Игорь Волгин - Ничей современник. Четыре круга Достоевского

Все «мимозиды» имели детей: могучий род Владиславлевых не угас. Но если б не потомство Владимира Михайловича, цепь, пожалуй, могла бы и прерваться: об этом свидетельствует участь его сестёр – внучатых племянниц Ф. М. Достоевского.

Ольга Михайловна родилась годом позже своего брата, в 1869 г. Несмотря на столь малую разницу лет, Владимир Михайлович почитает своим родственным долгом печься о младшей сестре. При этом – без особых церемоний вторгаться даже в её интимную жизнь. Осведомившись о намерении сестры связать себя узами законного брака с неким И. П. Бережновым, добродетельный брат немедленно требует от своего петербургского приятеля собрать достоверные сведения «о здоровье и личности» жениха. Он бурно скорбит «о печальном увлечении сестры этим проходимцем» «с жутким лбом, чёрными фатовскими усами и глупыми тараканьими глазами». Он подозревает, что потенциальный родственник не только ходит «по всяким непотребным домам», но сверх того замысливает зловещий план – «высосав всё из Оли», приняться затем за остальных вполне невинных сестёр, причём пройтись сразу «и насчёт денег, и насчёт “клубнички”».

Сугубая подозрительность – родовая черта Достоевских: в этом мы убеждались неоднократно. Демонизируя бедного Бережнова (ставшего-таки мужем его сестры и прожившего с нею жизнь), Владимир Михайлович не хочет слышать возражений невесты («сестра отразила все мои атаки на её жениха одним словом: клевета») и тем паче – принимать во внимание характер её чувств. Его не трогает ни тот дошедший до него слух, что жених, которому «в лицо было брошено несколько оскорбительных упрёков», грохнулся в обморок, ни то, что возмущённая Ольга не желает больше обсуждать с братом эту деликатную тему. Бескорыстный брат готов любой ценой спасать «влюблённую девушку» – даже с помощью вызова обидчика на дуэль. Между тем сестре уже 22 года, она учится в Академии художеств и вообще вполне вменяемая особа. Правда, не так давно Владиславлевы лишились обоих родителей. Чем, возможно, и объясняется роль, которую берёт на себя старший брат.

…Муж Ольги Михайловны И. П. Бережнов, довольно крупный чиновник Министерства финансов, умер в 1919 г. Ольга Михайловна жила сначала в Самаре (у племянника Александра), позже – в Ессентуках; работала счетоводом, библиотекарем, секретарём. Но, как большинство Владиславлевых, в конце концов осела в Нижнем Новгороде (Горьком), где нашла место – очевидно, бухгалтера – в тюремной больнице УНКВД. Вспоминался ли ей в этой связи автор «Мёртвого дома», описавший свою каторжную «медчасть» как спасение и приют?

С Ольгой Михайловной была очень близка сестра Вера, которая приехала к ней в Самару, последовала в Ессентуки и затем в Горький. Там она трудилась медсестрой. И, как и Ольга, – в учреждении закрытого типа (правда, с противоположным знаком): местном партдиспансере.

И, наконец, третья сестра – Надежда, родившаяся в Петербурге в 1872 г. и умершая в Горьком в 1950. Художественные наклонности, столь характерные для Владиславлевых, сказались и в ней. Не став профессиональным художником, она давала уроки рисования; не сделавшись актрисой, занималась самодеятельностью и обреталась возле подмостков, служа бутафором. Как и обе старшие сестры, она устроилась в больницу спецназначения – неясно только, была ли это тюремная клиника или лечебница для партаппарата.

С мужем, Е. Н. Жекулиным, военным инженером, в Гражданскую служившим у белых, она развелась, и вообще в семье старались о нём не вспоминать. Стремление Надежды Михайловны вернуть себе девичью фамилию пытались объяснить именно этим. Однако именоваться она стала не просто Владиславлевой, а Владиславлевой-Достоевской: со временем от двойной фамилии осталась только вторая часть.

«К своим сёстрам, эволюционирующим из Владиславлевых в Достоевские, – говорят внуки Владимира Михайловича, – дед относился весьма прохладно. Считал их ограниченными».

Самобытнейший из Владиславлевых не оценивал порознь каждую из сестёр. Он говорил о них собирательно. И впрямь, в трёх ректорских дочках много сходного. Все трое окончили петербургские гимназии; все – переменили несколько профессий, чтобы в конце концов прибиться к надежной пристани – медицине. Все они собрались в Самаре – у старшей сестры Ольги, а затем все вместе переместились в Ессентуки. И, наконец, в середине 1930-х навсегда водворились в Нижнем, где жительствовал их старший брат и другие Владиславлевы.

…В эти годы писатель Достоевский, казалось бы, уже не в чести – в том смысле, что власть не использует его в своих интересах столь же беззастенчиво, как, скажем, Пушкина. Более того – в высших идеологических сферах к нему испытывают крепнущую неприязнь. Однако ни социального уважения к певцу «униженных и оскорблённых», ни признания его художнической гениальности никто пока не отменял. И эта культурная инерция способна существенно влиять на поведение начальства.

Проявив, как выражается одна их родственница, «деловую хватку», сестры Владиславлевы взывают к вечному ходатаю за мировую культуру – А. М. Горькому, хулителю и обожателю Достоевского («злой гений наш»!) одновременно, прося его споспешествовать в получении квартиры (этим поступком будет крайне недоволен их старший брат). И чудо свершается. «Свердловский районный совет, – с удовлетворением сообщает в 1936 г. корреспондент “Горьковского рабочего”, – при содействии председателя крайисполкома тов. Ю. М. Кагановича предоставил трём внучкам писателя занимаемую ими сейчас квартиру». На медной дверной дощечке было обозначено скромно: Достоевские . Надо ли говорить, что семейный интерьер украсила картина Репина «Не ждали»?

У старшей сестры Ольги давно умер муж, Надежда – разведена, Вера – не замужем. В 1941 г. они хлопочут о «персоналке», но получают отказ. Однако в 1946 г. пенсия всё же назначена – не без содействия того же В. Д. Бонч-Бруевича. В пору тотального поношения Зощенко и Ахматовой власть не прочь продемонстрировать свой пиетет к классическому наследию. Между тем Достоевский изъят из школьных программ.

В годы войны тесные ряды Владиславлевых редеют. Умирают, как сказано, Владимир Михайлович, старшая из сестер, Ольга… «Все они, – сообщает младшая сестра одной из родственниц, – похоронены на хорошем кладбище, которое уже закрыто, но горком разрешил нам похоронить там». Потомкам Достоевского даруют эту посмертную привилегию. «Вообще правители к нам очень хорошо относятся», – добавляет благодарная Вера Михайловна. Изо всех внуков М. М. Достоевского, могших воочию видеть его знаменитого брата, она умрёт последней, в 1955 г., достигнув 85 лет.