Саймон Рейнольдс - Ретромания. Поп-культура в плену собственного прошлого

ЗАТЕРЯННЫЙ в бардаке

Я чудесным образом почти пропустил феномен iPod’a.

I 1о однажды мне преподнесли его в подарок. И конечно, я прошёл через всё то, через что проходит любой обладатель этого устройства. Сначала был очарован им как шелковисто-нежным

< >б'ьектом, затем по-идиотски был поглощён процессом наполнения его музыкой и её организацией. Но вскоре я понял, что иметь такой выбор для меня не слишком комфортно. Это словно листать в ресторане бесконечное меню или смотреть кабельное телевидение с сотней каналов, которые просто вынуждают I ебя переключать их один за другим.

Случайный режим предлагает нам избежать проблемы выбо-I >1. Как и все, поначалу, я был очарован этой идеей, как и все, •.I испытал мистический опыт круговорота авторов и загадочной последовательности, с которой они сменяют друг друга. Однако вскоре всё-таки проявились недостатки этого подхода. Я стал на-| заждаться самим механизмом, и вскоре меня в первую очередь интересовала не сама музыка, а только то, что я услышу следующим пунктом. Возникало непреодолимое желание пропустить <���» в редной трек, чтобы узнать, что алгоритм выберет дальше. Даже если звучало что-то великое, всегда был шанс, что на подходе нечто ещё более прекрасное. Вскоре я стал прослушивать юлько первые пятнадцать секунд композиции и наконец пере-1 I ал слушать вообще. Истерия нанесла свой очередной удар. Это

< и,(л своего рода экстаз от безграничности возможностей, потребление в монотонном ритме заполнило собой всё пространство.

Следующим логичным шагом для меня было бы вынуть наушники из ушей и просто смотреть на экран с названием песни.

СЕЙЧАС

Хотя такие журналы, как, например, Wired, представляют технологии как непреодолимую силу, технологии никогда не овладеют вами, пока не будет подходящего «климата»: сильного желания и потребительского спроса, который технологии могут удовлетворить. iPod сорвал куш, потому что он был удобен в новом тысячелетии, принадлежащем поколению «Я», для которого эгоцентричное стремление обладать чем-то прямо сейчас стало экзистенциально-политической доминантой, повлиявшей на модель потребления (едва ли не единственную зону жизни, которую люди могут контролировать). «Я» в название этого устройства попало далеко не случайно, потому что это моя музыка, а не наша.

В данном контексте функция случайного воспроизведения кажется особенно показательной: нивелируя необходимость выбора, она тем не менее гарантирует новые открытия, тем самым освобождая вас от бремени желания как такового. И это то, к чему ведут нас все без исключения музыкальные технологии цифровой эпохи, — поп-музыка без фанатизма. Это именно тот вид потребления, который удобен индустрии, — всеядный, беспристрастный, беспорядочно эклектичный, лениво дрейфующий в море звука, превращённого в продукт. Одержимость не вписывается в эту концепцию, так как предполагает незаменимость объекта желания, и «на нём свет клином не сошёлся» в этом случае не работает. Преданные поклонники отдельных групп или канувших в Лету субкультур (тедди-бои, фанаты Grateful Dead) в один момент отстранились от музыкального рынка, так как, по их мнению, на нём не было больше ничего, что заслуживало бы внимания.

iPod и культура открытого доступа к информации в основе своей должны были сделать людей открытыми к музыке в целом и дать им возможность не заключать себя в рамки специфических укромных закоулков культуры или отдельных ниш. Но по факту изобилие, разнообразие и лёгкий доступ оказали диаметрально противоположный эффект. На исходе нулевых стало появляться всё больше постов в блогах, заметок в журналах

и обсуждений, свидетельствующих о снижении аппетита, спровоцированного чрезмерным скачиванием. В июне 2008 года в Phoenix New Times вышла статья под заголовком «Если каждая из когда-либо записанных песен окажется в твоём МРЗ-плеере, будешь ли ты слушать хоть одну из них?», в которой Карла Старр признавалась: «Я поняла, что мне становится скучно на середине песни, только потому, что у меня слишком лёгкий доступ к ней». В книге Барри Шварца «Парадокс выбора: почему много означает мало» описывается, как анекдоты о пресытившихся гурманах и переполненных жёстких дисках получили научное обоснование у психологов из Университета Лестера. Они подтвердили, что скачивание ведёт к апатии и индифферентности. «Доступность музыки превратила её в нечто само собой разумеющееся, не требующее глубокого эмоционального переживания, которое всегда было неразрывно связано с музыкальным воспитанием, — соглашается глава этого проекта Эдриан Норт. — В девятнадцатом веке музыка воспринималась как очень ценное сокровище, с фундаментальной и почти мистической силой устанавливающее связь между людьми». После этого он делает мрачный вывод о нашем времени, когда люди, слушая намного больше музыки самых разных жанров, «не всегда испытывают глубокое эмоциональное переживание».

ЗАТЕРЯННЫЙ В БАРДАКЕ

Снижение ценности музыки, о котором говорит доктор 11орт и его команда, может быть связано с переходом от «аналога» к «цифре». В первом случае музыка материализуется, становится осязаемой вещью (пластинки, кассеты), которую вы можете приобрести, продать, распорядиться иным образом. Во втором — музыка бестелесна, она превратилась в данные, которые могут транслироваться, перемещаться куда угодно между разными устройствами. С появлением MP3 ценность музыки (мала девальвирована по двум причинам. В первую очередь из-за перенасыщения рынка (аналогично тому, как банки печатают неограниченное количество денег в период гиперинфляции), но ещё и потому, что она стала проникать в жизни людей подобно электрическому току или жидкости. Именно это превратило музыку в подобие коммунальной услуги (как водоснабжение или электричество) в противовес художественному опыту,

на который раньше вам приходилось отводить определённое время. Музыка стала непрерывным потоком, что привело к фатальному разрыву (пауза, перемотка, возможность откладывать прослушивание на будущее и так далее).

СЕЙЧАС

В некотором смысле цифровая музыка довела идею записи музыки до логического конца. Вся записанная музыка, в данном случае не так важно, аналоговая или цифровая, по сути своей демистифицирует и асоциализирует музыкальный опыт, так как всё, что повторяется и может храниться, становится частным, но не общественным. Как утверждает теоретик Жак Аттали, культовая роль музыки и её функция как общественного катарсиса была уничтожена возможностью индивидуумов хранить музыку и прослушивать её в любое удобное для них время. Мы живём в эпоху, когда музыка теряет последние рудиментарные следы своего «кайроса» (древнегреческое слово для обозначение кульминационного момента, момента события или богоявления) и становится окончательно подчинена «хроносу» (количественной характеристике времени, посвящённого работе и отдыху).