Иван Беляев - Вацлав Гавел. Жизнь в истории [litres]

В марте 1968 года Словацкий национальный совет сформулировал требования федерализации, а в апреле они становятся частью «Программы действий». По факту федерализация оказалась едва ли не единственным достижением Пражской весны, которое не было затем, в ходе нормализации, уничтожено. Другое дело, что многие институты политического федерализма имели бы смысл только в демократическом обществе, а в условиях коммунистической диктатуры они свое значение теряли.

Тем не менее эти институты сохранились вплоть до бархатной революции, а некоторые из них оказали и самое прямое влияние на ход событий после ноября 89-го. В первую очередь здесь стоит вспомнить о таком политическом принципе, как zákaz majorizace: чешскому большинству запрещалось «переголосовывать» в парламенте словацкое меньшинство. В годы социализма этот принцип существовал лишь на бумаге, но сейчас подавляющее большинство комментаторов сходится на том, что после революции zákaz majorizace фактически парализовал конституционный процесс Чехословакии.

Интеллектуальные и культурные связи между двумя частями социалистической федерации были довольно скромными. Даниэль Кайзер пишет, что «типичный чех знал в Словакии горные хребты, но не настроения в городах, которые можно было с этих хребтов увидеть» 390 390 Kaiser D. Prezident: Václav Havel 1990-2003 Litomyšl. Praha : Paseka, 2014. С. 92 (далее – Кайзер-2). . Касалось это и диссидентов. Конечно, лидеры протеста знали друг друга, но тесного взаимодействия между ними никогда не было. Не забудем о том, как мало словаков подписали «Хартию».

Именно бархатная (по-словацки «нежная») революция воспринималась как шанс на серьезное переустройство национальных отношений. Диссидент Милан Шимечка в декабре 1989 года писал, что «за 35 лет жизни в Братиславе никогда не видел ничего настолько чехословацкого», но там же добавлял, что «Словакия со вновь обретенным самосознанием захочет выйти из чешской тени» 391 391 Rychlik J. Rozdělení Československa 1989-1992. Praha: Vyšehrad, 2012. С. 104 (далее – Рыхлик). . Надо сказать, что эту тему с самого начала выделял и подчеркивал Гавел-президент. В его первом новогоднем обращении были, например, такие слова:

Моя вторая задача – проследить за тем, чтобы к этим выборам подошли два по-настоящему полноправных народа, которые взаимно уважают свои интересы, национальную самобытность, религиозные традиции и символы. Как чех на посту президента, который принес присягу перед лицом важного и близкого мне словака, после всего горького опыта, который был у словаков в прошлом, я чувствую свою особую обязанность проследить за тем, чтобы уважались все интересы словацкого народа и чтобы ему в будущем не был закрыт доступ ни к одной государственной должности, включая и наивысшую. 392 392 https://archive.vaclavhavel-library.org/File/Show/157114.

А вот выступление на Староместской площади 25 февраля, в сорок вторую годовщину коммунистического переворота:

Два наших народа утратили свое самосознание, благодаря чему научились смотреть друг на друга довольно недоброжелательно. Многие словаки считают чехов колонизаторами, а многие чехи считают словаков довеском, который усложняет им жизнь. 393 393 https://archive.vaclavhavel-library.org/File/Show/157120.

С другой стороны, на практике Гавел далеко не всегда шел навстречу словацкой стороне. Больше того, для словаков наиболее важными были именно символические вопросы, и именно в связи с ними новому президенту удалось сесть в лужу, причем несколько раз. Серьезную проблему, которую ни Гавел, ни его окружение не просчитали заранее, создал первый официальный визит главы государства. Через несколько дней после своего избрания Гавел отправился в Мюнхен и Берлин. Словацкие же политики заявили, что ему стоило выбрать местом первой рабочей поездки Братиславу. Огромная делегация, отправившаяся в США зимой 1990 года, была почти полностью чешской. Изначально в нее входили Мариан Чалфа как премьер-министр и актер Милан Княжко как советник Гавела, но при этом никто не представлял «Общественность против насилия» как таковую. После небольшого кулуарного скандала в делегацию вошли несколько представителей движения, которые, впрочем, получили статус «представителей медиа», что лишало их возможности участвовать во многих мероприятиях. Только когда во время остановки в Исландии бывший диссидент Ян Будай пригрозил, что представители VPN вернутся в Чехословакию, программу частично переделали.

На первый взгляд могло показаться, что словаки представлены во власти вполне достойно: словак Чалфа стал премьер-министром, а словак Дубчек – председателем Федерального собрания. Однако Чалфа представлял собой типичного «пражского словака» – человека, давно и прочно обосновавшегося на государственной службе в столице и в значительной степени утратившего связи с родиной. Что же касается Пражского Града, то он тоже оказался почти исключительно чешской тусовкой. В «мешке блох» с самого начала находился всего один словак – сооснователь VPN Милан Княжко; в президентской канцелярии он, собственно, и занимался вопросами Словакии. Однако Гавел ухитрился оттолкнуть товарища, пообещав ему пост вице-президента, который так и не был создан; сам он это потом называл неудачной шуткой. Но похоже, что в Словакии все восприняли вполне серьезно. «Если бы Гавел выполнил соглашение о том, что Чехословакия будет партнерской федерацией с постами президента и вице-президента, Княжко был бы вице-президентом. С этим он и уезжал в Прагу», – скажет в интервью 2008 года Ян Будай 394 394 https://domov.sme.sk/c/4178242/jan-budaj-havel-robil-tajne-dohody-s-komunistami.html#ixzz5Ub7lpp1r. . Княжко покинет команду Гавела и со временем станет одним из членов той политической команды, которая и добьется словацкой независимости.

«Мне очень сложно найти словака, который был бы готов переехать в Прагу и работать на Граде. В самом узком кругу, который сложился вокруг меня на Граде, в кругу моих сотрудников, всего один словак, Мартин Бутора; сейчас прибыл Миро Кусы, шеф нашей братиславской канцелярии. Охотно имел бы здесь больше словаков, но их очень сложно найти <���…> я бы решительно сопротивлялся подозрениям в “прочешскости”», – настаивал Гавел в разговоре на словацком радио в феврале 1991 года 395 395 https://archive.vaclavhavel-library.org/File/Show/159052. . Но и упомянутый им Бутора тоже вскоре покинул Град. Наконец к команде Гавела примкнул словацкий диссидент и литературный критик Милан Шимечка, но осенью 1990 года он скончался.

Наконец, именно Гавел запустил затяжной конфликт вокруг символики и даже самого названия страны – конфликт, которого он опять же просто не смог предвидеть. 23 января 1990 года президент выступил в Федеральном собрании. Его речь была посвящена нескольким темам, причем на первую из них почти не обратили внимания: Гавел рассказал о своих планах по переустройству Града и реформам президентской администрации. Затем он вскользь упомянул возможную реформу избирательной системы, с тем чтобы более заметную роль в ней играли личности, а не партии. Для молодой и хрупкой демократии это уже было шагом на тонкий лед, однако никаких конкретных предложений он не сделал.