольные шутки —
от них приязни уж и не жди:
хоть не нажить бы ненависти!
Кверол : – Но ведь столько народу живет и так!
Лар : – Знаю. Ты говоришь о тех,
кому ни до чего нет дела:
они слишком умны или слишком счастливы.
Это к тебе не относится.
Кверол : – Тогда пожалуюсь на другое.
Ты ведь знаешь (ты сам тому виновник!):
я – небогатый человек.
Но это само по себе терпимо;
хуже другое:
никто мне не прощает бедности!
И мало того что зовут меня нищим…
Лар : – Что же еще?
Кверол : – Ох, уж сколько еще прибавят!
И дурак я, и растяпа, и обжора, и соня:
я терпелив, а скажут – ленив,
я суров, а скажут – зол.
Так все и переиначивают!
Никто не глядит, каков человек,
все только смотрят, богат ли он.
Богач делает все хорошо,
бедняк – все нехорошо.
Лар : – Оставь об этом заботиться цензорам!
Ты мне, Кверол, скажи одно:
что гнетет и что тревожит
тебя, именно тебя?
Все, что ты мне рассказал, —
дело давнее, дело известное,
бедность страдала так всегда!
Но ведь ты – не богат, и ты – не беден.
Согласись – и счастье в твоих руках.
Кверол : – Ты же знаешь: я потерял отца.
Лар : – Вот как ты меня слушаешь!
Говоришь, как будто такое
до тебя не слыхано!
Разве это не справедливо,
чтобы сын хоронил отца?
Кверол : – Пусть так; но он не оставил наследства.
Лар : – Да, вот обида из обид!
Значит, ты плачешь, что похороны
были тебе не оплачены?
Это уж ты не жалуешься —
это уж ты сердишься!
Если отец твой жил и не нуждался —
значит, и ты не нуждаешься.
Чем плохо такое наследство?
на что тебе свирепствовать?
Для себя он пожил лишь в старости,
а для тебя он жил всю жизнь.
Кабы ты оставил детям,
сколько оставил Евклион!
Нет, придумай что-нибудь получше:
а об этом и слышать не хочу.
Кверол : – Есть у меня раб, никуда не годный:
«Пантомал-негодяй», так и звать его.
Лар : – Счастливчик ты, Кверол! один у тебя Пантомал,
а у других их множество.
Кверол : – Но ведь многие хвалят своих рабов!
Лар : – Те, у кого они всех хуже.
Кверол : – Почему же хвалят их?
Лар : – Потому что хозяева сами
не видят своего разорения.
Кверол : – Буря мне побила жатву —
разве всем достается такая напасть?
Лар : – На людей есть много напастей:
тебе одна, другая другим.
Кверол : – Но все другие ничуть не пострадали!
Лар : – Вот в этом ты ошибаешься.
Кверол : – Прости, я не знал, что о моих знакомых
тоже ты заботишься.
Но вот еще одна обида:
у меня дурной сосед.
Лар : – Это и вправду бедствие.
Но опять скажу тебе, Кверол,
то, что говорил уже:
тебе терпеть одного такого,
а другим терпеть десяток таких.
Кверол : – Тогда сохрани мне его, Лар любезный,
и ради меня береги его:
а то вдруг их явится
двое вместо одного!
Лар : – Видишь: опять моя победа.
А теперь скажи-ка мне:
кто, по-твоему, счастливей —
ты или тот, на кого ты жалуешься?
Кверол : – Как же можно сравнивать?
Разве не ясно, что счастливый
не тот, кто жалуется,
а тот, кто заставляет жаловаться!
Лар : – А хочешь, Кверол, сейчас покажем,
что он куда несчастнее?
Кверол : – Покажи.
Лар : – Но только по секрету.
Дай-ка молвлю на ухо!
Кверол : – Почему не скажешь громко?
Верно, и ты боишься его?
Лар : – Я тебя не боюсь – так его ли бояться?
Дай-ка ухо, говорю!
Кверол : – Ну-ка?.. Ха, ха, ха!
Пусть имеет, пусть владеет,
пусть жиреет с того добра!
Молодец, спасибо тебе, хозяин!
Лар : – Право?
Кверол : – Больше я не жалуюсь!
Лар : – Что же, Кверол? То тебе кажется одно,
то ты вновь берешься за старое.
Но так как ты не доказал, что ты несчастен,
докажу теперь я, что счастлив ты.
Скажи, пожалуйста, Кверол,
ты здоров?
Кверол : – Я думаю, да.
Лар : – А во сколько ты это ценишь?
Кверол : – Как, ты и это ставишь в счет?
Лар : – Ах, Кверол, ты здоров и не считаешь это счастьем?
Не пришлось бы тебе слишком поздно понять,
каким ты был счастливчиком.
Кверол : – Я уж сказал:
сам по себе я хорошо живу,
а по сравнению с другими – плохо.
Лар : – Но сам-то по себе – хорошо?
Кверол : – Да, говорю я.
Лар : – Чего ж тебе больше?
Кверол : – А почему же хуже других?
Лар : – Это уже называется: зависть.
Кверол : – Зависть, но справедливая:
мне живется хуже,
нежели тем, кто хуже меня.
