Тэймур Галимов - Киевские митрополиты между Русью и Ордой (вторая половина XIII в.)

ПСРЛ. Т. 8. С. 28–32; ПСРЛ. Т. 11. С. 35–41; ПСРЛ. Т. 15. С. 124–132; ПСРЛ. Т. 18. С. 121–125; ПСРЛ. Т. 20. С. 199. ПСРЛ. Т. 22. С. 249–251; ПСРЛ. Т. 23. С. 121–124; ПСРЛ. Т. 24. С. 137–141; ПСРЛ. Т. 30. С. 125–127. Текстологическое сравнение текстов повести о Митяе и комментарии к ней в исследованиях: Прохоров Г.М . Летописная повесть о Митяе // ТОДРЛ. Л., 1976. Т. 30. С. 238–254; Прохоров Г.М . Повесть о Митяе: (Русь и Византия в эпоху Куликовской битвы). Л., 1978.

Некоторые конкретные примеры влияния князей на избрание епископов: ПСРЛ. Т. 1. Стб. 454–455; ПСРЛ. Т. 2. Стб. 667, 630–631. Подробнее с комментариями: Гайденко П.И . Критерии выбора кандидатов на епископство в домонгольской Руси: несколько штрихов к картине религиозной жизни древнерусского общества // Христианское чтение. 2013. № 1. С. 207–225; Белякова Е.В . Замечания к полемике о Чине поставления епископов // Древняя Русь. Вопросы медиевистики. 2011. № 2 (44). С. 118–119; Фомина Т.Ю. Епископская власть в домонгольской Руси: истоки, становление, развитие: монография. М., 2014. С. 183–189, 192–223.

1274 г. Определения Владимирского собора, изложенные в грамоте митрополита Кирилла II // РИБ. Т. 6. Ч. 1. Стб. 84–102.

Вероятно, такая практика восходила к византийским нормам. В империи ромеев право созыва соборов и хранения церковных законов рассматривалось как особая привилегия императоров ( Курганов Ф.А . Отношения между церковной и гражданской властью в Византийской империи в эпоху образования и окончательного установления этих взаимоотношений (325–565 гг.). СПб., 2015. С. 85). И Русь не была исключением. Несмотря на крайнюю слабость соборных начал, в подобном виде они во многом восходили к византийским традициям ( Гайденко П.И . О высшем церковном управлении в Киевской Руси: к вопросу о церковных соборах как высшем органе управления // Церковь домонгольской Руси: иерархия, служения, нравы: монография / Гайденко П.И., Москалева Л.А., Фомина Т.Ю . М., 2013. С. 6–16; Турчанинов Н.П . О соборах, бывших в России со времени введения в ней христианства до царства Иоанна IV Васильевича. СПб., 1829).

Известия источников таковы, что они не называют причин созыва собора. Более того летописание вообще ничего не знает об этом событии. В итоге, в историографии было высказано несколько мнений о причинах произошедшего. А.И. Клибанов предполагал, что собор являлся ответом на антицерковные настроения в обществе ( Клибанов А.И. Реформационные движения в России в XIV — первой половине XVI в. С. 97, 99). Однако высказанное им суждение оказалось малоубедительным, на что обратил внимание М.В. Печников. По его мнению, нет достаточных оснований говорить о существовании на Руси антицерковных настроений в 70-е гг. XIII в. Им было предложено иное объяснение. Наиболее вероятно причины собора следует искать в накопившихся претензиях митрополита Кирилла к новгородскому архиепископу Далмату. М.В. Печников предположил, что собор был созван для суда над строптивым владыкой: Печников М.В. К изучению соборных правил 1273 г. С. 97–107. Предложенная исследователем версия нашла поддержку в работе П.И. Гайденко: Гайденко П.И. Собор 1273(4) года… // Вестник Русской христианской гуманитарной академии. 2014. № 4 (Т.15). С. 229–239. Однако, существует мнение об иных причинах собора, начиная с борьбы митр. Кирилла с нестроениями ( Макарий ( Булгаков ), митр. История Русской Церкви. Кн. 3. С. 183–184; Голубинский Е.Е. История Руссской Церкви Т. 2. Ч. 1. С. 63–65), внезапно открывшимися за долгие 23 года его святительства, и более «светлые» предположения о соборе как о подведении, несомненно положительных, итогов митрополичьего управления ( Колобанов В.А. К вопросу об участии Серапиона Владимирского в соборных «деяниях» 1274 г. С. 442; Соколов Р.А. Русская церковь во второй половине XIII — первой половине XIV в., С. 106; Дворниченко А.Ю., Кривошеев Ю.В., Соколов Р.А., Шапошник В.В. Русское православие: от крещения до патриаршества. СПб., 2012. С. 134).

