Эммануил Беннигсен - Записки. 1917–1955

В Нью-Йорке была довольно крупная группа правоведов, старейшим в которой был Кулибин, бывший председатель какого-то окружного суда, всего на 6 выпусков старше меня, но всецело человек старых взглядов, ничего нового себе не усвоивший. Характерна была одна мелочь, которую я услышал в этой группе: один из бывших правоведов, титулованный, женился на американке, и мне кто-то с иронией сказал, что он был благоразумен, женившись на хроменькой, ибо она от него не ушла, тогда, как кажется, все другие жены наших титулованных соотечественников того поколения с ними уже развелись. Тогда же все жалели одного из наших младших товарищей, занимавшегося садоводством где-то под Нью-Йорком: в Соединенных Штатах садились на землю только неудачники, тогда как в Европе предпочитавших работу на земле было немало. Сам этот наш коллега был, впрочем, вполне доволен своей судьбой.

Сразу по приезде в Нью-Йорк стал я разыскивать Калишевских, о которых знал, что они недавно переехали из города Елизабет в какой-то другой. Вскоре мне сообщили, что генерал приехал в Нью-Йорк, и мы с ним свиделись, причем он пригласил меня к себе в маленький городок Woodbury, недалеко от Филадельфии. Вместе с ним мы туда и поехали. По железной дороге движение было тогда очень слабое, что особенно поражало, ибо эта линия была здесь в 4 колеи. Зато вагоны были прекрасные и airconditioned, т. е. с постоянной температурой. Это было первый раз, что я видел это, но потом убедился, что эта система отопления уже довольно распространена в стране, и даже в небольших особнячках небогатых людей. Удобства они, несомненно, представляли большие, ибо, например, у Шешунова только раз в несколько месяцев приезжал грузовик-цистерна и накачивал нефть в особый бак. Ни зажигать, ни тушить отопление не приходилось, и все делалось автоматически. Естественно, что таким способом избегались и пыль, и чад в доме.

Два часа пути до Филадельфии, где нас ждал младший Калишевский с автомобилем, прошли незаметно, и оттуда через большой мост через Делауер и через промышленный город Camden мы направились в Woodbury. Как и все небольшие городки севера Соединенных Штатов, он производил благоприятное впечатление своей чистотой и современностью: в нем жители с умеренными средствами, то, что называется мелкой буржуазией, могли иметь все, что дала бы им жизнь в больших городах. Калишевские поселились в нем, ибо милях в 10 от него находилась лаборатория Vacuum Oil C7, в которой их сын заведовал одним из двух отделов. В третьем месте находилась школа, в которой училась их внучка, тогда девочка 6–7 лет. Поэтому ее мать с утра отвозила и мужа, и девочку, а днем ездила за ними. Несмотря на это неудобство (она, вероятно, делала не меньше 100 километров ежедневно только в этих поездках), Калишевские дорожили жизнью в Woodbury, ибо здесь они нанимали большой дом с хорошим садом, какого в другом месте не нашли бы.

Встретил я у них тот же теплый прием, что всегда раньше, и за время моего пребывания в Америке побывал я у них, вероятно, раз пять. Ведала хозяйством Мария Владимировна при помощи невестки, очень милой молодой женщины, их родственницы-сироты, которую они выписали из России не без задней мысли, что их сын на ней женится, что и случилось. Славная и умненькая была и их девочка, с которой я не раз вел разговоры. У Марии Владимировны уже слабело тогда зрение, что врачи приписали нагноению на корнях зубов, и заставили ее все их вырвать, что, однако, не помогло, и потом она писала, что ее зрение сошло почти на нет. Отмечу, что тогда рвать все зубы для устранения любых хронических болезней было в большой моде у американских докторов. Впечатление о них у меня осталось очень среднее, главным образом, благодаря большой специализации: изучая только ее, они забывали общее состояние организма с его индивидуальными особенностями, и в лечении его применяли те методы, которые являлись в этот момент новейшими, хотя бы они и не были еще достаточно проверенными.

Мария Владимировна и генерал оставались теми же русскими людьми, что и раньше, и он не раз рассказывал про разные казусы из своей американской жизни, которая по существу оставалась ему чуждой. И ему приходилось иногда править автомобилем, но он с комизмом рассказывал про разные инциденты на этой почве из-за его чрезмерной осторожности. Он мало изменился физически, но жаловался, что у него слабело сердце. Лет через пять он и умер, действительно внезапно, от кровоизлияния в мозг. Вся семья держалась на заработке Владимира Анатольевича, уже тогда опубликовавшего свою первую работу по технике выработки минеральных масел. Этому вопросу была посвящена и вся работа его лаборатории, в которой под его руководством работало 16 инженеров. Хотя Vacuum Oil C7 и не была из самых крупных нефтяных предприятий, но она считала необходимым в 2-х отделах своей лаборатории иметь 30 инженеров специально для научной работы над использованием нефти. Владимир Анатольевич очень хотел тогда получить звание доктора химии, но для этого ему надо было бы приблизительно на год оставить службу, а этого он, имея на руках семью, сделать не мог. Правда, он мог бы получить это звание в каком-нибудь захолустном университете (college), где главное было заплатить за диплом хорошую сумму, но этим дипломам в научных кругах была грош цена. Позднее, однако, с опубликованием им еще нескольких солидных работ, его авторитет еще увеличился, и он повысился в своем положении, переходя в другое общество в Техасе. Как он мне говорил, переходы из одного предприятия в другое является необходимым для улучшения своего служебного положения.

У Калишевских мне пришлось познакомиться с некоторыми методами обучения в местных школах и в особенности с обучением грамоте. Оказалось, что в противоположность тому, что я наблюдал в других странах, в англосаксонских, в связи со сложностью английского правописания, детей заставляют заучивать наизусть орфографию каждого слова в отдельности. Несомненно, что этот spelling [87] Правописание. объясняется тем, что очень часто одно и то же сочетание букв произносится совершенно различно. Но, по-видимому, никому в Соединенных Штатах не приходила в голову мысль, что выход из этого надо было бы искать в упрощении правописания, а не в том, чтобы заставлять ежегодно миллионы детей заучивать правописание тысяч слов. Этот spelling объяснил мне газетную заметку о конкуре взрослых на правописание скольких-то трудных слов. В ней указывалось, сколько кто из победителей сделал ошибок, причем никто не высказывал удивления, что ни у кого из них они не отсутствовали.

У нас обычно считают, что Нью-Йорк северный город, и действительно, там бывают морозы в 25 градусов, но летом бывают жары, когда на ночь выбираются из раскаленных домов в парки. Это и понятно, ибо город расположен на широте приблизительно Лиссабона. Резкие же различия температуры, незнакомые европейцам, объясняются тем, что около Европы проходит Гольфстрим, смягчающий ее климат, тогда как около Америки теплых течений нет. Тем не менее, выехав из Нью-Йорка в Woodbury, я почувствовал, что нахожусь в южной стране. В тростниках около небольшой протекающей здесь речке водились гремучие змеи, а во время одной из прогулок мне показали дерево, отравляющее тех, кто засиживается под ним, или засыпает. Почему это дерево сохранялось чуть ли не в центре города, никто не знал.