Борис Пудалов - Русские земли Среднего Поволжья (вторая треть XIII — первая треть XIV в.)

Учитывая все вышеизложенное, уместно еще раз обратиться к рассмотрению фрагмента с упоминанием Городца среди городов, подвергшихся нападению монголов в феврале 1238 г. В Лаврентьевской летописи об этом сказано так:

«Татарове… ови идоша к Ростову, а ини к Ярославлю, а ини на Волгу на Городець, и ти плѣниша все по Волзѣ, доже и до Галича Мерьскаго, а ини идоша на Переяславль и тъ взяша, и оттолѣ всю ту страну и грады многы — все то плѣниша, доже и до Торжку. И нѣсть мѣста, ни вси, ни селъ тацѣх рѣдко, иде же не воеваша на Суждальскои земли, и взяша городов 14 опрочь свободъ и погостовъ во одинъ месяць февраль, кончевающеся 45-тому лѣту» [78].

К сожалению, не представляется возможным установить, какой текст читался в Троицкой летописи. М.Д. Приселков в своей реконструкции этого утраченного памятника вынужден был принять за основу текст Лаврентьевской летописи, так как Симеоновская летопись, по которой ученый обычно восстанавливал Троицкую, в изложении событий этого периода обнаруживает влияние Московского великокняжеского свода 1479 г. Выписки Н.М. Карамзина, не указывавшего их источник, здесь не могут служить надежным основанием отнесения текста к Троицкой: текстуальные разночтения выписок и Лаврентьевской в данном фрагменте невелики, следовательно, Н.М. Карамзин мог выписать фрагменты текста не из Троицкой, а из Лаврентьевской летописи [79].

По-видимому, более надежным основанием если не для реконструкции текста Троицкой, то по крайней мере для представления о том, каким мог быть этот текст, становится «Повесть о нашествии Батыя» в составе Владимирского летописца. Как было установлено нами в предыдущей работе [80], известия о начальном периоде истории Новгорода Нижнего в составе Владимирского летописца по тексту обнаруживают зависимость от Троицкой летописи, так что подобное предположение допустимо. «Повесть о нашествии Батыя», помещенная во Владимирском летописце под 6745 г., в целом следует Лаврентьевской версии, хотя в некоторых элементах есть и отличия. Наиболее заметны эти отличия в интересующем нас фрагменте о захвате татарами городов Северо-Восточной Руси: «Татарове же плѣнивъ Володимерь и поидошя на великого князя Юрья; и инии идоша къ Юрьеву и к Переяславлю и к Ростову и къ Костромѣ, а инии к Углечю и къ Кашину и къ Ярославлю и на Волгу на Городець; и тѣ всѣ грады поплѣниша и землю их да иже и до Галичя Мерьскаго, а сюды до Торъжку, и всю землю Суздальскую, и нѣсть тое страны мѣста цѣла, но всѣ плѣнено, въ един мѣсяць февраль взяша городовъ 14, опрочь слобод и волостеи» [81].

Изучение текста Владимирского летописца дает возможность определить происхождение текста «Повести о нашествии Батыя» в составе Симеоновской летописи. Начальные фрагменты (разорение Рязанской земли) в последней действительно восходят к Московскому великокняжескому летописному своду 1479 г. (или к его источнику), но дальнейшее изложение совпадает с редакцией Владимирского летописца, что позволяет предполагать схожий текст и в Троицкой летописи. Интересующий нас фрагмент в Симеоновской читается так:

«Татарове же поплѣниша Володимерь, и поидоша на великаго князя Юрья окааннии ти кровопивци, овии идоша къ Юрьеву, къ Ростову, къ Костромѣ, а инии идоша на Углече поле и Кашину и къ Ярославлю, инии на Волгу и на Городець, и тѣ всѣ грады плѣноваху всѣ по Волзѣ, идѣ же и до Галичя Мерьскаго; а инии идоша на Переяславль и Къснятину, и то взяша, и оттуду всю страну и грады многы, все то поплѣниша, тоже и до Торжька: нѣсть мѣста, нѣсть селъ целыхъ, рѣтко, иже не воеваша на Суздальскои земли; и взяша городовъ 14, опрочь слободъ и волостеи, и опрочѣ погостовъ, въ единъ мѣсяць февраль, кончевающися 6745-тому лѣту» [82].

