Александр Сидоров - В ожидании Апокалипсиса. Франкское общество в эпоху Каролингов, VIII–X века

Инфекционные болезни были далеко не единственной проблемой. Жития святых показывают, как много людей страдало самыми разными недугами. Эпилепсией, слепотой, глухотой, немотой или, напротив, логореей, но прежде всего разного рода параличами или судорогами. Современные исследователи не без основания полагают, что виной тому являлись некачественное и несбалансированное питание, чрезмерное потребление алкоголя и хронический авитаминоз. Вследствие этого, особенно в социальных низах, обычной вещью были полиневрит, глаукома, рахит, полиомиелит, а также психосоматические неврозы, часто приводившие к судорожным спазмам. К этому следует добавить генетические дефекты, связанные с длительной эндогамией деревенских общин, а также широкое распространение до- и послеродовых травм.

В аристократической среде дела обстояли значительно лучше. Среди Каролингов, например, откровенно больных людей было совсем немного. Современники обратили внимание разве что на хроническое нездоровье Карла Толстого, которого постоянно преследовали изнурительные эпилептические припадки. Тяжкий недуг в конечном счете стоил королю трона.

Каролингские эрудиты, не обязательно врачи, довольно хорошо умели диагностировать различные заболевания. Эйнхард отмечает, что Карл Великий умер от плеврита, осложнения, полученного от тяжелой простуды. По словам Астронома, у Людовика Благочестивого незадолго до смерти случился отек легких, «мокрота, прилившая в его грудную клетку, затвердела, и образовался нарыв, опасный для жизни». Разумеется, существовали и профессиональные лекари. Мы видим таковых, по крайней мере при королевском дворе. В 817 г. в Аахене произошел несчастный случай. На Людовика Благочестивого, который в окружении свиты шествовал по крытой галерее из капеллы во дворец, обрушилась прогнившая крыша. Пострадало много людей, но император отделался только ушибами и царапинами. По сообщению хрониста, благодаря заботам врачей ( medici ) Людовик быстро поправился и три недели спустя уже охотился в окрестностях Нимвегена. К сожалению, остается только догадываться, кто были эти люди, чему и как они учились и как именно лечили Людовика. По сообщению Рихера, в 920-х гг. при западнофранкском дворе трудился некий выходец из Салерно, города, который уже совсем скоро прославится своей медицинской школой. Причем этот итальянец, весьма сведущий во врачебной науке, не отличался знанием медицинских трактатов, зато обладал большим практическим опытом.

В каролингских школах не изучали медицину в качестве самостоятельного предмета. Знания в этой области либо передавались персонально — от учителя к ученику, например, в монастыре, или от отца к сыну, как это было принято в еврейских семьях, — либо приобретались попутно в процессе обучения вместе с освоением произведений древних и раннесредневековых писателей, где содержались соответствующие сведения. К таковым относились «Естественная история» Плиния и ее позднейшие переработки, «Медицинская книга» Квинта Серена Самоника, «Гербарий» Псевдо-Апулея, латинские переводы трудов Диоскурида, «Этимологии» Исидора Севильского, где, в частности, содержались отсылки к сочинениям Галена, и некоторые другие тексты. Они нередко встречались в каролингских книжных собраниях, прежде всего монастырских. Например, в санкт-галленской библиотеке к концу IX в. насчитывалось по меньшей мере семь томов по искусству врачевания ( libri medicinalis artis ). Причем, судя по пометам библиотекарей на полях книжной описи, некоторые кодексы на тот момент были выданы в частное пользование.

В античную эпоху в основе диагностики различных заболеваний и выбора соответствующей терапевтической практики лежала так называемая гуморальная теория, или учение о четырех жидкостях. В наиболее законченном виде она была сформулирована врачом и философом Клавдием Галеном (II в.), который в свою очередь опирался на идеи Гиппократа. Согласно этой теории, в человеке непременно присутствуют кровь, желтая желчь, черная желчь и флегма. Каждая обладает определенными физическими свойствами. Кровь — теплая и влажная, желтая желчь — горячая и сухая, черная желчь — холодная и сухая, флегма — холодная и влажная. В здоровом организме все жидкости смешаны в определенной «правильной» пропорции. Напротив, нарушение этого баланса приводит к различным недугам. Соответственно, лечение заключалось в восстановлении изначальной гармонии путем избавления от избыточных или восполнения недостающих жидкостей.

Гуморальная теория была встроена в сложную систему связей, которые указывали на принципиальную неразделенность микро- и макрокосмоса, античного человека и окружающей его вселенной. С физическими свойствами жидкостей последовательно соотносились стихии (воздух, огонь, земля, вода), темпераменты (сангвиник, холерик, меланхолик, флегматик), времена года (весна, лето, осень, зима), возрасты (детство, юность, зрелость, старость) и органы тела (сердце, печень, селезенка, голова/желудок).

Латинское Средневековье не только унаследовало идеи Галена, но и активно ими пользовалось. На них, в частности, основано представление о целительной пользе кровопускания и очищения желудка. Причем эти методы лечения применялись даже в случае крайней немощи больного. Излишне говорить, что они нередко сводили пациента в могилу.

К сожалению, точно неизвестно, как именно поступали в той или иной ситуации врачи VIII–IX вв. Исторические источники каролингской эпохи не сохранили для нас сколько-нибудь детального описания терапевтических практик. Но с древней теорией жидкостей они, несомненно, были хорошо знакомы. Анонимный биограф Людовика Благочестивого в полном соответствии с идеями Галена отмечает, что отек легких случился у стареющего императора из-за «переизбытка флегмы ( flegmatis habundantia ), которая приумножается зимой». Вдобавок он стал чахнуть от тошноты, поскольку его желудок не принимал ничего съестного. А ведь именно в этой части тела, согласно представлениям античных врачей, и концентрировалась флегма. О «плохих», т. е. холодных, жидкостях как основной причине многих болезней не раз упоминает и Рихер.

В каролингскую эпоху были предприняты первые серьезные попытки обобщить и систематизировать медицинские знания, унаследованные от греко-римского мира, а также адаптировать их для повседневных практических нужд. Едва ли не самым ранним примером такого рода работы является знаменитая «Фармакопея», составленная безымянным насельником Лоршского монастыря в самом конце VIII столетия. Уникальная рукопись, признанная сегодня памятником ЮНЕСКО, содержит краткий очерк по истории медицины, включая клятву Гиппократа, а также 482 рецепта и пояснения к ним, которые составителю удалось разыскать в сочинениях античных писателей.