Александр Майоров - Русь, Византия и Западная Европа: Из истории внешнеполитических и культурных связей XII—XIII вв.

К такому же выводу на основании анализа более широкого круга источников приходит В.А. Водов: «В XIII веке число примеров (использования царского титула на Руси. — А.М .) сокращается, причем они встречаются только в текстах галицкого и волынского происхождения». [2316] Водов В . Замечания о значении титула «царь»… С. 518.

Применение в Галицко-Волынской летописи царского титула к Роману Мстиславичу привлекло внимание А.П. Толочко. Рассмотрев известные ныне свидетельства использования царского титула князьями домонгольской Руси, историк относит титулование царем Романа к случаям, которым «не найдено сколько-нибудь очевидного оправдания». И такое «оправдание» Толочко находит в коронации сына Романа Даниила: «Поскольку же сам Даниил в 1252 г. принял корону и титул короля, царское достоинство было распространено на его отца Романа, не в последнюю очередь, надо полагать, для демонстрации наследственных легитимных прав на королевскую власть, что вообще характерно для Галицко-Волынской летописи». [2317] Толочко А.П . Князь в Древней Руси: власть, собственность, идеология. Киев, 1992. С. 136, 138.

На наш взгляд, подобная аргументация может вызвать только недоумение. [2318] См.: Назаренко А.В. К проблеме княжеской власти и политического строя Древней Руси. Замечания и размышления по поводу книги: Толочко А.П. Князь в Древней Руси: власть, собственность, идеология. Киев, 1992. 224 с. // СР. Т. 2. М., 1999. С. 184. В представлении А.П. Толочко, значение царского и королевского титулов и соответственно значение царской и королевской власти в средние века было одинаковым или, по крайней мере, так должны были считать в Галицко-Волынской Руси. Никаких доказательств, подтверждающих возможность подобного вывода, исследователь, разумеется, не приводит. Похоже, А.П. Толочко попросту путает значение царского и королевского титулов. Приравнивать их друг к другу — это все равно, что ставить на одну ступень в феодальной иерархии византийского василевса и русского князя или римского императора и германского короля.

Итак, в Галицко-Волынской летописи царским титулом отмечен прежде всего Роман Мстиславич, родоначальник династии галицко-волынских князей. Обращаясь к сыну Романа Даниилу, летописец восклицает:

Его же (Даниила. — А.М .) отецъ (т. е. Роман Мстиславич. — А.М .) бе цесарь в Роускои земли, иже покори Половецькоую землю и воева на иные страны все. [2319] ПСРЛ. Т. II. Стб. 808.

А.С. Орлов обратил внимание на параллель приведенного отрывка с текстом «Александрии» — переведенного с греческого языка не позднее середины XIII в. эллинистического романа об Александре Македонском. Описывая унижения Даниила Романовича в Орде, летописец как бы сравнивает его с персидским царем Дарием, побежденным Александром, — вспоминая о поре всевластия Дария, автор романа, подобно русскому летописцу, говорит: «толикыи царь Дарии, толико языкъ победивъ и вся грады поработивъ». [2320] Орлов А.С. К вопросу об Ипатьевской летописи // ИОРЯС. Т. III. Л., 1926. С. 116. См. также: Творогов О.В . Александрия Хронографическая // СККДР. Вып. 1 (XI — первая половина XIV в.). Л., 1987. С. 35–37.

На основании указанной параллели иногда делается вывод о чисто литературном характере уподобления Романа Мстиславича царю автором Галицко-Волынской летописи. [2321] Водов В . Замечания о значении титула «царь»… С. 519, 525, 529. Если это и так, то, прибегая к литературным средствам, летописец лишь подчеркивает высокий правительственный статус Романа на Руси, утраченный его сыном после поражения от татар.

Воспринимался ли летописцем в качестве царя сам Даниил Романович, из данного отрывка не ясно. Нет и других прямых свидетельств наследования царского титула Даниилом. Зато можно уверенно говорить, что царским титулом пользовался его племянник, Владимиро-Волынский князь Владимир Василькович (1269–1288).

Этот факт подтверждается целым рядом красноречивых свидетельств. В колофоне списка «Паренесиса» св. Ефрема Сирина, выполненного для тиуна Петра, одного из приближенных князя, значится:

Въ лето семое тысяще написашася книгы сия при цесарстве благовернаго цесаря Володимера, сына Василкова, унука Романова, боголюбивому тивуну его Петрови. [2322] Столярова Л.В . Свод записей писцов, художников и переплетчиков древнерусских пергаменных кодексов XI–XIV веков. М., 2000. № 105. С. 119–120.

Оригинал рукописи, составленной между 1269 и 1289 г., утрачен. Приведенная запись писца Иева сохранилась в списке конца XV в., хранящемся ныне в Российской национальной библиотеке (РНБ. Погодинское собрание. № 71а). В этом позднем списке, вероятно, и появилась читающаяся в выходной записи дата: «Въ лето семое тысяще…». [2323] См.: Там же. С. 121–122.

Кроме того, Владимир Васильковим дважды уподобляется царю в рассказе о его кончине, помещенном в Галицко-Волынской летописи в составе так называемого Летописца Владимира Васильковича, завершенного вскоре после его смерти. [2324] О Летописце Владимира Васильковича см.: Еремин И.П . Волынская летопись 1289–1290 гг. как памятник литературы // ТОДРЛ. Т. XIII. Л., 1957. В первый раз летописец сообщает о приготовлении тела усопшего к погребению по царскому чину:

Княгини же его [с слу]гами дворьными, омывше его и увиша и оксамитомъ со круживомъ, якоже достоить цесаремь, и возлошиша и на сани, и повезоша до Володимеря. [2325] ПСРЛ. Т. II. Стб. 918.

Далее, в сцене плача вдовы Владимира, летописец приводит ее обращение к покойному:

Цесарю мои благыи, кроткыи, смиреныи, правдивый! [2326] Там же. Стб. 919–920.

Помимо приведенных примеров, где царский титул и производные от него понятия непосредственно относятся к галицким и волынским князьям, известно также немало случаев употребления «царской терминологии» в письменных памятниках Галицко-Волынской Руси применительно к другим русским князьям и княжеской власти вообще.

Например, в галицком списке «Повести временных лет», вошедшем в состав Летописца Переяславля-Суздальского, [2327] Доказательства происхождения этого списка из Галицко-Волынской Руси см.: Орлов А.С. О Галицко-Волынском летописании. С. 32–33. весь текст летописи озаглавлен: «Летописець Рускихъ цареи». О вокняжении в Киеве Олега в 882 г. здесь сказано так: «И седе Олегъ, княжа и царствуя въ Киеве». Здесь также встречается весьма необычное употребление глагола «царствовать» в значении «прозываться»: «…нача царствовати Русская земля».