Эммануил Беннигсен - Записки. 1917–1955
- Название:Записки. 1917–1955
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:Издательство им. Сабашниковых
- Год:2018
- Город:Москва
- ISBN:978-5-8242-0160-4
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Эммануил Беннигсен - Записки. 1917–1955 краткое содержание
Во втором томе «Записок» (начиная с 1917 г.) автор рассказывает о работе в Комитете о военнопленных, воспроизводит, будучи непосредственным участником событий, хронику операций Северо-Западной армии Н. Н. Юденича в 1919 году и дальнейшую жизнь в эмиграции в Дании, во Франции, а затем и в Бразилии.
Свои мемуары Э. П. Беннигсен писал в течении многих лет, в частности, в 1930-е годы подолгу работая в Нью-Йоркской Публичной библиотеке, просматривая думские стенограммы, уточняя забытые детали. Один экземпляр своих «Записок» автор переслал вдове генерала А. И. Деникина.
Издание проиллюстрировано редкими фотографиями из личных архивов. Публикуется впервые.
Записки. 1917–1955 - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок
Интервал:
Закладка:
Грасс, через который мы часто теперь ездили, сохранил в центре характер всех старых французских городков, грязных, но сохранивших те или иные особенности и интересные архитектурные памятники. Грасс был родиной Фрагонара, и здесь сохранилось много картин этого художника. Жил здесь и один из его потомков, у которого в Каннах была мастерская, в которой работал Пискорский. У него в Грассе сохранился ряд картин его предка, которые он, однако, тайком от жены заменил копиями. У этого, как все говорили, очень милого француза, было очень любвеобильное сердце, и, кроме законной, очень большой семьи, была и побочная, на содержание которой и ушли «фрагонары». В Грассе около фабрик духов чувствовался постоянно их запах, в магазине одной из них даже бил фонтан из них, но сами духи эти были скорее второстепенными по качеству. Ничего подобного, фабрикуемому в Париже, здесь не производилось.
Две недели в Pont du Loup пролетели очень быстро, и погода была все время прекрасна. Только раз в ущелье застала нас гроза с ливнем. Как раз в этот день приехали к нам Свербеев с внуком его жены, маленьким Нелидовым, и мы сразу пошли гулять. Гроза захватила нас далеко от дома, и мы насквозь промокли. Тем не менее, бежали мы с песнями, и дети долго вспоминали эту прогулку.
За этот год в Каннах появилось несколько новых лиц (вообще, во всех иностранных колониях смена лиц, их составляющих, была обычным явлением, а в русской в эти годы и тем паче). Трагической оказалась фигура старой девы Соломирской. Она служила у Иванова, и влюбилась в него без взаимности. На этой почве она сошла с ума и вскоре затем умерла в лечебнице. Появился на одну зиму в Каннах А. П. Коцебу со своей гитарой. Этот бывший улан оказался в эмиграции очень слабеньким типом, забросившим семью, а его природная глупость делала его вообще малоинтересным. Мы его видали, однако, довольно часто, ибо он был давнишним приятелем Свербеева. Кроме того, его игра на гитаре избавляла от длинных разговоров с ним. Часто видали мы в Каннах, начиная с этой зимы, Б. И. Хохольского, бывшего Черниговского гусара, очень ограниченного человека, но добродушного и обязательного. Появилась на нашем горизонте семья Ниловых: старик-кавалерист, командовавший во время войны дивизией, был братом известного адмирала. В отличие от него, он не был пьяницей, но умом тоже не блистал. С ним приехала его дочь-разводка, милая, но бесцветная женщина, вскоре вышедшая замуж за «графа» Строганова, о котором я уже писал. Почти одновременно появились семьи Мосоловых, Черкасовых к Медем.
Мосолов, бывший товарищ министра двора, в это время уже омоложенный Вороновым и вновь женившийся на вдове баронессе Черкасовой, был, несомненно, очень бодр для своих 75 лет. В Каннах он открыл пансион, который, однако, не пошел, и он его скоро продал. Баронесса Медем была единственная, оставшаяся из семьи ее отца И. Л. Горемыкина. Роли она ни в Каннах, ни в Ницце не играла, но была, несомненно, и очень умной и симпатичной женщиной. Я понимаю, что про нее в Пскове говорили, что она, а не ее муж правят губернией. В Каннах открыл пансион также бывший дипломат и моряк Унгерн-Штернберг. В 1914 году он вернулся в строй, и после революции пошел служить в Конго командиром парохода. Здесь он выслужил полагающееся за сколько-то лет вознаграждение, но стал пить, и уверяли, что контракт с ним не был возобновлен, ибо он, будучи пьяным, посадил свой пароход на мель. В Канны он явился со своей второй женой, немкой (1-я была дочь Анатолия Ильича Чайковского, о которой я говорил выше), и сношения его с русскими были очень ограничены. Пансион его продержался еще до нашего отъезда из Канн.