Лар : – Ну а если я докажу, что ты счастливей
тех, о ком ты говоришь?
Кверол : – Тогда не будь я Кверолом-брюзгою,
если кто при мне посмеет брюзжать.
Лар : – Для краткости и ясности
отбросим рассуждения:
ты назови судьбу, какая тебе нравится,
и я тебе тотчас подарю тот удел,
который сам ты выберешь. Но запомни:
из того, что ты возьмешь,
ни на что уж нельзя будет жаловаться
и ни от чего нельзя отказываться.
Кверол : – Такой выбор мне нравится.
Дай же мне хотя бы отведать
богатств и почестей воинских.
Лар : – Это мне по силам; но подумай-ка,
по силам ли тебе?
Кверол : – А что?
Лар : – Ты умеешь вести войну, рубиться мечом,
прорываться сквозь строй врагов?
Кверол : – Нет, этого сроду не умел.
Лар : – Уступи же тем, кто умеет,
и добычу и почести.
Кверол : – Ну тогда удели мне что-нибудь
хоть по жалкой гражданской службе.
Лар : – Ты, как я вижу, очень хочешь
во все вникать и за все платить?
Кверол : – Ай, ай, ай, позабыл об этом!
Нет, ни того ни другого не хочу.
Если можно, Лар мой домашний,
пусть я буду человеком
частным, но могущественным.
Лар : – А какого хочешь ты могущества?
Кверол : – Обирать тех, кто мне не должен,
избивать тех, кто мне не подчинен, а соседей —
и обирать, и избивать.
Лар : – Ха, ха, ха, так это будет
не могущество, а разбой.
Право, я уж и не знаю,
как это сделать для тебя.
Впрочем, придумал: получай, что просишь.
Ступай, на Лигере поселись.
Кверол : – Ну и что же?
Лар : – Люди там живут
по естественному праву:
там нет начальства, там суд выносит
приговоры с дубового пня
и записывает на костях,
там мужики произносят речи
и судят без чиновников,
там – все дозволено.
Если будешь ты богатым,
назовут тебя «пахус»,
как говорят у нас в Греции.
О леса, о глушь,
и кто вас назвал привольными?
Я и не то еще мог сказать бы,
но пока и этого достаточно,
Кверол : – Не такой уж я богатый,
и не желаю судить с дубового пня.
Не хочу лесных законов!
Лар : – Так попроси чего-нибудь полегче,
если суд тебе не мил.
Кверол : – Дай мне место того адвоката,
которого ты так облагодетельствовал.
Лар : – Вот уж это проще простого.
Это можно, даже ежели нельзя.
Хочешь, это место будет твоим?
Кверол : – Да, и больше мне ничего не надобно.
Лар : – Об остальном я умолчу,
но прежде ты надень одежду,
для зимы короткую, для лета толстую;
обуй шерстяные чулки, где нога как в темнице,
что вечно сваливаются, разлезаются под дождем,
становятся от грязи и пота
пыльными и липкими;
обуй башмаки, низкие и некрепкие,
которых от земли не оторвать,
а цветом от грязи не отличить,
летом кутайся до пят,
зимой ходи с голыми ногами:
по холоду – в сандалиях,
по жаре – в сапогах с голенищами.
Работу бери, какую попало,
на свиданья бегай до света,
судье устраивай пиры
то утром, то вечером,
потчуй то горячим, то холодным,
будь то веселым, то серьезным,
продавай голос, продавай язык,
сдавай в наймы гнев и ненависть.
И при всем при этом – бедность:
будешь приносить домой
мало денег и много неприятностей.
Я сказал бы и больше, да стряпчим
лучше льстить, чем их бранить.
Кверол : – Нет, и этого не хочу.
Дай мне богатств, какие наживают
писцы над своими бумагами.
Лар : – Тогда возьми на себя бессонные труды
тех, кому ты завидуешь.
В молодости гонись за деньгами,
в старости – за клочком земли;
новичок на пашне, ветеран на форуме,
искусный счетовод и неумелый хозяин,
знаток чужих дел и сам чужой для соседей,
терпи всеобщую ненависть
всю свою жизнь, чтобы заработать
на пышные похороны;
а там бог пошлет тебе наследников,
вот и старайся ради них!
Часто, Кверол, добыча волка
достается жадным лисицам.
Кверол : – Ладно, не хочу быть писцом.
Тогда, по крайней мере,
дай мне мошну вот этого купца,
приехавшего из‐за моря.
Лар : – Тогда взойди же на корабль,
доверь себя и близких ветру и волне.
Кверол : – Такого я желанья не высказывал.
Ну что ж, хотя бы дай мне ларчик Тита.
Лар : – А с ним возьми и подагру Тита.
Кверол : – Ни за что!
Лар : – Так не видать тебе и ларчика.
Кверол : – Ну, не надо. Дай мне арфисток
и хорошеньких наложниц,
как у этого скупого
приезжего ростовщика!
Лар : – Все, чего душе угодно!
Получай, каких сам выберешь,
и в придачу целый хор!
Бери Пафию, Киферу, Брисеиду,
но сначала обзаведись
и грыжею этого Нестора.
