Андрей Ганин - Семь «почему» российской Гражданской войны

Вскоре после взятия Полтавы мы попали в тяжелое положение: главные силы отряда верстах в 20-ти к западу от города, а к самой Полтаве подступила неприятельская колонна, пришедшая от Ахтырки; с юга же, от Кременчуга, подошли банды, довольно многочисленные.

Мы попали в мешок. Естественным решением было бы поспешное отступление Полтавского отряда на левый берег Ворсклы. Но генерал Бредов решил выправить положение не отходом на восток, а ударом на запад. 7-я дивизия ввязалась в тяжелый бой, а Гвардейская бригада разбила наголову Башкирскую конную дивизию [1616](редкий случай уничтожения конницы атакующей пехотою). Эта дивизия понесла такие потери, что была после боя навсегда расформирована. Благодаря этой победе, сжимавшие нас клещи сейчас же разжались.

Впрочем, через несколько дней какой-то неприятельский отряд прорвался в Константиноград. Мне было приказано немедленно послать туда одну роту из Полтавского гарнизона. Железнодорожники саботировали: нет машиниста, нет паровоза с углем и т. п., надо, мол, выполнить все формальности по передаче вагонов с Кременчуг-Харьковской на Киев-Полтавскую дорогу (дороги эти принадлежали разным дирекциям). Я пригрозил дежурному по станции расстрелом, если к определенному времени поезд не отойдет – поезд отошел раньше этого времени. Положение железнодорожных служащих было крайне тяжелым – они, полуголодные, устали выполнять требования красных, белых и партизан без определенного цвета, поочередно владевших дорогами в дни Гражданской войны. Машинисты и кондуктора боялись вести поезда, потому что случалось терять на долгие месяцы связь с семьей вследствие неожиданного скачка линии фронта.

Благополучию фронта Полтавского отряда угрожал неприятель, базировавшийся на Сумы и действовавший во все возраставший разрыв между нами и харьковской группой Добровольческой армии генерала Май-Маевского.

Генерал Бредов поставил на ахтырское направление 42-й Якутский полк, и он блестяще выполнял задачу бокового авангарда. Но корпус генерала Кутепова уходил все дальше на север, наступая на Курск, во исполнение общей директивы генерала Деникина о движении на Москву. Вследствие этого, во-первых, увеличивался оперативный разрыв между левым флангом корпуса генерала Кутепова и правым флангом Полтавского отряда – здесь уже не хватало сил Якутского полка – и, во-вторых, создавалась новая стратегическая потребность в движении на Киев для обеспечения движения на Москву. Для действия на киевском операционном направлении была создана группа генерала Юзефовича [1617], изъятая из подчинения генералу Май-Маевскому и подчиненная непосредственно генералу Деникину. Группу эту составляли V-й конный корпус (генерала Юзефовича) и Полтавский отряд. Последнему было приказано наступать вдоль железной дороги Полтава – Киев, имея конечной целью занятие Киева. Вследствие того, что дивизия генерала Шкуро, действовавшая левее нас, была куда-то уведена, наша операционная полоса растянулась влево от Днепра; правая разграничительная линия пролегала приблизительно в полутора-двух десятках верст правее железнодорожной магистрали Полтава – Киев. Правее нас действовал V-й конный корпус, постепенно усиливаемый разными пехотными частями.

Якутский полк с приданной ему батареей возвратился к главным силам дивизии, которая между тем с непрестанными боями продвигалась на северо-запад, разбивая все новые и новые дивизии красных. Осетинский полк лихим ударом выбил противника из гор. Лубны. Но затем осетины предались грабежу, и красные, получившие подкрепление, воспользовались этим и выбросили Осетинский полк из города на восточный берег реки. Вторичный лобовой [1618]удар сулил неуспех, а поэтому генерал Бредов послал один полк в обход, на переправу, лежащую верстах в 15 к северу от г. Лубны; полк этот, спустившись к югу, вышел в тыл красным, оборонявшим город; в результате этого маневра мы взяли много пленных и далеко отбросили красных.

Пока мы разыгрывали этот второй бой у города Лубны, большевики успели зверски убить большинство монахов монастыря, находившегося подле города [1619]: красные расправились с ними потому, что те колокольным звоном выразили свою и всего населения Лубен радость по поводу вступления осетин и отслужили благодарственный молебен.

Эта трагедия в монастыре еще раз показала нам, как надо быть острожными в операциях Гражданской войны. Если в нормальной, внешней войне театр войны был шахматной доской, на которой можно было передвигать фигуры, сообразуясь лишь с тактическими и оперативными потребностями, то в Гражданской войне такой свободы маневрирования не было, вследствие наличия социального фактора: тактически могло быть выгодно, например, захватить временно какой-либо городок, чтобы получить те или иные маневренные преимущества, а затем уйти из этого города, когда в этих именно преимуществах больше не будет надобности – но такой уход был бы актом бесчеловечности в отношении населения городка, которое, не подозревая кратковременности нашего владения городком, проявит к нам симпатии, не боясь этого проявления, ибо думает, что мы принесли окончательное освобождение от врага. Поэтому совестливый военачальник должен взвешивать шансы и учитывать ту моральную ответственность за население, какую он берет на себя, овладевая населенным пунктом.

Полтавский отряд быстрым темпом овладел Миргородом, воспетым Гоголем, овладел Ромоданом, наиболее почему-то унылым из всех мне известных малороссийских городов, и Лубнами, стариннейшим (после Киева) городом Украины, основанным в 1107 году. После этого, при приближении к узловой станции Гребенка, генерал Бредов замедлил темп наступления, приберегая силы войск для предстоящего удара на Киев [1620].

Большевики при отступлении взрывали все железнодорожные мосты. Наша саперная рота, которою командовал энергичнейший полковник Добровольский, с непостижимою быстротою восстанавливала эти мосты. Мы поражались, как он, располагая примитивнейшими техническими средствами, подымал упавшую ферму, восстанавливал тяжело поврежденный бык или из балок сооружал конструкцию для перекрытия пролета. Надо отдать справедливость техническому персоналу из железнодорожников (служба пути), который подкреплял наших сапер и изобретательностью, и знаниями, и трудом. У нас, кроме полковника Добровольского, появился и другой столь же энергичный человек – доктор, который в короткое время создал первоклассный санитарный поезд, названный по имени жены генерала Бредова; вскоре оказалось, что он доктор-самозванец, не медик, а ветеринар; но он был полезным самозванцем – благодаря ему наши раненые подвергались быстрой и комфортабельной эвакуации. И все же медики «съели» его, и он, несмотря на все усилия генерала Бредова, был смещен и заменен дипломированным ничтожеством.