Эммануил Беннигсен - Записки. 1875–1917

Обе сестры Александра Платоновича были старше его; одна из них была замужем за командиром Преображенского полка графом Пирхом, и вторично, после его смерти, за сенатором Кайсаровым, если не ошибаюсь, бывшим адъютантом Кутузова, упоминающемся в «Войне и Мире» и взявшим Реймс во Франции в 1814 г. Одна из ее дочерей была замужем за Львовым, автором гимна «Боже, Царя храни». Другая сестра Александра Платоновича Платонова была замужем за графом Менгден; внучка ее, графиня Гомпеш, родственница последнего великого магистра Мальтийского ордена, была, по семейным преданиям, первым серьезным увлечением Бисмарка, который ей делал якобы предложение во время своей службы в Аахене. Не знаю, верно ли это, но сопоставление лет, казалось бы, делает маловероятным, чтобы внучка Платоновой могла быть уже взрослой к этому времени.

Единственный брат Александра Платоновича Валериан, очевидно, названный так в честь Валериана Зубова, оставил несколько страничек записок, которые мне пришлось читать и переписать у его вдовы. Относились они к его детству, когда Зубов и до, и после 1812 года жил в Курляндии в имении своем Руэнталь, и к пребыванию его детей в военные годы в семье его племянницы Бороздиной, жены корпусного командира Отечественной войны и дочери известной О. А. Жеребцовой.

Отвлекусь здесь о семье Зубовых, чтобы привести несколько мелочей, по-видимому, нигде не опубликованных. О Платоне отзывы, большей частью, сохранились только отрицательные, и, в частности, ум его расценивался, по-видимому, невысоко; но тут сказалось, очевидно, неблагоприятное для него сравнение с Потемкиным, которого он заменил при Екатерине II, будучи тогда заурядным строевым офицером. В дальнейшем круг его знакомств указывает скорее, что ум его ценился высоко, и, например, когда обсуждался в 1812 году вопрос о назначении главнокомандующего, Александр в числе немногих привлеченных им членов этого совещания привлек и Зубова. Зато заносчивость Зубова, и особенно его скупость, стоят вне сомнения, также как и его, более чем легкое, отношение к женщинам. Женился он уже пожилым человеком на шляхтянке Валентинович. Встретив на какой-то ярмарке эту красавицу-девочку, он попытался сперва купить ее у ее матери, но, получив отказ, женился на ней. У Валериана Платоновича сохранился рассказ, как он играл с этой «мачехой» в куклы. После женитьбы Платон Зубов прожил недолго (умер он от рака), и все его громадное состояние перешло к почти что новорожденной его дочери, которая тоже вскоре умерла, и состояние осталось тогда у ее матери, а после нее перешло к ее детям от второго брака с Шуваловым.

Сестра Зубовых, Ольга Жеребцова, тоже красавица, известна, главным образом, своим косвенным участием в заговоре против Павла I. Она была любовницей английского посла Витворта, и через нее к заговорщикам шли якобы английские деньги. Александр I выслал ее после убийства отца за границу. В Англии она сошлась, как рассказывали в семье, с будущим королем Георгом 4-м, уже тогда правившим страной в период сумасшествия его отца. От этой связи у нее родился сын, получивший фамилию Норд; потомки его еще на моей памяти служили в лейб-гусарах. Позднее об Ольге Александровне упоминает в своих воспоминаниях Герцен, которого направили к ней как к возможной заступнице за него перед ее зятем Орловым, тогда шефом жандармов. У Герцена осталось о ней, по-видимому, симпатичное воспоминание. У нее в доме доживал свой век карлик ее брата, о котором я нашел упоминание в «Историческом Вестнике» в статье, кажется, Бороздина «Три столетних старца». Этот карлик оставил тетрадку записок, которая хранилась в Вохоне у Наталии Александровны Платоновой; что в ней было, не знаю, ибо Наталия Александровна не давала ее никому для прочтения, а в революционные годы сама она была убита, а дом ее сожжен. Таким образом, и тетрадка эта, вероятно, погибла.

Современному читателю, вероятно, покажется странным то обилие незаконных детей и то количество связей, о которых я упоминаю, но надо сказать, что Россия и 18-го, и начала 19-го веков не была в этом отношении исключением. Большим исключением было только то, уже отмеченное мною, отсутствие традиционной наследственности политических убеждений. Таким образом, например, в то время как из двух братьев генералов Орловых один был декабрист, бывший каторжник, и оставался в ссылке в Сибири, другому — зятю Жеребцовой — было доверено Николаем I руководство тайной полицией.

Возвращаясь к В. П. Платонову, отмечу, что и после смерти отца он воспитывался в семье Бороздиных и затем служил, почему не знаю, почти исключительно в Царстве Польском. При Александре II он сперва был товарищем министра Статс-секретаря по делам этого Царства, но то, что он был женат на польке и считался полонофилом, хотя и правых взглядов, помешало, по-видимому, его назначению министром до 1864 г., когда, после проведения в Польше «крестьянской» реформы, он сменил Милютина на этом посту и занимал его до его упразднения. Затем больше 20 лет он был членом Гос. Совета, но больше неприсутствующим, и жил во Франции, где и женился вторично на восьмом десятке лет на очень хорошенькой 16-летней француженке, главным образом, чтобы ей оставить свою большую пенсию. Она жила в Ницце еще в 1946 г., где, несмотря на свои старые годы, работала сестрой милосердия, ибо в 1917 г. лишилась этой пенсии. За несколько лет до отъезда в Южную Америку я бывал у нее, и как-то странно бывало в 1935 г. разговаривать со снохой фаворита Екатерины II, умершей в 1796 г. У нее сохранился большой чемодан с бумагами мужа, которые она мне показала как-то, желая их продать в какой-нибудь русский архив. Среди них были доклады Платонова Александру II с пометками последнего по вопросам, которые тогда считались секретными, но которые с тех пор многократно обсуждались публично. Ничего особенно интересного для себя я в них не нашел, кроме нескольких страничек воспоминаний Валериана Платоновича, уже упомянутых выше, и доклада его по вопросу об отношениях к католической церкви в Царстве Польском. Где сейчас находятся эти бумаги, не знаю.

Михаил Александрович Охотников после женитьбы поселился в родовом имении Дубовец около Орла. У него был брат Яков, старше его на 26 лет и от другой матери, с многочисленной семьей которого у него почти никаких сношений не было, и шесть сестер, все вышедшие замуж за Орловских помещиков, большей частью, ничем не достопримечательных. По-видимому, сестры Охотниковы были все красивы, и среди их потомства было тоже немало известных своей красотой. Когда я был в Москве кандидатом на судебные должности, там славилась своей красотой внучка одной из них — Наташа Секерина, которой особенно увлекался композитор Скрябин, но которому она предпочла гораздо менее интересного Маркова, моего сослуживца по Судебной Палате.