Галина Данилова - Возникновение феодальных отношений у франков VI–VII вв.

Откуда это? В угоду чему строгий аналитик, поклонник фактов и текста, прибегает к натяжкам, насильственно обращается с источниками?» — спрашивает Виноградов и сам дает ответ, что «синтетическое начало, против которого принято столько предосторожностей, проникает в сущности всю работу нашего автора и подчиняет себе аналитические соображения» [139] Там же. .

Если Мауреру принадлежит честь считаться основателем Марковой теории, отразившей передовую научную мысль либеральной западной буржуазии в период ее революционного подъема, то Фюстель де Куланжа справедливо можно считать основателем противоположной Мауреру точки зрения на существование и развитие общины и роль народных масс в ранней истории средневековья.

Как Маурер, так и Фюстель де Куланж, отражая идеологию буржуазии в разные периоды XIX в., имеют своих последователей. Но в конце XIX и начале XX в. рёакционная концепция Фюстель де Куланжа находит особенно много последователей и подражателей, имеющихся частью и по сей день в странах современного империализма (США, Англия, ФРГ) К

Русская дореволюционная историография западного раннего средневековья тоже уделила внимание истории генезиса феодализма и народных масс в прошлом ранней Франции.

T. Н. Грановский, П. Н. Кудрявцев, С. В. Ешевский, С. М. Шпилевский, М. М. Ковалевский, Д. М. Петрушевский и многие другие русские медиевисты занимались указанными вопросами [140] Об этих авторах см. ниже в данной главе. .

Так, например, T. Н. Грановский, первый русский медиевист, в 1355 г. (в год смерти) написал работу «О родовом быте у древних германцев» [141] T. Н. Грановский . О родовом быте у древних германцев. М., 1855. , в которой не только отмечал у них наличие родовой и сельской, общины, ссылаясь на Цезаря и Тацита, но и критиковал западных ученых Эйхгорна и Мозера за их неправильные концепции [142] Там же, стр. 152 и след. .

Подчеркивая значение народных масс в истории, Грановский возмущался тем, что историческая наука в России и на Западе совершенно недостаточно занимается этим вопросом. Он говорил: «Мы не имеем ни одной монографии, достойной этого предмета. Европейцы смотрят преимущественно на высшие сословия общества» [143] Рукописный отдел Государственной публичной библиотеки им. В. И. Ленина, д. 3598/XXI, л. 114; 3598/XVIII, л. 13 об.; там же, л. 15 и т. д. .

Близок к T. Н. Грановскому его ученик и последователь П. Н. Кудрявцев. Его большая работа [144] П. Н. Кудрявцев . Судьбы Италии от падения Западной Римской империи до восстановления ее Карлом Великим. М., 1856. , написанная в 1356 г., посвящена обозрению остгото-лангобардского периода истории Италии, т. е. VI–VIII вв.

Свой несомненный интерес к истории народных масс в изучаемый период автор вскрыл во введении, в котором писал: «…в бытописании каждого народа важен начальный его период, как зерно, из которого развивается вся последующая история» [145] П. Н. Кудрявцев . Указ. соч. «Введение», стр. 3. . Варварское завоевание древнего Рима он считал важной вехой в создании нового (феодального общества) [146] См. подробнее: «Очерки истории исторической науки». М., 1955, стр. 456–457. .

С. В. Ешевский, являясь также соратником T. Н. Грановского, написал большой труд «Аполлинарий Сидоний» [147] С. В. Ешевский . Аполлинарий Сидоний. Эпизод из литературной и политической истории Галлии V в. М., 1855. , посвященный социальной истории Италии в период до вторжения туда германцев и во время поселения их в этой стране.

На фоне биографии Аполлинария Сидония автор описывает народные массы Италии и завоевателей — германцев, уделяя и тем и другим значительное место в работе. О франках, например, он писал: «…та жажда беспокойной деятельности, которою обозначалось разложение патриархального быта в племенах германских, явление уже ясно обозначенное в знаменитом сочинении Тацита» [148] Там же, стр. 122. . И далее: «С детских лет они уже созданы для страсти к битвам, подавленные многочисленностью неприятеля или невыгодами занятой позиции, они уступают смерти, а не страху, остаются непобежденными: их мужество переживает их самих» [149] Там же. .

Тут явная переоценка моральных качеств франков, идущая отчасти от Тацита, который идеализировал германцев своей эпохи (I в. н. э.), отчасти от Сидония Аполлинария. Но несомненный интерес автора к народным массам сказывается и в этом описании и в том, как автор констатирует отсутствие частной земельной собственности у германцев [150] С. В. Ешевский . Соч., т. III, М., 1870, стр. 170. , как он критикует отношение Ранке к деятельности народных масс в истории [151] «Много дает места ненужным подробностям… а внутренняя сторона народных движений… как-то уходит слишком на задний план…» ( К. Бестужев-Рюмин . Биография и характеристики. Спб., 1882, стр. 132). . И в том, наконец, как он сочувствует простым людям (франкам), сила которых падает за счет роста силы и влияния знати и богатых землевладельцев [152] С. В. Ешевский . Соч., т. II, стр. 299. .

Исследования С. М. Шпилевского касаются сравнительного анализа славянских и древнегерманских законов и обычаев (главным образом по народным «Правдам» тех и других народов).

Работа С. М. Шпилевского «Союз родственной защиты у древних германцев и славян» написана в 1866 г. и посвящена родовым союзам и их функциям у славян и древних германцев, т. е. собственно, касается вопросов народной жизни раннеславянского и раннегерманского общества.

Примерно того же направления и другая работа Шпилевского, написанная на три года позднее [153] С. М. Шпилевский . Семейные власти у древних славян и германцев. Казань, 1869. . В этой работе он ближе подходит к вопросам быта народов, особенности которых изучает, и пытается установить общность явлений, отраженных как в славянских, так и в германских источниках.

М. М. Ковалевский занимает в русской историографии особое место по своим трудам, посвященным экономической истории раннего средневековья, роли народных масс и общинному землевладению в период генезиса феодализма. Маркс в письмах называл М. М. Ковалевского своим другом по науке [154] К. Маркс и Ф. Энгельс . Соч., т. XXVII, стр. 62. .

Знакомство с Марксом, несомненно, наложило отпечаток на формирование взглядов молодого М. М. Ковалевского. Сам он в своих воспоминаниях говорил, что встречи с Марксом больше всего благотворно повлияли на его работы об общинном землевладении.

Установившаяся в историографии традиция о М. М. Ковалевском обычно относит его в вопросах коллективного землевладения на Западе к последователям и чуть ли не ученикам Маурера. Эта традиция не обоснована фактами. У Ковалевского есть много оригинального, самобытного в его работах об общинном землевладении и ранних формах организации масс средневековья.