Лариса Печатнова - Спарта. Миф и реальность

Таким образом, Агиса поддерживала часть спартанского правящего сословия. И в основе их поддержки лежали не только чисто экономические соображения. Очень важен был и идеологический фактор: патриотизм, слава Спарты, возврат к героическому прошлому. Эти лозунги не были пустыми звуками для многих спартиатов из высшего сословия. По-видимому, та часть знатной молодежи, которая поддержала Агиса, сумела заразить новыми идеями и старших представителей своих семей (Plut. Agis 6. 5) [277]. Неудивительно поэтому, что в таких важных правительственных структурах, как герусия и эфорах, часть мест занимали сторонники царя-реформатора (9. 1; 11. 1). Именно на их помощь и поддержку рассчитывал Агис, когда в начале своей реформаторской деятельности ориентировался на законные полисные органы власти.

Агис добивался принятия целой серии социально-экономических реформ, в т. ч. отмены долгов и раздачи земли. Свои радикальные реформы он проводил под лозунгом возврата к священным законам Ликурга. Как заметил В.Г. Васильевский, «реформа выдавала себя за реставрацию» [278]. Такое обращение к авторитету великого законодателя было вдвойне оправдано именно для Спарты: этого требовало учение стоиков, и это совпадало с представлениями самого спартанского общества, свято верящего в то, что идеальные модели общественного устройства существовали в далеком прошлом. В кризисной ситуации любые нововведения имели шанс стать законами в Спарте, если только были покрыты патиной древности, и Агис «был не единственным спартанцем своего времени, пропитанным атмосферой атавистической реставрации» [279]. Он, следуя ожиданиям своего глубоко консервативного общества, представлял свои реформы как единственное средство вернуться назад, к законам Ликурга, и восстановить тем самым традиционный спартанский образ жизни. Следует указать, что Агис не первый ввел практику апеллировать к авторитету национального лидера, каким для спартанцев всегда оставался Ликург.

Чтобы убедить граждан в необходимости проведения реформ, Агис прибег к обычному для спартанских реформаторов арсеналу средств, главным и центральным из которых являлось божественное одобрение предлагаемых новшеств. Стоит напомнить, что еще Ликург преподносил свои законы как изречение дельфийского Аполлона (Xen. Lac. pol. 8, S; Plut. Lye. 13. 11). Агис на народном собрании в качестве главного идеологического аргумента процитировал оракул, в котором говорилось, что «спартанцы должны восстановить между собой равенство в согласии с изначальным законом Ликурга» (Plut. Agis 9. 4–5).

За нужным для него прорицанием Агис обратился не в Дельфы, как мы могли бы ожидать [280], а в местное святилище Пасифаи в Таламах (Plut. Agis 9). [281]Это кажется тем более странным, что многие его предшественники, начиная с легендарного Ликурга, за божественной санкцией традиционно обращались к дельфийскому Аполлону. Ни один серьезный закон не принимался в Спарте без предварительного его одобрения в Дельфах. Логично было бы и Агису представить свою программу как ретру, санкционированную Дельфами. Но он почему-то этого не сделал. Чем был обусловлен выбор Агиса, неизвестно. Как правило, исследователи называют несколько возможных причин [282], Выбор мог быть сделан из-за местного патриотизма: святилище Пасифаи, уходящее своими корнями еще в глубокую древность, к ахейцам, возможно, позиционировалось как более древнее, чем дельфийский оракул [283], Кроме того, контроль этолийцев над Дельфами, скорее всего, сделал это святилище менее привлекательным для спартанцев, чем раньше. Еще одним поводом для Агиса обратиться именно в местное святилище послужило то соображение, что в Дельфах юный царь, возможно, пользовался меньшим авторитетом, чем его враг царь Леонид, давно уже находящийся у власти. Но основная причина, по-видимому, заключалась в другом: у Агиса не было времени заниматься достаточно длительной и сложной процедурой получения оракула в Дельфах. Намного проще было получить нужное прорицание в местном святилище, расположенном на территории периеков. Последние были лояльно настроены к Агису: ведь среди них он собирался распределить 15 тысяч новых клеров (Plut. Agis 8. 2). В результате Агис послал своего сторонника эфора Лисандра в святилище Пасифаи (8. 1), куда эфоры, по-видимому, часто обращались ех officio . Как свидетельствуют литературные тексты и надписи, оракул Пасифаи был тесно связан с эфорами, которые во сне получали там указания от божества (IG V. 1. 1317; Plut. Cleom. 7. 2–3; Cic. Div. I. 96). Способ, несомненно, очень удобный, так как не требовал никаких посредников.