Говоря о приюте, я не упомянул еще про воспитателя его Левицкого и воспитательницу Гардер и их брак. Он был дежурным генералом штаба 9-й армии, был хорошим, но в Каннах уже больным человеком. После их свадьбы они оставили приют и занялись около Антиба садоводством. В этом районе уже занимался им молодой Енгалычев, женатый на племяннице Кутузова — Граббе. Цветоводство здесь всё было основано на том, чтобы выгнать цветы возможно раньше, когда цены на них еще были высокие. Если запоздать с ними, то платили за них гроши, не окупавшие расходов. Кроме того, надо было считаться с проблемой воды, которой было недостаточно и которой пользовались все цветоводы по течению ручья. Нанимать рабочих было слишком дорого, все работы выполняли сами Енгалычевы, но участок их был слишком велик для них двух, и они часть его уступили Левицким.
Гардер была рожденная Михайлова-Рославлева. Как я узнал от нее, эта семья носила ранее фамилию Каракозовых, но после покушения одного из ее членов на Александра I, глава ее, Самарский губернский предводитель дворянства, просил об их переименовании. Первый муж Левицкой, Гардер — был офицером в штабе Тухачевского, но перебежал к белым. Когда он попросился в отпуск, то Тухачевский спросил: «Что? Тоже собираетесь к белым?». В Париже Гардер, еще молодой человек, жил уроками тенниса, и как-то нагнувшись, чтобы поднять мяч, упал мертвым. Смерть эта произвела тогда известное впечатление в Париже.
В середине ноября вернулась из Биаррица Марина и стала служить по разным магазинам продавщицей, пока не устроилась более прочно в магазин небольшой портнихи на Croisette, и прослужила до конца 1933 года. С приездом ее стали мы двигать вперед все приготовления к ее свадьбе с Пискорским. Необходимо было вновь сделать ей acte de notoriete, что она и сделала в Биаррице, но в Каннах мэрия отказалась признать этот акт действительным как составленный в другом департаменте. Пришлось обратиться к прокурору в Грасс с новым прошением, и через несколько недель он разрешил мэрии удовлетвориться Биаррицким свидетельством.
При этой оказии нам пришлось убедиться, насколько наши прежние власти были доступнее французских. В Грассе и прокурор, и его товарищ оказались недоступными для нас, и невольно вспомнилось, как у нас любой проситель допускался на прием не только к губернатору, но и к министру, несмотря на то, что ряд и тех, и других были убиты именно просителями, или вернее революционерами, явившимися под видом просителей.
После этого 14 февраля 1933 года состоялся гражданский брак Марины, а на следующий день и церковный. Венчал их о. Алексей в своей маленькой церковке, и затем у нас был обед для шаферов и других немногих приглашенных. Было очень тесно, но уютно и весело. Марина с Никой поселились на эту зиму в том же доме, что и мы, но этажом выше. За эту зиму погостили у нас Адя и Фанни, приехавшие в Канны отдохнуть на 1½ месяца. И они, и позднее Ирина Голенко [77] Племянница, ур. Даниловская. — Примеч. сост.
с мужем большею частью питались у нас. Появилась у нас в Канн Верочка Брукнер, дочь А. В. Воронца [78] Семейство сестры Н.Ф. фон Мекк. — Примеч. сост.
, на свадьбе которого с В. К. Панаевой [79] Двоюродная сестра С. Дягилева — Примеч. сост.
я был в 1894 г. Во время войны я ее видел сестрой милосердия в одном из госпиталей Западного фронта, а после революции она вышла замуж за венгерского пленного Брукнера, с которым и уехала в Будапешт, где он служил в Городской управе. Верочка была милой женщиной, и я был рад за нее, что она удачно, по-видимому, вышла замуж.
Интервал:
Закладка: