Александр Майоров - Русь, Византия и Западная Европа: Из истории внешнеполитических и культурных связей XII—XIII вв.

Использование в титуле Романа детерминанта, отражающего его национальную принадлежность, нашло отражение не только в русских, но и в иностранных источниках. Весьма показательно, что в западноевропейских государствах галицко-волынский князь воспринимался не в качестве князя какой-либо из русских земель, а как правитель всей Руси, носивший королевский титул. Об этом свидетельствует применение к нему королевского титула с прибавлением детерминантов, указывающего на общерусский характер власти Романа. Сообщая о походе галицко-волынского князя через Польшу в Саксонию, французский хронист середины XIII в. Альбрик из монастыря Трех Источников называет его «король Руси по имени Роман» ( Rex Russie, Romanus ). [2348] Albrici monachi Triumfontium Chronikon. — 1241. / Ed. P. Scheffer-Boichorst // MGH. SS. T. XXIII. Hannoverae, 1874. P. 885. С титулом «короля Руси» или, точнее, «короля рутенов» ( rex Ruthenorum ) Роман Мстиславич упоминается в синодике монастыря Св. Петра в Эрфурте, и эта запись, очевидно, была сделана вскоре после смерти Романа. [2349] Neues Archiv der Gesellschaft für ältere deutsche Geschichtskunde zur Beförderung einer Gesammtausgabe der Quellenschriften Deutscher Geschichten des Mittelalters. Hannover; Berlin, 1935. S. 517.

Польский хронист конца XII — начала XIII вв. Винцентий Кадлубек, хотя и не применяет к Роману Мстиславичу ни царского, ни королевского титулов, тем не менее, описывая его правление, употребляет такие характеристики, которые прямо указывают на общерусский размах и поистине царский характер власти Романа, ведь под его властью оказались «почти все» русские земли и князья:

в короткое время (Роман Мстиславич. — А.М .) вознесся так высоко, что стал полновластно управлять почти всеми русскими землями и князьями. [2350] Щавелева Н.И . Польские латиноязычные средневековые источники: Тексты, перевод, комментарий. М., 1990. С. 112.

Общерусский характер власти Романа, стремившегося властвовать не только на Волыни и в Галичине, подтверждается свидетельствами русских летописей. Как мы уже видели, Роман фактически устанавливает свою власть над Киевом и самостоятельно распоряжается судьбой киевского стола, тем самым проявляя себя в качестве «царя Русской земли», то есть верховного властителя большей части Южной Руси. [2351] См. главу 18 настоящей работы.

Сообщения русских летописей дополняет своими сведениями польский историк XV в. Ян Длугош, согласно которому из страха перед Романом русские князья не решались занимать киевский стол, пустовавший после свержения Рюрика Ростиславича. А дерзнувшего на это смоленского князя Святослава Мстиславича Роман с позором изгнал из Киева. По словам Длугоша, проявленное смоленским князем самоуправство

было невыносимо для галицкого князя Романа Мстиславича, который хотел, чтобы именно его почитали русским монархом и чтобы ему принадлежала высшая власть на Руси. [2352] Щавелева Н.И . Древняя Русь в «Польской истории» Яна Длугоша. (Книги I–VI): Текст, перевод, комментарий. М., 2004. С. 350.

Применение к Роману Мстиславичу королевского титула в западно-европейских источниках означает, что в Западной Европе, в Германии и во Франции, его должны были воспринимать как верховного правителя Руси, стоящего над другими русскими князьями. Назвать Романа царем (императором) было невозможно без соответствующей санкции Рима: в средневековой католической Европе мог существовать только один законный император — правитель Священной Римской империи, воспринимавшийся как преемник западноримских императоров, а также правителей империи Карла Великого. [2353] См.: Herbers K., Neuhaus H. Das Heilige Römische Reich — Schauplätze einer tausendjährigen Geschichte (843–1806). Köln; Weimar, 2005. В то же время, использование титула король Руси для обозначения наиболее могущественного из русских князей, по-видимому, было допустимо и без специальной санкции.

Насколько можно судить, такое же положение в XIII–XIV вв. сложилось и на Балканах. Правители Болгарии и Сербии широко пользовались царскими титулами, так и не получив официального признания и законной санкции на это ни от римского папы, ни от византийского императора. Только в самых исключительных случаях за правителями отдельных государств могло быть официально признано царское достоинство и титул.

