Александр Майоров - Русь, Византия и Западная Европа: Из истории внешнеполитических и культурных связей XII—XIII вв.

Важно заметить, что свой царский облик Даниил Романович приобрел еще до того, как он принял королевскую корону от римского папы. Описанный в летописи под 6760 (1252) г. прием у венгерского короле в действительности должен был произойти несколькими годами ранее, по-видимому, в конце 1248 или начале 1249 г. [2238] Грушевський М.С. Хронольогія подій Галицько-Волинської літописи // ЗНТШ. Т. XLI. Львів, 1901. С. 34–35. Следовательно, привилегия ношения пурпура была получена Даниилом независимо от милости папы и, видимо, задолго до нее. К тому же получение королевской короны едва ли могло санкционировать для галицко-волынского князя право на царские регалии, которые были под стать только византийским василевсам и членам их семьи.

Греческий оловир, в котором щеголял Даниил Романович, не мог быть пожалован ему никем из тогдашних европейских монархов или римских прелатов. В средневековой Европе драгоценные византийские ткани были слишком большой редкостью и вызывали к себе особое отношение, — их воспринимали как предметы исключительной ценности, сравнимые с христианскими реликвиями. По данным западноевропейских источников, в византийский шелк в X–XII вв. заворачивали особо чтимые христианские святыни, хранящиеся в храмах. [2239] См., например: Bonner G., Rollason D., Stancliffe Cl . St. Cuthbert, his cult and his community to AD 1200. Woodbridge, 1995. P. 346. См. также: DOB. Vol. III. New York; Oxford, 1991. P. 1897.

Столь же трепетное отношение к драгоценным византийским тканям мы видим и в Галицко-Волынской Руси. В помещенном под 1288 г. в Галицко-Волынской летописи похвальном слове волынскому князю Владимиру Васильковичу (внук Романа Мстиславича и племянник Даниила Романовича) особо отмечается его роль в строительстве и украшении церквей и в числе прочего сказано, что для построенной в честь Георгия Победоносца церкви в городе Любомле князь пожаловал «Евангелие Опракос же волочено оловиром». [2240] ПСРЛ. Т. II. Стб. 926.

Использование оловира для переплета Евангелия позволяет думать, что эта ткань соответствовала известным в Европе драгоценным сортам византийского шелка, и таким образом упомянутый выше «кожух» Даниила Галицкого действительно представлял собой настоящий царский наряд, сшитый из «истинного» («чистого») пурпура.

Стать обладателем такого наряда галицко-волынский князь мог, только получив его в наследство от своих родителей. Драгоценные византийские ткани, очевидно, составляли приданое второй жены Романа Мстиславича, царевны Евфросинии, и перешли затем к ее детям и внукам. В этом, видимо, и состоял источник необычной даже для самых набожных из русских князей щедрости внука Евфросинии Владимира Васильковича, неоднократно жертвовавшего расшитые золотом паволоки и аксамит для украшения волынских храмов. [2241] Там же.

Галицко-волынские князья, прямые потомки Романа Мстиславича и царевны Евфросинии, использовали атрибуты своего царского происхождения не только при жизни, но и отправляясь в загробный мир. Галицко-Волынская летопись сообщает, что умершего 10 декабря 1288 г. Владимира Васильковича приготовили к погребению по царскому чину:

оувиша и оксамитомъ со кроужевомъ, якоже достоить царямь. [2242] Там же. Стб. 918.

Наряду с царскими атрибутами в одежде, галицко-волынских князей сопровождают в летописи и другие символы царского достоинства. При описании деяний князей Романа и Даниила, особенно их военных подвигов, летописец неоднократно уподобляет своих героев орлам или как-нибудь иным образом связывает с ними образ царственной птицы.

Восхваляя подвиги Романа Мстиславича, летописец сравнивает славного князя-воителя с разъяренным львом и орлом, преодолевавшим всю Половецкую землю («и прехожаше землю ихъ, яко и орелъ»). [2243] Там же. Стб. 716. При въезде в новую столицу Даниила Романовича город Холм, как мы видели, был воздвигнут каменный монумент, увенчанный изваянием орла. [2244] Там же. Стб. 845.

Еще более примечательная сцена возникает в Галицко-Волынской летописи при описании Ярославской битвы 1245 г., решившей исход борьбы за галицкий стол, продолжавшейся несколько десятилетий, в пользу Даниила Романовича. Перед началом битвы произошло поразившее всех знамение: над полком Даниила внезапно появилась стая орлов, с клекотом носившихся в воздухе, покрывая князя и его воинство своими распростертыми крыльями («орлом же клекыцоущимъ и плавающимъ криломъ своими и воспрометающимъся на воздоусе»). Появление орлов разогнало тучу воронов, собравшихся над местом битвы в предвкушении обильной добычи. [2245] Там же. Стб. 802.

Парящий в небе орел с распростертыми крыльями, тень от которых осеняет собою царя, — яркий пророческий образ, известный в византийской литературе. Например, Иоанн Скилица в своей «Истории византийских императоров» упоминает о предсказании, связанном с императором Василием I (867–886), предопределившим его великое будущее: лежащего в колыбели младенца Василия накрывает своей тенью крыло парящего в небе орла. Это сцена изображена в иллюстрированной Мадридской рукописи «Истории» Скилицы (XII–XIII вв.). [2246] Grabar A., Manoussacas M. L'illustration du manuscrit de Skylitzès de la Bibliothèque Nationale de Madrid. Venice, 1979. Nr. 202.

Орел — один из важнейших атрибутов и символов верховной власти. Подобное восприятие прочно закрепилось в традиционной культуре и мифологии многих народов с древних времен. В общественном сознании средневековой Европы, а также Древней Руси идея орла как символа власти царя или короля получила самое широкое распространение. [2247] Хорошкевич А.Л . Символы русской государственности. М., 1993. С. 21, 30–31. Эта идея нашла прямое отражение и развитие в произведениях древнерусской литературы. [2248] Адрианова-Перетц В.П . Очерки поэтического стиля древней Руси. М., 1947. С. 83–86, 171.

В мифологических представлениях орел появляется как орудие божьей воли, объявляя земному правителю о выборе новой столицы. По древнему преданию, известному в том числе в пересказе Нестора Искандера (русского автора второй половины XV в., попавшего в плен к туркам и принявшего ислам), когда император Константин Великий пожелал выбрать место для своей новой столицы, выбор его был подтвержден явлением орла, бросившегося с небес на змею и вступившего с ней в поединок. Так был основан Константинополь, ставший Вторым Римом. [2249] Повесть о взятии Царьграда турками в 1453 году / Подг. текста, пер. и коммент. О.В. Творогова // БЛДР. Т. 7. Вторая половина XV в. СПб., 2005. С. 28–29.