Салих Закиров - Дипломатические отношения Золотой Орды с Египтом (XIII–XIV вв.)

По словам Хаммера, со времени воцарения ал-Малик аз-Захира Байбарса, родом кипчака, придворные чины и государственные должности в Египте были учреждены по образцу двора монгольских ханов. Аналогичные должности были и при дворе хорезмских шахов, которые «сумели придать тюркским придворным учреждениям новый блеск» [325] Hammer-Purgstall, Geschichte der Goldenen Horde, S. 230, 247–248. В. Бьоркман, ссылаясь на ас-Суййути (Хусн ал-мухадара, II, 413), говорит, что «Байбарс, вводя ряд новшеств в систему управления и чиновничьего аппарата, сознательно следовал примеру Чингис-хана». Кроме ал-Калкашанди и другие авторы часто упоминают монгольских ханов как «могущественнейших правителей мира той эпохи» (Björkman, Beiträge, S. 36). .

В свою очередь структура государственного аппарата в Золотой Орде была до известной степени заимствована у хорезмшахов и других мусульманских правителей. Берке, приняв ислам и войдя тем самым в орбиту культуры мусульманских государств, осторожно заимствовал и их государственное устройство. Его преемники, убедившись на деле в преимуществах заимствований Берке, продолжали эту линию. В результате государственный аппарат Золотой Орды, даже несмотря на ее, как уже подчеркивалось, в основном кочевой характер, не только не отставал от уровня современных ему передовых мусульманских государств, но даже во многом служил примером.

«Монгольские завоеватели принесли с собой стройную систему управления и делопроизводства, выработанную отчасти под влиянием традиций кочевых империй, отчасти под влиянием Китая», — говорит Бартольд [326] Бартольд, Хранение документов, стр. 72. . По его словам, делопроизводство в Персии при монголах считалось образцовым. В противоположность древности, когда бюрократическая организация и система делопроизводства Египта оказывали влияние на мировые державы, теперь таким образцом для мусульманских стран, в том числе для того же Египта, стал хулагуидский Иран. В этот период арабские названия должностей в Египте заменяются персидскими [327] Там же, стр. 72–73. .

Таким образом, наряду с высказыванием Хаммера, что Египет в своем государственном устройстве подражал Золотой Орде [328] Hammer-Purgstall, Geschichte der Goldenen Horde, S. 181. , выдвигается утверждение о влиянии на Египет и Ирана [329] Вопрос о персидском влиянии на общественную жизнь Египта и в том числе на структуру государственного аппарата неоднократно освещался в соответствующей литературе. Процесс этот в общих чертах происходил следующим образом: при Аббасидах, когда Египет был всего лишь провинцией халифата, влияние это не проявлялось, а если и имело место, то протекало оно еще латентно. Но вместе, с тем не следует забывать, что как раз в это время в Египте была расквартирована персидская оккупационная армия для обеспечения уплаты населением податей (Guest, Relations between Persia and Egypt, pp. 163–174). При Тулунидах персидское влияние значительно усилилось, а эпоха Фатимидов явилась для Египта высшей точкой и вместе с тем завершением персидско-арабского периода. В эпоху Айюбидов и вплоть до прихода к власти мамлюков административное устройство Египта развивалось под персидско-турецким влиянием (Björkman, Beiträge, S. 18–19, 31). .

Монголы Золотой Орды одного происхождения с персидскими монголами, а поэтому можно предполагать наличие у них общей системы и образа правления. Обе ветви считали за основу основ ясу Чингис-хана, в обоих государствах господствующей религией постепенно становился ислам, а следовательно, и государственное устройство их, думается, должно было быть сходным хотя бы в общих чертах. Поэтому значительную часть того, что говорится о государственной системе монголов в Иране, можно с большой долей вероятности отнести и к Золотой Орде. С этой точки зрения большую ценность представляет для нас труд Мухаммеда Хиндушаха, хотя он приводит документальные данные об обязанностях и правах только государственных чиновников Хулагуидов.