Еще в VII в. принявший титул «василевса ромеев» (то есть римлян), византийский император считал себя главой «вечной» и «единственной» Римской империи, и никакого другого императора в мире больше быть не могло. [2354] Оболенский Д . Византийское содружество наций. Шесть византийских портретов. М., 1998. С. 289 и сл. Императорский титул, который присвоили себе германские короли, рассматривался в Византии с гневом и презрением. Как рассказывает Лиутпранд Кремонский, в 968 г., когда в Константинополь прибыли легаты папы Иоанна XIII с письмом к «императору греков» Никифору II Фоке (963–969), в котором папа отзывался об Оттоне I как об «августейшем императоре римлян», византийцы не могли сдержать своего негодования, назвав папское послание «гнусностью» и «дерзостью», а упомянутого в нем Оттона — «нищим варваром». [2355] Лиутпранд Кремонский . Антаподосис. Книга об Оттоне. Отчет о поездке в Константинополь / Изд. подг. И.В. Дьяконов. М., 2006. С. 140–141.

Только уступая военной силе, после месячной осады Константинополя болгарскими войсками правительство Византии в августе 913 г. согласилось признать за правителем Болгарии Симеоном (893–927) титул «василевса болгар и ромеев», условием чего стала жениться императора Константина VII Багрянородного (913–920, 945–959) на одной из дочерей Симеона, что превратило последнего в василеопатора (опекуна императора) и давало ему законное право править Византией. [2356] Runciman St . A history of the First Bulgarian Empire. 482–1019. London, 1930. P. 155–157; Fine J.V.A . The Early Medieval Balkans. A Critical Survey from the Sixth to the Late Twelfth Century. Ann Arbor, 2000. P. 144–148. См. также: Божилов Ив . Цар Симеон Велики (893–927): Златният век на Средновековна Бълария. София, 1983. Правда, уже в феврале 914 г. императрица Зоя, мать Константина VII, отреклась от признания императорского титула Симеона и отказалась от возможного брака между своим сыном и дочерью болгарского правителя. [2357] Златарски В . История на Първото Българско царство. Ч. 2: От славянизацията на държавата до падането на първото българско царство. София, 1927. С. 367–368; Loud G.A . A re-examination of the «coronation» of Symeon of Bulgaria in 913 // The Journal of Theological Studies. T. XXIX. Oxford, 1978. P. 109–120. После долгой борьбы в 926 г. Симеону все же удалось добиться признания своего императорского титула от римского папы Иоанна X. [2358] Mladjov I. Between Byzantium and Rome: Bulgaria and the West in the Aftermath of the Photian Schism // Byzantine Studies: Etudes Byzantines. T. 26. Pittsburgh, 1999. P. 173–181.

Однако принятие болгарским правителем титулов «василевса болгар и ромеев» и даже «василевса ромеев» означало не столько стремление к равенству с византийским императором, сколько желание самому занять константинопольский престол. [2359] Литаврин Г.Г. Византийская система власти и болгарская государственность (VII–XI вв.) // Литаврин Г.Г . Византия и славяне: Сб. ст. СПб., 1999. С. 226. То же самое следует сказать и о мотивах короля Сербии Стефана Душана (1331–1355), принявшего в 1346 г. титул «царя сербов и греков» или «василевса Сербии и Романии». Когда после смерти византийского императора Андроника III Палеолога (1328–1341) началась борьба за власть между его вдовой Анной Савойской, матерью нового несовершеннолетнего императора Иоанна V (1341–1376, 1379–1390, 1390–1391), и будущим императором Иоанном VI Кантакузином (1347–1354), Стефан Душан, поддерживая то одну, то другую сторону, сам возымел виды на константинопольский престол. В 1343 г. ему удалось породниться с византийским императором: пятилетний сын Стефана, Урош, сочетался браком с сестрой Иоанна V. [2360] Оболенский Д . Византийское содружество наций. С. 264–272, 290; Soulis G.C. The Serbs and Byzantium during the reign of Emperor Stephen Dusan (1331–1355) and his successors. Athens, 1995.