Александр Майоров - Русь, Византия и Западная Европа: Из истории внешнеполитических и культурных связей XII—XIII вв.

С XII в. образ Александра Македонского находит воплощение в памятниках древнерусского искусства. Наибольшую популярность получает сюжет вознесения (полета) Александра на небо, встречающийся в более поздних редакциях древнерусского перевода «Александрии». Этот сюжет широко распространен в изобразительном искусстве и эмблематике Византии, а также стран Западной Европы. [2278] См.: Grabar A . L'art de la fin de l'Antiquité et du Moyen Age: recueil de quatre-vingt-dix articles écrits entre 1917 et 1966. Paris, 1968. Vol. I. P. 291–296; Vol. III. P. 60, 64–66; Даркевич В.П. Светское искусство Византии. М., 1975. С. 154–158; Шандровская В.С . Моливдовул с изображением полета Александра Македонского на небо // Byzantinorossica. T. 2.

Вознесение Александра Македонского можно видеть на белокаменных рельефах, украшающих главные храмы Владимиро-Суздальской Руси — Успенского собора (1158–1160), а также Дмитровского собора (1194–1197) во Владимире и Георгиевского собора в Юрьеве-Польском (1230–1234). [2279] Вагнер Г.К. 1) Скульптура Владимиро-Суздальской Руси: Юрьев-Польской. М., 1964. С. 78; 2) Скульптура Древней Руси. XII век: Владимир, Боголюбово. М., 1969. С. 110–112, 260. Из этих рельефов полностью до наших дней сохранилась только композиция тимпана восточного прясла южного фасада Дмитровского собора, изображающая Александра стоящим в корзине, запряженной крылатыми грифонами. [2280] См.: Гладкая М.С . 1) Каталог белокаменной резьбы Дмитровского собора во Владимире: Центральное и восточное прясла южного фасада. Владимир, 2004. С. 191–199; 2) Рельефы Дмитровского собора во Владимире. Опыт комплексного исследования. М., 2009. С. 186–196.

В качестве ближайшей иконографической параллели композиции владимирских рельефов исследователи указывают изображение Вознесения Александра на золотой диадеме из Сахновского клада. [2281] Банк А.В . Моливдовул с изображением полета Александра Македонского на небо // Труды Отдела Востока Государственного Эрмитажа. Т. III. Л., 1940. С. 189–190; Вагнер Г.К. Скульптура Древней Руси. С. 112; Даркевич В.П . Путями средневековых мастеров. М., 1972. С. 83–104. Выполненная в технике перегородчатой эмали сцена вознесения представлена в центральной части найденной в 1900 г. у с. Сахновка под Киевом драгоценной диадемы, созданной в первой половине — середине XII в. и, очевидно, принадлежавшей киевскому великому князю. [2282] Бочаров Г.Н . Художественный металл Древней Руси. X — начало XIII вв. М., 1984. С. 55, 66–67. См. также: Рябцева С.С . Древнерусский ювелирный убор: основные тенденции формирования. СПб., 2005. С. 248, 312, 328.

Образы Александра и, в частности, сцена его вознесения встречаются на некоторых других произведениях древнерусской пластики и декоративно-прикладного искусства. Вознесение Александра запечатлено на резной нагрудной иконке из черного камня начала XIII в., принадлежавшей, вероятно, одному из рязанских князей, ныне хранящейся в Рязанском историко-архитектурном музее-заповеднике. [2283] Панкова Т.М . О двух произведениях мелкой каменной пластики XII — начала XIII в. (о двух иконах домонгольского периода с изображениями «Деисус. Вознесение Александра Македонского», «Апостол Петр») // Великое княжество Рязанское: Историко-археологические исслед. и мат-лы / Отв. ред. А.В. Чернецов. М., 2005. Эту же сцену можно видеть на сохранившихся произведениях золотного шитья Владимиро-Суздальской Руси. [2284] Фехнер М.В . Золотное шитье Владимиро-Суздальской Руси // Средневековая Русь. Памяти Н.Н. Воронина. М., 1976. С. 223–224. Во время раскопок на территории Старой Рязани найден перстень с изображением царя Александра. [2285] Чернецов А.В . Два перстня-печати из Старой Рязани // ПК. 1980 год. Л., 1981. Из Новгорода происходит фрагмент деревянного расписного блюда XIII в. с композицией Вознесения Александра Македонского, о чем свидетельствует сохранившаяся на нем надпись. [2286] Колчин Б.А . Новгородские древности. Резное дерево. М., 1971. С. 60, № 313.

Использование образа царя Александра на великокняжеских инсигниях, а также стенах крупнейших церквей может определенно свидетельствовать об особом отношении к этому историческому персонажу в средневековой Руси. Образ великого царя-героя и в особенности сцена его вознесения, несомненно, приобрели специальное эмблематическое значение, суть которого состояла в выражении идеи усиления монархической власти и прославления правителя.

Вся античная концепция романа об Александре сводилась к идее апофеоза власти. Этой идее подчинен и эпизод вознесения, выражающий ее самым наглядным образом. Использование такого сюжета на золотых инсигниях киевского великого князя, а также в монументальной пластике владимиро-суздальских храмов — это, несомненно, попытка перенести идею апофеоза власти на русскую почву, — апофеоза власти киевского и Владимиро-Суздальского великих князей, уподобления этих правителей богу в духе античной и византийской традиции. [2287] Банк А.В. Моливдовул с изображением полета Александра Македонского на небо. С. 186; Лазарев В.Н . Скульптура Владимиро-Суздальской Руси // История русского искусства. Т. I. М., 1953. С. 398–399, 416; Воронин Н.Н . Зодчество Северо-Восточной Руси XII–XV вв. Т. I. М., 1961. С. 319; Даркевич В.П. Светское искусство Византии. С. 158.

Совершенно не случайно, что подобные идеи и символизирующие их образы были востребованы в периоды наибольшего усиления великокняжеской власти, как это происходило в Киеве в первой половине XII в., во времена Владимира Мономаха и Мстислава Великого, а во второй половине XII — начале XIII вв. во Владимиро-Суздальской земле, в правление Андрея Боголюбского, Всеволода Большое Гнездо и Юрия Всеволодовича. [2288] См.: Вагнер Г.К . К вопросу о Владимиро-Суздальской эмблематике // Историко-археологический сб. К 60-летию А.В. Арциховского. М., 1962; Чернецов А.В. «Полет Александра Невского»: новые материалы к иконографии // Московская Русь. Проблемы археологии и истории архитектуры. К 60-летию Л.А. Беляева. М., 2008.

Очевидно, что уподобление Романа Мстиславича Александру Македонскому, читающееся в символике метафор летописного панегирика князю, имело тот же смысл, что и обращение к образу Александра в других землях Руси, — возвеличивание и прославление галицко-волынского князя.

Апофеоз Романа Мстиславича отчетливо слышится в сравнении его летописцем с орлом, преодолевающим всю половецкую землю («и прехожаше землю ихъ яко и орелъ»). Роман изображается здесь подобным Александру, летавшему по небу на чудесных птицах — орлах и грифонах.