Александр Майоров - Русь, Византия и Западная Европа: Из истории внешнеполитических и культурных связей XII—XIII вв.

Составитель Летописца Даниила Галицкого неоднократно обращался к тексту «Александрии», черпая из него образы и примеры, способствующие усилению эмоционального впечатления от описываемых им событий и характеристик героев. По наблюдениям Л.В. Черепнина, в уста князя Даниила галицким книжником в несколько перефразированном виде были вложены некоторые из монологов Александра Македонского, а унижения, испытанные галицким князем в ставке Батыя, совпадают по тону с сетованиями автора «Александрии» по поводу униженного положения персидского царя Дария после поражения от Александра. [2263] Черепнин Л.В . Летописец Даниила Галицкого. С. 233.

Очевидно, не обошлось без влияния текста «Александрии» и при составлении летописного панегирика Роману Мстиславичу. Согласно А.С. Орлову, стилистическими источниками для летописной похвалы князю явились характеристики Геракла (первая книга Хроники Иоанна Малалы), Святослава («Повесть временных лет») и Александра Македонского («Александрия»). [2264] Орлов А.С . К вопросу об Ипатьевской летописи. С. 104.

К такому же выводу пришел недавно В.М. Рычка. Исследователь считает, что похвала князя-воителя Романа Мстиславича «скроена галицким книжником из готовых литературных лекал». [2265] Ричка В.М . «Буй — Роман» // Ruthenica. Київ, 2010. Т. 9. С. 149. Причем главным мотивом летописца было уподобление своего героя именно царю Александру. Этот мотив развивается посредством ряда приписываемых ему «звериных» черт. [2266] Там же. С. 150–151.

Уподобление летописцем Романа Мстиславича орлу и льву находит многочисленные параллели в текстах древнерусского перевода романа об Александре первой редакции, отразившихся в составе Архивского и Виленского хронографов, а также первой редакции Летописца Еллинского и Римского. [2267] Истрин В.М . Александрия русских хронографов. С. 243–249. Благодаря публикации В.М. Истриным текстов первой и последующих редакций древнерусского перевода «Александрии», а также недавней публикации О.В. Твороговым и С.А. Давыдовой основных списков Летописца Еллинского и Римского, мы имеем возможность проведения сравнительно-текстологического сопоставления памятников.

Образы орла и льва выступают в «Александрии» постоянными атрибутами великого македонского царя с момента его рождения и до самой смерти. Так, о скором рождении Александра, зачатого его матерью Олимпиадой от бога Амона, его отец Филипп, находившийся в дальнем походе, узнает из вещего сна, в котором перед ним явился сам бог Амон и предъявил свою грамоту с печатью, изображающей голову льва. Толкователи сновидений пояснили Филиппу, что у его жены

раждааися отрокъ еллинъ, до въстока проидеть, брани творя, акы левъ, и пусты грады творить. [2268] Истрин В.М . Александрия первой редакции // Истрин В.М. Александрия русских хронографов. Прилож. I. С. 12.

Внешнее сходство со львом чудесным образом запечатлевается в самом облике Александра и всячески подчеркивается в его описаниях автором «Александрии». Воеводы Дария докладывали своему повелителю, что образ Александра по храбрости его подобен образу льва:

по храбромоу его дръзновению образъ есть его, по всемоу оубо лвовъ обзаръ имать. [2269] Там же. С. 53. См. также: Летописец Еллинский и Римский. Т. I. Текст / Осн. список подг. О.В. Твороговым и С.А. Давыдовой. СПб., 1999. С. 90, 91, 117, 159.

Отметим, что в текстах древнерусского перевода «Александрии» можно найти и прямое уподобление Александра Македонского льву и рыси именно как воителя в описаниях его победоносных походов на восточные страны и города («устремляяся на въсточныя грады, акы лев»). [2270] Летописец Еллинский и Римский. С. 110. Этот прием практически дословно повторяет галицкий летописец в похвале Роману («оустремил бо ся бяше на поганыя яко и левъ, сердить же бысть яко и рысь»).

Образ орла в «Александрии» также появляется уже в сценах, связанных с описанием рождения Александра. [2271] Истрин В.М . Александрия первой редакции. С. 13. Этот образ всю жизнь сопровождает царя, будучи изображенным, например, на шлеме, подаренном ему царицей Кандакией. Орел появляется и в момент смерти великого правителя. Сообщению о ней в «Александрии» предшествует описание небесного знамения: в ночном небе возникают яркая звезда и летящий с ней рядом орел, вдруг звезда оставляет орла, улетая прочь, и тотчас наступает кончина Александра. [2272] Там же. С. 103–104. См. также: Летописец Еллинский и Римский. С. 177.

Очевидно, что образ истребляющего половцев крокодила составитель летописного панегирика Роману также должен был заимствовать из романа об Александре. Сведения об этом экзотическом хищнике в древнерусскую литературу проникали, как известно, из переводных иностранных произведений, главным образом византийских. [2273] Подробнее см.: Богданов К.А . О крокодилах в России. Очерки из истории заимствований и экзотизмов. М., 2006. С. 146–150. Галицкий книжник мог найти их в тексте о рахмане, приписываемом Палладию, и включенном в виде отдельного фрагмента в состав первой редакции древнерусского перевода «Александрии». Здесь рассказывается о посещении Александром чудесной страны, населенной «блаженными» людьми, в реках которой обитало страшное и непобедимое чудовище крокодил, «егоже всякъ звърь боится». [2274] Истрин В.М . Александрия первой редакции. С. 106 и сл. См. также: Летописец Еллинский и Римский. С. 144, 164.

Есть серьезные основания полагать, что в Галицко-Волынской Руси одновременно с составлением текста Летописца Даниила Галицкого шла подготовка обширного хронографического свода, включавшего в себя русские переводы наиболее известных византийских произведений, посвященных всемирной истории. Эта работа была закончена галицкими книжниками ок. 1262 г., когда был создан объемистый сборник, содержащий фрагменты библейских книг, перевод «Истории иудейской войны» Иосифа Флавия, фрагменты Хроник Иоанна Малалы и Георгия Амартола, а также полный текст первой редакции «Александрии». О своде 1262 г. можно судить по его сохранившейся копии конца XV в. — сборнику, принадлежавшему некогда Екатерине II, а ныне хранящемуся в Российском государственном архиве древних актов в Москве (№ 279/658). [2275] См.: Орлов А.С. О Галицко-Волынском летописании. С. 24 и сл. См. также: Творогов О.В . Древнерусская литература. С. 450–451.

По всей видимости, перевод «Александрии» был известен на Руси ранее середины XIII в. Согласно А.С. Орлову, неоспоримо «раннее влияние ее на риторику исторических повестей со стороны стиля, со стороны метафор и художественных формул (например, на летопись XIII или даже XII в.)». [2276] Орлов Л.С. Переводные повести феодальной Руси и Московского государства XII–XVII веков. Л., 1934. С. 22. Не исключено, что знакомство с романом об Александре на Руси могло произойти в еще более раннее время посредством славянского перевода, выполненного в Болгарии. [2277] См.: Thomson F . «Made in Russia». A Survey of the Translations Allegedly Made in Kievan Russia // Millennium Russiae Christianae. Tausend Jahre Christliches Russland 988–1988: Vorträge des Symposiums anlässlich der Tausendjahrfeier der Christianisierung Russlands in Münster vom 5. bis 9. Juli 1988 / Ed. G. Birkfellner. Münster, 1993.