Как видим, в перечне городов, кроме Ростова, Ярославля, Городца, Галича Мерьского и Переяславля, появляются Юрьев, Кострома, Углич и Кашин, а затем и Торжок. Из десяти упомянутых здесь городов в Новгородской версии названы лишь Юрьев, Переяславль, а затем Торжок; при этом прямых текстуальных заимствований не обнаруживается. Нельзя, однако, исключать, что появление в перечне Костромы, Углича и Кашина — попытка редактора протографа Троицкой, Симеоновской и Владимирского летописца осмыслить слова архетипа Лаврентьевской версии о захвате татарами 14 городов.

Воздействие Новгородской версии «Повести о нашествии Батыя» гораздо отчетливей проявляется в Типографской летописи, хотя ее составитель также в целом следует Лаврентьевской версии данного произведения. К Новгородской версии здесь восходят описание покорения Рязани и перечень городов, захваченных татарами в феврале 1238 г., включающий Юрьев, Дмитров, Волок, Тверь и Торжок. Интересующий нас фрагмент по тексту чрезвычайно близок к Лаврентьевской: «И поидоша оттолѣ на великого князя Юрьа, а друзии идоша к Ростову, а инии къ Ярославлю, а инии на Волгу и на Городець, и ти поплениша все по Волзѣ и до Галича Мерскаго, а ини идоша къ Переаславлю и тъй градъ взяша» [83].

Лаврентьевскую версию «Повести о нашествии Батыя», с дополнениями из Новгородской версии, содержат и памятники московского летописания — великокняжеские своды 1479 г. и кон. XV в. (подзаголовок «Батыева рать»), а также восходящая к ним Воскресенская летопись. Кроме описания рязанских событий и перечня захваченных татарами городов, к Новгородской версии здесь восходит сюжет об отправке Юрием Всеволодовичем Дорожа «в просокы в 3000 мужь». Интересующий нас фрагмент обнаруживает сходство с текстом Лаврентьевской: «И поидоша на великого князя Юрья, а друзии идоша к Ростову, инии же ко Ярославлю, а ини на Волгу и на Городець, и ти то плениша все по Волзѣ и до Галича Мерьскаго, а инии идоша к Переяславлю и тои град взяша и оттоле всю ту страну и городи мнози плениша, Юрьевъ, Дмитровъ, Волок, Тферь, тут же и сынъ Ярославль убиша, и до Торжьку, нѣсть мѣста, идѣ же не воеваша. А на Ростовьскои и Суждальскои земли взяша городовъ 14, опроче слобод и погостовъ, въ одинъ мѣсяць февруарь кончевающеся лѣту 45-му» [84].

Сочетание Лаврентьевской версии повести с Новгородской версией характерно и для весьма близких в этой части Ермолинской летописи и сводов 1497 г. и 1518 г. Здесь также содержатся «новгородские» фрагменты о намерении князя Юрия Всеволодовича «о себѣ хотя с ними брань створити», о разведке Дорожа, хотя текстуальные отличия от Московских великокняжеских сводов 1479 г. и кон. XV в. все же заметны. В Ермолинской летописи отрывок о действиях татарских отрядов после падения Владимира-на-Клязьме читается так: «И оттолѣ разсыпашася по всеи земли тои: к Ростову, и къ Ярославлю, и на Городець, по Волзѣ вся грады поплениша, и до Галичя Мерескаго; а инии кь Юрьеву, и к Переаславлю, и к Дмитрову, и тѣхъ взяша; а инии Тверь взяша, в неи же сына Ярославля убиша, и вся грады поимаше по Ростовьскои земли и Суздальскои во единъ мѣсяць февраль 14» [85]. Аналогично читается данный отрывок в летописных сводах 1497 г. и 1518 г. [86]