Будовниц И.У. Общественно-политическая мысль Древней Руси XI–XIV вв., С. 333, 335.

Согласно 23 (32) и 106 (119–120) правилам поместного Карфагенского собора епископ не имел права отправиться в «царствующий град» или «ко двору императора» без разрешительной грамоты первоиерарха церкви. Бывая при дворе ханов без благословения митрополита, Игнатий нарушал субординацию и должен был подвергнуться наказанию (Правила православной церкви с толкованиями. Т. 2. СПб., 1912. С. 169–170, 254–256).

Стоит упомянуть и о епископе Леоне Суздальском, Феодоре Ростовском и епископе Пахомии, которые не гнушались материальными поборами и злоупотреблениями в пользу своих кафедр. ПСРЛ. Т. 1. Стб. 439, Т. 2. Стб. 493, 551–552. Романов Б.А . Люди и нравы Древней Руси: историко-бытовые очерки XI–XIII вв. М., 2002. С. 150–154.

Гайденко П.И. Церковные суды в домонгольской Руси: несколько наблюдений // Церковь домонгольской Руси: иерархия, служения, нравы: монография / Гайденко П.И., Москалева Л.А., Фомина Т.Ю . М., 2013. С. 55–62; Фомина Т.Ю . Епископская власть в домонгольской Руси… С. 192–223.

Правило 19 (28) святого поместного карфагенского собора гласит что обвинитель епископа обязан быть открыт (Правила православной церкви с толкованиями. Т. 2. СПб., 1912. С. 165). Но получалось, что митрополит руководствовался слухами, что само по себе противоречило нормам церковного судопроизводства. «Приде бо въ слоухы наша, яко неции от братии наша дерзноуша продати священыи санъ, и причитати я къ церквамъ, и взимати от нихъ некыя «оурокы» глаголемыя.» (РИБ. Т. 6, Ч. 1. Стб. 86).

ПСРЛ. Т. 3. С. 323.

Сравни: НПЛ «Тои же зимы [1281 г.] преставися митрополит всея Руси Кирилъ въ Переяславли месяца декабря в 6; везены бысть мощи его в Киев к святои Софии» (ПСРЛ. Т.3 С. 323) и Никоновская летопись «Того же лета [1281 г.] преставия преасвещенный Кирилъ, митрополит Киевский и всеа Руси, въ Суздальской земле, въ Переславле, месяца Декабря в 7 день, на память святого отца нашего Амбросиа, епископа Медеоламскаго, ту сущу и великому князю Дмитрею Александровичю Владимерскому, и Клименту, архиепископу Новгородцкому, и Игнатию, епископу Ростовскому, и Феодору, епископу Володимерскому и Суздалскому; и певше над нимъ, положиша его в гробъ, и везоша въ Володимеръ, таже изъ Володимеря везоша его въ Киев, и тамо паки певше над нимъ, и служивше вси епископы Русстии со священнымъ съборомъ, и погребоша его въ Киеве в соборной церкви» (ПСРЛ. Т. 10. С. 139).

Эта независимость обнаруживается в тональности летописной записи. Повествуя о смерти Далмата и о поездке в Киев на поставление новоизбранного ставленника на новгородскую кафедру, составитель летописной записи не посчитал нужным указать не только имя, но и персону русского первосвятителя (ПСРЛ. Т. 3. С. 323). Такое умолчание о митрополичьей кафедре, скорее всего, указывает на присутствие напряженности во взаимоотношениях новгородцев и русского первосвятителя. В иные не отмеченные каким-либо внутрицерковным противостоянием годы, летописание напротив подчеркивало, что отправлявшиеся в Киев кандидаты имели своей целью достичь благоволения митрополичьей кафедры. В некоторых случаях летописец даже акцентировал внимание на духовных достоинствах тех или иных первосвятителей из чьих рук новгородские архиереи получали благодать епископства (сравни известие 1274 г. и иные записи ПСРЛ. Т. 3. С. 217, 219, 304 и др.).