Плутарх в биографии Агиса перечисляет главные пункты его программы, представленные на обсуждение в герусию (Agis 8). Это перераспределение земли, отмена долгов, увеличение гражданского коллектива и восстановление прежнего образа жизни, т. е. общественного воспитания и общественных обедов.

Вот первая, экономическая, часть ретры Лисандра в изложении Плутарха: «Долги должникам прощаются, земля делится заново, так что от лощины у Пеллены до Таигета, Малей и Селласии будет нарезано четыре тысячи пятьсот наделов, а за этими пределами — еще пятнадцать тысяч [284], и последние распределяются между способными носить оружие периеками, а первые, те, что в указанных выше пределах, — между самими спартанцами…» (Agis 8. 1–3). Географические пункты, названные Плутархом, указывают на то, что речь идет о долине Еврота, где находилась, по свидетельству Полибия, так называемая гражданская земля (VI. 45. 3: πολίτικη; χωιπρα) [285]. П. Олива полагает, что Агис хотел изъять и разделить всю "гражданскую землю", которая к этому времени оказалась в руках небольшого числа привилегированных собственников. «Ибо не было другого способа дать всем гражданам один и тот же имущественный статус» [286]. Остальные пятнадцать тысяч участков вне этой территории предназначались периекам, готовым служить в спартанской армии. Таким образом, ретра Агиса предполагала перераспределение части земельных участков и в области периеков. Там, по-видимому, находились «обширные поля и пастбища» не только самих царей (Xen. Lac. pol. 15. 3; Plut. Agis 9. 5), но и тех представителей ста семей, которых Плутарх причисляет к богатым землевладельцам [287]. Нет сомнения, что Агис собирался наделить своих граждан, как старых, так и новых, равными участками по принципу, сформулированному Платоном: один гражданин на один участок (Leg. V. 737 е) [288]. Программа Агиса касалась лишь незначительной части периеков, тех, которые, скорее всего, являлись профессиональными военными и были готовы сменить свой статус наемников на статус спартанских граждан. Что касается илотов, то они вовсе не являлись объектами реформаторских планов Агиса.

Ретра Лисандра кроме экономической части включала в себя и важную социокультурную составляющую, правда, сформулированную в самом общем виде без какой-либо детализации. В ней декларировался возврат к образу жизни предков, т. е. к равенству, если не экономическому, то социальному и политическому: «Все спартанцы… ведут такой образ жизни, какой вели их предки» (Plut. Agis 8. 4). Мы не имеем надежных свидетельств, сохранились ли в эллинистической Спарте обязательные атрибуты прежнего образа жизни: общественное воспитание и общественные обеды. Спартанская система воспитания в своем классическом виде, видимо, уже вышла из употребления [289]. Сыновья гипомейонов и прочих деклассированных групп населения в своем большинстве были отлучены от стандартного спартанского воспитания. Что касается сыновей богатых и знатных спартиатов, то они, возможно, предпочитали получать домашнее образование, подражая наследникам престола (Plut. Ages. 1). В лучшем случае в домах богачей вместе с их сыновьями воспитывалось по нескольку мофаков [290]. Но это была скорее форма частной благотворительности, чем поздний и искаженный вариант общественного воспитания.