Рауф Габидулин - История коммунизма в России

3. Поэзия и диктатура

Киноискусство было самым эффективным средством пропаганды, но достаточно дорогим. Поэзия была гораздо дешевле, и многие поэты старались выделиться с помощью прославления режима и его руководителей, прежде всего с помощью прославления И. Джугашвили. Этого диктатора некоторые поэты прославляли так, как не прославляли даже фараонов в Египте. Одним из самых удачливых в этом отношении оказался казахский автор Джамбул Джабаев. Примерно в возрасте 90 лет он написал длинное стихотворение, посвященное Джугашвили, в котором были такие строки:

И счастлив и радостен каждый близнец:

Их мать – Конституция, Сталин – отец.

Их Сталин лелеет, растит и ведет,

Великое братство народов цветет.

Сталин – родная народа мечта,

Радость народа и красота.

Сталин – любимый, равного нет,

Сталин – великий планеты поэт,

Сталин – народных песен певец,

Сталин – могучий Джамбула отец.

Эти стихи кому-то могли показаться не очень качественными и откровенно подхалимскими. Кому-то, но только не самому Джугашвили и коммунистическому режиму в целом. Поэтому в честь Джамбула был назван один из самых древних и больших городов Казахстана. И только в 1997 году городу Джамбул было возвращено его историческое название Тараз. Разумеется, в честь самого диктатора были переименованы или названы многие города и селения, не говоря уже об улицах, предприятиях, колхозах. Города переименовывались и в честь соратников диктатора, например Вятка стала Кировым, Самара – Куйбышевым. Такого искажения истории не знала ни одна диктатура в истории человечества.

Символично выглядит тот факт, что Джугашвили приказал заменить прежний гимн Советского Союза «Интернационал» на новый. Старый гимн, написанный французами П. Дегейтером и Э. Потье, выражал в себе надежды людей на мировую коммунистическую революцию, надежду на счастье всех простых людей.

Вставай, проклятьем заклейменный

Весь мир голодных и рабов.

Кипит наш разум возмущенный

И в смертный бой вести готов.

…

Это есть наш последний

И решительный бой

С Интернационалом

Воспрянет род людской.

В новом гимне страны воспевался уже не простой народ, а великие вожди: умерший Ульянов (Ленин) и живой Джугашвили (Сталин):

Сквозь грозы сияло нам солнце свободы,

И Ленин великий нам путь озарил:

Нас вырастил Сталин – на верность народу,

На труд и на подвиги нас вдохновил!

Эти слова были сочинены поэтом С. Михалковым. Слова могут показаться чрезмерно льстивыми, но они не были таковыми, если сравнить их с более ранними стихами поэта Михалкова, например такими, как «Советская страна»:

Это он, великий Сталин,

В дальней дали видел то,

Что другие не видали,

Предсказать не мог никто.

…

Это он, народный гений,

Полководец и солдат,

Нас ведет, как вел нас Ленин

Много лет тому назад.

За подобные стихи для детей С. Михалкову в 1941 году была присуждена Сталинская премия – и почет, и немалые деньги по тем временам. Судя по всему, главный герой подобных стихов высоко оценил качество и степень восхваления самого себя. Настолько высоко, что Джугашвили именно С. Михалкову доверил написать текст нового гимна страны. За свои старания Михалков был удостоен многих орденов, званий и больших денег.

В новом гимне, созданном по заказу Джугашвили, много говорилось о коммунизме, но уже преимущественно в одной стране, в Советском Союзе. Этот коммунизм строит народ под руководством коммунистической партии и под руководством сначала Ульянова-Ленина, а потом самого инициатора и заказчика нового гимна – Джугашвили. Таким образом, новый гимн не только отражал отказ от мировой революции, но воспевал и компартию, и Ульянова, и Джугашвили, а также свидетельствовал о забвении более чем тысячелетней истории России. Сам текст этого гимна был издевательством над великой историей России.

Но не все поэты страны соревновались в воспевании И. Джугашвили. Многие поэты просто молчали по поводу Джугашвили и коммунистического режима, что само по себе было в то время смелым поступком: иногда молчание даже не золото, а ценнее бриллиантов. Но нашелся поэт, который написал стихи, в которых поэтически резко и кратко осудил деятельность и личность коммунистического диктатора. Этим поэтом оказался Осип Мандельштам, который в конце 1933 года написал такое стихотворение:

Мы живем, под собою не чуя страны,

Наши речи за десять шагов не слышны,

А где хватит на полразговорца, –

Там помянут кремлевского горца.

Его толстые пальцы, как черви жирны,

И слова, как пудовые гири верны,

Тараканьи смеются усища,

И сияют его голенища.

А вокруг него сброд тонкошеих вождей,

Он играет услугами полулюдей.

Кто свистит, кто мяучит, кто хнычет,

Он один лишь бабачит и тычет.

Как подковы кует за указом указ –

Кому в лоб, кому в бровь, кому в пах, кому в глаз.

Что ни казнь у него, то малина

И широкая грудь осетина [124].

Это стихотворение, конечно, нигде не могло быть опубликовано. Мандельштам читал его некоторым знакомым. Прослушав это стихотворение, будущий Нобелевский лауреат поэт Б. Пастернак назвал стихотворение не литературным фактом, а актом самоубийства . Пастернак оказался трагически прав.

В 1934 году Мандельштама арестовали и приговорили к ссылке, потом снова арестовали и приговорили уже к заключению в лагере. В 1938 году Мандельштам умер в пересыльной тюрьме в возрасте 47 лет. Во время следствия поэта обязали собственноручно написать текст преступного стихотворения про И. Джугашвили и его соратников – сброд тонкошеих вождей. Этот экземпляр сохранился в Центральном государственном архиве литературы и искусства (ЦГАЛИ).

Многие специалисты и просто любители поэзии считают Осипа Мандельштама лучшим русским поэтом XX века. Может быть, стихотворение о Джугашвили не является самым лучшим из стихотворений Мандельштама, но оно уникально в мировой поэзии: поэт в нескольких строчках описал личность коммунистического диктатора – и погиб из-за этого.

Память Мандельштама была особым образом увековечена одним из узников ГУЛАГа, писателем и поэтом Варламом Шаламовым, творчество которого по своему качеству и значению сравнимо с творчеством А. Солженицына. Шаламов был заключенным в ГУЛАГе два раза: первый раз три года, во второй раз 16 лет, с 1937 до 1953 год. Литература была для него делом всей жизни, он в лагере получил еще один срок заключения за то, что назвал И. А. Бунина русским классиком. Учитывая, что Бунин был самым непримиримым противником коммунистического режима и автором манифеста «Миссия русской эмиграции», поступок Шаламова был преступлением в глазах коммунистов.