Пол Картледж - Спартанцы: Герои, изменившие ход истории. Фермопилы: Битва, изменившая ход истории

Однако такие относительно фанатичные и оптимистичные комментарии и прославления больше не являются нормой. Более мрачное отношение к войне, доминирующее в настоящее время в американском общественном мнении и повсеместно в Западном мире, которое прослеживается с 1978 года, проявилось в другом фильме — о войне во Вьетнаме, само название которого отсылает к Симониду: « Поведай спартанцам ». По словам эксперта-историографа кино Мартина Уинклера, его безнадежно унылый, монотонный видеоряд предназначен подчеркнуть «темную сторону войны». Говорят, что даже президент Джордж У. Буш в 2005 году осознал наконец, что поддержка американским народом войны, особенно войны в Ираке, была обусловлена его требованием лишь малого от этого великого народа. Не может быть выразительнее контраста со Спартой 480 года до Р.Х. Тогда и там государство требовало абсолютно всего не только от взрослых мужчин боеспособного возраста, но также — иным образом, но не меньше — от их жен и прочих родственниц, и вообще от всего народа ( demos ) Спарты в целом.

Такая целостная позиция, в Греции не уникальная для Спарты, но, получившая в ней свое самое полное и почти что крайнее выражение, обернулась исключительными военными и культурными дивидендами. Марафонское сражение, в котором победили Афины при поддержке маленьких Платей, сыграло важную роль в развитии Греции и Афин как колыбели демократии и культуры. Через десять лет сражение при Фермопилах, в котором главенствующую роль сыграла Спарта, дало колеблющейся Греческой коалиции волю и передышку, чтобы довести сопротивление до конца и тем самым обеспечить последующий расцвет греческой культуры и цивилизации. Этот расцвет оказался решающим для продолжительного влияния Древней Греции и древней Спарты на современный Западный мир, которое не в последнюю очередь выражается наличием в нашем языке слов «спартанец» и «лаконический».

Как говорится, дурной ветер никому не приносит ничего хорошего. Как бы ни были ужасны и отвратительны события 11 сентября, я полагаю, что они оказались также и целительным поводом для размышлений Запада о том, что значит быть «Западным» и что такое Западная цивилизация. Мне представляется, что повторное исследование и переосмысление того, что отличает Западную цивилизацию, ценности и культуру, что достойно восхищения или, во всяком случае, защиты, — всецело позитивное явление, имевшее явно положительные последствия. Платон сообщает, что Сократ Афинский, образец этой цивилизации, говорил, что «неисследованная жизнь недостойна человека». Нечасто необходимость такого культурного самоанализа бывала столь настоятельной.

Например, это заставляет нас осознать, мы на Западе вовсе не обязательно обладаем всеми лучшими ценностями. Концепции и практики, которые мы нередко представляем себе исключительно Западными, такие как здравомыслие, свобода и демократия, имели и все еще имеют свои активные аналоги также и в Восточных культурах. На самом деле, традиция Западной цивилизации была в значительной мере сформирована или обогащена Восточным вкладом, включая и мусульманский. Если бы не арабские ученые, как на Востоке (особенно в Багдаде), так и на Западе (в мавританской Испании) в период, который мы условно называем Средними веками, то ряд основных работ Аристотеля был бы потерян для нас, в то время как Аристотель был настолько важен для формирования Западной культурной традиции, насколько это можно себе вообразить.

События 11 сентября заставили некоторых из нас на Западе вслух задать вопрос, может ли оправдать какое-либо определение нашей цивилизации и ее культурных ценностей смерть за них или, возможно, даже убийство ради них, как 11 сентября явно были готовы умереть за свои версии и модели свободы смертники-угонщики или самоубийцы. Те из нас, кто изучает историю Древней Греции, особенно глубоко задумывались над этим вопросом. Ибо мир древней, или классической, Греции является одним из главных источников нашей Западной цивилизации, как я уже указывал в знаменитом цитированном афоризме Сократа, и поведение спартанцев в Фермопилах в 480 году остро ставит спорный вопрос об идеологически мотивированном самоубийстве.

Связь между древними греками и нами впечатляюще выразил Джо Стюарт Милль в обозрении первых томов первопроходческой либерально-демократической истории Древней Греции Джорджа Гроута (опубликованной в двенадцати томах в 1846–1856 годах). По умышленно парадоксальным словам Милля, Марафонское сражение 490 г. до Р.Х., выигранное Афинами при поддержке только маленького соседнего городка Платеи, имело большее значение, чем битва при Гастингсе, даже как событие английской истории . Можно доказать или, по крайней мере, я хочу доказать, что такова же была и битва при Фермопилах. Разумеется, в отличие от Марафона, формально Фермопилы были поражением греков, «раной» ( trôma ), по выражению Геродота [125]. Тем не менее это было не менее славное и культурно значимое событие, поскольку оно скоро превратилось в моральную победу, т. е. в победу боевого духа. А как однажды красочно выразился Наполеон, фактор боевого духа втрое важнее, чем все прочие факторы вместе взятые.

Кое-кто скажет даже — и я склонен присоединиться к нему, — что Фермопилы были звездным часом Спарты. Во всяком случае, именно опыт Спарты в Фермопилах дает мне постоянную отправную точку отсчета в попытках ответить на вопрос, поставленный в эпилоге: что сделали для нас спартанцы? Может быть, мы должны начать с вопроса, который якобы задал в 550 г. до Р.Х. Великий царь Кир, основатель персидской империи Ахеменидов: кто такие спартанцы?

Один из ответов таков: спартанцы — это дорические (говорившие по-дорийски) жители греческого, крупнейшего в Древней Греции государства на Пелопоннесе. Другой ответ, полученный, к своему огромному огорчению, одним из преемников Кира Ксерксом, заключается в том, что они были боевым орудием, достаточно могучим и умелым и обладавшим достаточно сильной волей, чтобы сыграть ведущую роль в сопротивлении и, в конечном счете, изгнании даже его огромных орд, таким образом разрушив его планы включить континентальную Грецию в восточную империю, уже простиравшуюся от Эгейского моря на западе до территорий за Гиндукушем. Ксеркс открыл эти данные о Спарте лично под Фермопилами, а назначенный им главнокомандующий Мардоний роковым образом при Платеях еще раз на следующий год, когда спартанцы, руководимые регентом Павсанием, сыграли ключевую роль в знаменитой решающей победе греков.