Кверол : – Ха, ха, ха, зачем она мне?
Лар : – Есть же она у человека,
чьей судьбе ты завидуешь.
Эх, Кверол, разве ты не слышал:
«Никто задаром не хорош».
Или возьми и то и другое,
или и то и другое оставь.
Кверол : – Наконец я понял, что мне нужно!
Надели меня хоть наглостью.
Лар : – Превосходно, клянусь! ты просишь
именно того, чего не следует.
Но уж если хочешь, чтоб целый
форум слушался тебя, —
будь наглецом, но зато лишись рассудка.
Кверол : – Почему?
Лар : – Потому что умные
не бывают наглыми.
Кверол : – Убирайся, Лар мой домашний,
со своими спорами!
Лар : – Сам ты, Кверол, убирайся
со своим брюзжанием!
Кверол : – Неужели не изменится
горькая судьба моя?
Лар : – Никогда, пока ты жив!
Кверол : – Значит, нет на свете счастливцев?
Лар : – Есть, но не те, о ком ты думаешь.
Кверол : – Как? вот я тебе покажу человека
здорового и богатого —
и ты не скажешь, что он счастлив?
Лар : – Что такое богатство, ты знаешь.
Ну а что такое здоровье?
Кверол : – Это если тело крепкое.
Лар : – Ну а если душа больна?
Кверол : – Вот уж этого не знаю.
Лар : – Ах, Кверол, Кверол, только тело
слабым вам и кажется;
а насколько его слабей душа!
Надежда, страх, желанье, алчность, отчаянье
не дают ей быть счастливой.
Что, если на лице у человека
одно, а на душе другое?
Что, если он на людях весел,
а у себя в дому грустит?
Не говорю о более важном;
но что, если он не любит жену?
что, если слишком любит жену?
Кверол : – Если нет на свете счастливых,
значит, нет и праведных?
Лар : – И на это я отвечу.
Я согласен, есть на свете
люди, почти праведные,
но они-то как раз и есть
самые несчастные.
Что еще узнать ты хочешь?
Кверол : – Клянусь, больше ничего.
Оставь уж мне мою судьбу,
коли лучше ничего не найти.
Лар : – Что ж! коль признано, что ты счастлив,
я хочу теперь показать,
что станешь ты и еще счастливей.
Не далее чем сегодня же
получишь ты много золота!
Кверол : – Ты шутишь: быть того не может.
Лар : – Почему?
Кверол : – Потому что не с чего.
Лар : – Разве так уж трудно нам
то, чего ты понять не можешь,
и сделать, и выполнить?
Кверол : – Но как же? иль щедрый покровитель?..
Лар : – Нет.
Кверол : – Или от друга такой подарок?..
Лар : – Нет.
Кверол : – Или кто неожиданно
назначит меня наследником?
Лар : – Еще того меньше.
Кверол : – Или какое-нибудь сокровище
откроется глазам моим?..
Лар : – Сокровище в доме у тебя;
но другим оно откроется
раньше, нежели тебе.
Кверол : – Как же я получу
то, чего никто мне не даст?
Лар : – И ты ступай себе и делай
все себе во вред.
Кверол : – Зачем?
Лар : – Так лучше будет. Хитрецу доверься,
обманщику постарайся помочь,
а воров прими гостеприимно.
Кверол : – И если явится поджигатель,
то масла подлить в его огонь?
Лар : – Так я и знал, что ты не поверишь.
Кверол : – Разбойники! воры! зачем мне они?
Лар : – Затем, чтобы всю твою надежду и опору
унесли они с собой.
Кверол : – Для чего?
Лар : – Для того, чтоб ты стал богатым.
Кверол : – Как?
Лар : – Потерявши свое добро.
Кверол : – Для чего?
Лар : – Для того, чтоб ты стал счастливым.
Кверол : – Как?
Лар : – Оставшися ни с чем.
Кверол : – Теперь понимаю, что значит пословица:
«Хороша правда, да темна».
Что же прикажешь мне делать?
Лар : – Все, что тебе самому во вред.
Кверол : – Но что же именно, скажи!
А то вдруг я ошибусь
и что-нибудь сделаю на пользу?
Лар : – Все, что сделаешь ты сегодня,
то и будет на пользу тебе.
Кверол : – А если я этого не хочу?
Лар : – Хочешь ты или не хочешь,
а жди сегодня Фортуну в дом.
Кверол : – А если я дверь запру?
Лар : – Проскользнет через окно.
Кверол : – А если и окна затворю?
Лар : – Глупец! раньше окна твои раскроются,
раньше земля разверзнется,
чем сумеешь ты запереться,
заслониться от неотклонимого!
Кверол : – Так, стало быть, это вовсе и не подарок,
если это должно случиться,
хочу ли я или не хочу…
Лар : – Что ж, я и не ждал от тебя благодарности!
Ты Кверол-брюзга – и на все брюзжишь!
Кверол : – Погоди, куда же ты?
Лар : – В твой дом, в наш дом – обратно иду!
А потом пойду, куда мне угодно,
но куда бы ни пошел, —
от тебя я не уйду!