Лариса Печатнова - Спарта. Миф и реальность

Аристотель, комментируя подобный способ избрания, счел его слишком примитивным и ненадежным, назвав его «ребяческим» (Pol. II. 6. 18. 1271 а 11). Такой наивный способ избрания геронтов, практиковавшийся со времен Ликурга и остававшийся неизменным в течение веков, отнюдь не случаен. Он, вероятно, позволял правящей олигархии без особых хлопот комплектовать герусию из нужных ей людей. Ведь отсутствовал очень важный элемент любых правильных выборов — точность. По существу, не было никакого голосования, при котором учитывался бы каждый голос, — ни открытого, ни тайного. Сила крика, которую определяла комиссия, состоявшая, скорее всего, из действующих геронтов, не являлась легкоопределяемой величиной. При таком сомнительном механизме, по-видимому, не составляло особого труда провести в герусию заранее отобранных людей. На это намекает Аристотель, по словам которого способ избрания геронтов неправильный, поскольку «человек, стремящийся удостоиться избрания на эту должность, сам хлопочет об этом…» (Pol. II. 6. 18. 1271 а 11–12). По-видимому, при наличии нескольких кандидатов за вакантное место шла острая борьба, исход которой зависел от мнения членов спартанского правительства, т. е. царей, геронтов и эфоров. А что касается самой процедуры выборов, то она, скорее всего, только оформляла и узаконивала предварительно принятое решение.

Если процедуру избрания геронтов Аристотель называет «ребяческой», т. е. упрощенной и наивной, то сам принцип, лежащий в основе подобных выборов, он характеризует как «династический», т. е. учитывающий интересы узкой группы семей (Pol. V. 5. 8. 1306 a 18–19) [170]. Конечно, этот термин допускает много толкований, но применительно к Спарте, как считает Н. Биргалиас, по династическому принципу могли быть избираемы те кандидаты, которые в прошлом обладали значительной властью, например эфоры, или те, чьи отцы были геронтами, т. е. члены наследственных сенаторских семей [171].

Среди членов герусии могли быть и, вероятно, почти всегда были представители двух царских домов. Об этом, в частности, свидетельствует Геродот. По его словам, «если цари не являются в совет, то их ближайшие родственники среди геронтов получают их привилегии, именно каждый, кроме своего, получает еще два голоса» (VI. 57). Поскольку цари очень часто находились вне Спарты, в действующей армии, то их родственники-геронты на законном основании замещали их, голосуя и за себя, и за царя [172].

Одна из основополагающих особенностей коллегии геронтов — пожизненное пребывание в ней раз туда попавших (Polyb. VI. 45. 5; Plut. Ages. 4. 3). Эта огромная привилегия давала возможность геронтам проводить достаточно самостоятельную политику и быть источником независимой власти [173]. В затруднительных случаях они всегда имели возможность напрямую обратиться к народному собранию. При почти постоянной вражде царей и эфоров герусия неизбежно должна была гасить конфликты и тем самым оказывать стабилизирующее влияние на политическую обстановку в стране. При высочайшем уважении к старости [174]и высокому происхождению геронтов их мнение для всех без исключения граждан должно было быть определяющим. Как известно, спартиаты прославились исключительной медлительностью и нерешительностью в принятии и исполнении важных политических решений. Возможно, подобная черта хотя бы отчасти объясняется тем, что решение в конечном счете принимали старики, не склонные к импульсивным и поспешным действиям.

При малой специализации спартанских органов власти на герусию ложились весьма многочисленные функции, в частности охранительные. Именно геронты следили за соблюдением законов (Justin. III. 3. 2), объединяя в своем лице цензоров и судей. Совет был верховным уголовным судом, в чью юрисдикцию входили дела государственной важности. Герусия вместе с эфорами мота вынести окончательное решение по самым важным уголовным преступлениям. Геронты могли приговорить спартанских граждан, включая даже царей, к самым различным наказаниям — от общественного порицания и денежного штрафа вплоть до изгнания и смертной казни (Xen. Lac. pol. 10. 2; Plut. Lyc. 26; Paus. III. 5. 2). Как уголовный суд герусия применяла свой большой политический вес в судебных процессах над царями и другими военачальниками подобно Сфодрию (Xen. Hell. V. 4. 25). Правда, в таких случаях, когда суду подвергался царь или иные первые лица государства, герусия обязана была действовать совместно с эфорами, образуя, таким образом, высшую судебную коллегию (Paus. III. 5. 2).

Если свои судебные функции геронты делили с царями и эфорами, то предварительное обсуждение всех вопросов, вносимых на рассмотрение народного собрания, принадлежало исключительно им одним. Значение глагола προβουλεύειν («предварительно советовать или решать») в конституциональном контексте хорошо известно: оно означает право совета решать, нужно ли предложите выносить в народное собрание для его окончательного утверждения. Сведений о пробулевтической деятельности герусии мало. Ни Геродот, ни Фукидид, ни Ксенофонт об этом вообще не упоминают. Только Плутарх в своем рассказе о деятельности герусии в эпоху царей-реформаторов Агиса и Клеомена прямо указывает на то, что власть и сила геронтов заключалась в их праве принимать предварительные решения (Agis 11.1: оις τό κρατος ήν ev τω προβουλεύειν). Немногие данные, имеющиеся в нашем распоряжении, вполне положительны и не оставляют сомнений, что герусия обладала правом формулировать предварительные решения для спартанской апеллы.

Право коллективной законодательной инициативы, т. е. право предварительной дискуссии и формулирования предложений перед вынесением их для голосования в народном собрании, было одной из важнейших политических привилегий герусии. Очень вероятно, что Солон воспользовался опытом Спарты, наделив афинский совет пробулевтической функцией. По словам П. Кэртлиджа, «в Афинах этот метод был впервые введен в начале VI в. Солоном. Одна из его поэм называлась Эвиомией, т. е. «Благозаконием»; и в этом, и в других отношениях Солон мог сознательно следовать за примером, поданным спартанской Ретрой почти столетием раньше» [175]. В новейших работах, посвященных реформам Солона, также высказывается мнение, что влияние Спарты на Солона очевидно [176].

Герусия, подобно афинскому совету, выполняла важную функцию: она выступала в качестве постоянно действующего комитета при народном собрании и в этом своем качестве разрабатывала предварительные решения, так называемые пробулевмы, которые затем передавались для окончательного утверждения народному собранию. Спартанская апелла, скорее всего, имела формальное право отвергнуть любое предложение герусии, однако вряд ли она могла вносить какие-либо поправки в предлагаемый геронтами проект решения. Более того, Аристотель в «Политике» даже утверждал, что народное собрание в Спарте имело одно-единственное право — ратифицировать решения геронтов. По его словам, «в народном собрании участвуют все, но права выносить самостоятельное решение народное собрание не имеет ни в чем, а только утверждает постановления геронтов…» (II. 7. 4. 1272 а 10–12). Аристотель, судя по всему, думал, «будто народное собрание просто проштамповывало уже принятые решения» [177].