Эммануил Беннигсен - Записки. 1875–1917

Вся эта переброска войск на фронте армии должна была быть закончена к вечеру 21-го сентября, а 22-го армия должна была вновь переправиться через Вислу и Сан и начать наступление против неприятеля по всему фронту. Предполагалось, что наступление неприятеля будет идти столь медленно, что вся эта операция будет выполнена спокойно и без затруднений. При этом на левом берегу Вислы из состава 9-й армии оставлялась в виде заслона 2-я стрелковая бригада. Положение Сандомира считалось вполне обеспеченным — опасности ему в штабе армии тогда не предвидели. Относительно краснокрестных учреждений мне были даны первоначальные указания об отходе их вместе с войсками, но затем мне было разрешено сосредоточить их в Сандомире, откуда они должны были присоединиться 22-го или 23-го к нашим наступающим корпусам.

Не знаю, чему приписать перемену во взглядах, но эти первоначальные предположения о почти полном отходе за Вислу выдержаны не были, и понемногу ко 2-й стрелковой бригаде были прибавлены сперва гвардейская стрелковая бригада, а затем и 80-я пехотная дивизия, и вместе с тем стали говорить о возможности боя на линии верстах в 25–30 впереди Сандомира. По-видимому, инициатива этого принадлежала штабу 9-й армии, главным же образом генералу Гулевичу, который не мог примириться с мыслью об отходе. Во всяком случае, указания, которые он давал мне, были все основаны на расчете о немедленном переходе в наступление. В соответствии с этим, кроме Нижегородского лазарета, в Сандомир пришли два подвижных лазарета и два передовых отряда и расположились здесь в свернутом состоянии. Эти 4 учреждения не внушали мне никаких опасений, ибо, имея обоз, все они, при наличии в тылу мостов, которые должны были быть готовы к 21-му сентября, свободно могли бы отойти, если бы это оказалось необходимым. Вопрос был только в Нижегородском лазарете и в отделении склада: как их вывезти, если придется эвакуировать Сандомир? Здесь расчеты были построены на ожидавшемся приходе «Пана Тадеуша», который уже был закончен снаряжением и вышел из Варшавы. Однако вместо этого парохода 19-го прибыл один заведовавший им уполномоченный Шабельский с известием, что вследствие поломки в машине, пароход на несколько дней застрял в Новой Александрии. Приходилось, следовательно, думать об иных способах эвакуации. Для склада было разрешено воспользоваться баржей, которую должен был увести стоявший в Набжезе казенный пароход «Холм». Для нижегородского же лазарета были обещаны этапным комендантом подводы, на которые в последнюю минуту должны были погрузить его имущество.

Так как это была первая моя эвакуация, то я поверил этим обещаниям. Однако все было выполнено далеко не так, как предполагалось. Немцы начади наступать гораздо быстрее, чем у нас рассчитывали, и притом с бóльшими силами, чем ожидалось. Как мне сообщили в штабе, против 9-й армии выяснилось наступление к северу от Вислы не менее чем 3-х корпусов, почему оставленные против них арьергарды удержаться на левом берегу Вислы не смогут. К сожалению, стало это известным только 19-го сентября днем, почему в тот же вечер я дал распоряжение обоим подвижным лазаретам идти на следующее утро в Завихост, переправиться там на правый берег Вислы и двигаться затем далее на присоединение к своим корпусам. Весь день 20-го слышалась канонада: шел бой в районе Климентова, как выяснилось позднее, только артиллерийский. Наши стрелки, в виду явного преимущества неприятеля в силах, отошли к Опатову. Утром в Сандомире внезапно поднялась ружейная стрельба — над городом пролетел неприятельский аэроплан — и всё, что имело ружья, стало его обстреливать, но безуспешно. К вечеру, с получением известий об отходе стрелков на Опатовские позиции, меня вызвал к себе полковник Энгельке и передал, что он со своим Управлением утром 21-го выезжает из Сандомира в Красник, куда переходит также из Збыднева и штаб армии. Вместе с тем он посоветовал и мне с Управлением тоже уходить. Та к как «Пана Тадеуша» все еще не было, то я направил Шабельского обратно в Новую Александрию, оба же передовых отряда, стоявшие в Сандомире, двинулись в Опатов на случай необходимости вывоза оттуда раненых. В Опатове же развернулся и Псковский подвижной лазарет, только что закончивший закупку обоза около Люблина и пришедший прямо оттуда ко времени начала боев.

Настало утро 21-го сентября (1914 г.) и принесло нам два неприятных сюрприза: С одной стороны, не оказалось ни одной из обещанных мне 30 подвод, что, впрочем, как выяснилось впоследствии, при отступлениях являлось естественным явлением, а с другой — затонул понтонный мост через Вислу. Как это ни странно, но обслуживание этого далеко не идеального моста было поручено не саперным войскам, а ополченцам, которые и прозевали течь в двух понтонах, к утру 21-го и заполнившихся водой. А часов около трех прекратилось и это сообщение. Благодаря этому погрузка имущества склада на берегу в Набжезе оказалась невозможной, и только после долгих хлопот Ковалевскому удалось добиться постановки баржи около левого берега Вислы, куда мы и свезли на автомобилях все, что было в складе. Однако, благодаря отсутствию здесь пристаней, погрузка очень затянулась, а в 5 часов дня командир парохода заявил, что он больше ждать не может, ибо не желает рисковать пароходом, и ушел, не погрузив около десятка тюков, которые пришлось привезти обратно в склад.

В отношении Нижегородского лазарета положение все время оставалось неясным, ибо все еще мечтали достать подводы. Однако около 5 часов вечера из Опатова приехал уполномоченный Гросман с 2-мя сестрами Псковского лазарета и сообщил, что этот город подвергся обстрелу тяжелой артиллерии, почему Псковский лазарет должен был спешно свернуться и уйти оттуда. Все обозы, а за ними и войска стали отходить по указанной им дороге, но, отойдя верст около 10, были обстреляны немецкой кавалерией, причем в обозах возник беспорядок. Обоз Псковского лазарета в этом смятении разбился на несколько частей, и тогда Гросман, захватив 2-х сестер, поехал в Сандомир предупредить меня о ходе событий и затем направился в Завихост, где все обозы должны были переправляться через Вислу и где Гросман для ночлега персонала Красного Креста должен был занять здание школы. Через некоторое время после этого по большему шоссе из Опатова начали подходить войсковые обозы, а за ними потянулись и легкораненые, один из коих, офицер 2-й стрелковой бригады, по ошибке зашедший в Управление вместо Нижегородского лазарета, обрисовал нам общую картину боя — это была несомненная неудача. Почти в это же время вернулся и наш 5-й передовой отряд, привезя, однако, всего четырех раненых: он подошел к вой скам уже в начале отхода и не мог больше никого подобрать из тяжелораненых.