Березин упрекает Хаммера именно за то, что он приложил к своему труду собрание дипломов хулагуидских чиновников, тогда как, по мнению Березина, «никак нельзя считать устройство двух враждебных монархий, хулагуидской и золотоордынской, тождественным» [330] Березин, Очерк внутреннего устройства, стр. 1. .

Несомненно, что высказывания как Хаммера, так и самого Березина в достаточной степени устарели; однако нельзя забывать, что в эпоху феодальной раздробленности племен междоусобицы среди одного и того же народа были очень часты, что не мешало, однако, враждующим сторонам сохранять ту же религию, обычаи и даже законы. Вместе с тем, несомненно, что форма правления и структура государственного аппарата Джучидов и Хулагуидов в основном возникли еще в самой Монгольской империи [331] Петрушевский, Земледелие, стр. 51; см. также: Spuler, Die Goldene Horde, S. 300–303; Spuler, Die Mongolen in Iran, S. 277–285. .

Современные советские историки С. П. Толстов, а затем И. П. Петрушевский, подробно рассматривая государственный строй хулагуидского Ирана, считают, что характерным для него было «сочетание монгольских и местных, преимущественно иранских, форм государственности и феодальных институтов» [332] Петрушевский, Земледелие, стр. 47. . В вопросах государственного устройства, а следовательно в вопросах о методах эксплуатации населения покоренных земель, еще при жизни Чингис-хана шла острая борьба двух направлений, за которыми стояли монгольско-тюркская кочевая знать и военно-кочевая аристократия, связанная с ханской семьей службой при дворе [333] Подробно об ртом см. там же, стр. 48 и сл. . В империи Хулагуидов, по мнению И. П. Петрушевского, победили сторонники второго направления, то же, пожалуй, можно сказать и о Джучидах, ибо еще сам Джучи осуждал политику своего отца Чингис-хана, ревностного сторонника первого направления [334] Там же, стр. 51. .

Элементы монгольских национальных обычаев как в Золотой Орде, так и в Иране тесно переплетались с мусульманскими формами правления. В соответствии с этим ответственные посты поручались и мусульманам, и монголам, еще не принявшим ислам.

Во главе государственного аппарата стоял так называемый «Большой диван», в состав которого входили великие визири, эмиры и государственные чиновники. Председатель этой палаты назывался «Владетель Большого дивана», а его заместитель — «наиб». В Большом диване заседали также и эмиры двора: эмир охоты, эмир казны, эмиры улусов, эмиры областей, эмиры войсковых соединений. Приводимые Хиндушахом должностные лица в большинстве случаев совпадают с данными ярлыков золотоордынских ханов, и сопоставление списка этих должностей подчеркивает тождественность государственного аппарата. Среди сановников Большого дивана того времени непосредственное отношение к данной теме имеет должность государственного секретаря «мунши», «бахши» [335] Hammеr-Purgsttall, Geschichte der Goldenen Horde, S. 219, 240, 267, 342, 460, 471, о термине «битикчи» см. также: S. 220, 240, 648; Петрушевский, Земледелие, стр. 264. Арабский термин «катиб ас-сирр», или «катим ас-сирр», и функции, выполняемые этим лицом, подробно комментируются у Катрмера: Quatremere, Histoire des Sultans Mamlouks, vol. 1, pt. 2, pp. 317–321. Основываясь на соображении ал-Калкашанди, полагают, что титул «тайный писарь» ( катиб ас-сирр ) был учрежден при Калауне и просуществовал до конца эпохи мамлюков. Он же, между прочим, замечает, что в народе этот титул бытовал в форме «катим ас-сирр», т. е. «хранитель тайны» (Björkman, Beiträge, S. 38). Хороший пример народной этимологии! О «катиб ас-сирр» см. также Субки, Му'ид ан-ни'ам, стр. 43 и перевод Решера, стр. 15. , в ведении которого находилась вся дипломатическая переписка и сношения с иностранными государствами.