Александр Майоров - Русь, Византия и Западная Европа: Из истории внешнеполитических и культурных связей XII—XIII вв.

А.П. Толочко в данном случае ошибается. Именительный падеж женского рода проторь с палатализованным — рь на конце нельзя признать hapax legomena , известным только из Татищева, поскольку такая форма все-таки встречается в древнерусских текстах и встречается весьма часто.

Например, в Жалованной грамоте великого князя Василия Васильевича Троицкому монастырю от 2 июня 1425 г. сказано:

…моя великого князя не надобе им никоторая моя дань, ни писчая белка, ни ям, ни подвода, ни города делати, ни иныи никоторые пошлины, ни розмет, ни помет, никоторая проторь. [592] АСЭИ. Т. I. М., 1952. № 44. С. 49.

В Жалованной тарханно-несудимой грамоте Лжедмитрия I Успенскому собору Московского Кремля от 31 августа 1605 г. говорится:

…а учинитца у них людеи или у кр(е)стьянъ проторь какова или гибель въ их стаянье — и мы на тех людехъ ту гибель велимъ взяти вдвое без суда. [593] Акты Российского государства. Архивы московских монастырей и соборов. XV — начало XVII вв. / Отв. ред. В.Д. Назаров. М., 1998. № 10. С. 31.

Подобные примеры можно продолжить. В Приходо-расходных книгах Антониева Сийского монастыря XVI в. находим следующую запись, относящуюся к 1580 г.:

Ездил Леванид старец <���…> к Москве, издержал денег на подводы и себе на ежу, и под грамоты деньги давал, и на иную проторь семь рублев. [594] Приходо-расходные книги Антониева Сийского монастыря // СПбИИ. НИА. Ф. 5. Оп. 2. Ед. хр. 1. Л. 99 об.

По документам Лодомской и Куростровской волостей Двинской земли середины XVI в. известно об особом денежном сборе, взимавшемся с местных жителей на покрытие расходов по строительству и ремонту наместничьих и тиунских дворов, именовавшимся «дворная проторь». Например, в 1548 г. лодмяне платят «в проторь дворную, и в приход к наместником и в ыныи протори». [595] Акты Лодомской церкви Архангельской епархии // Акты Холмогорской и Устюжской епархий. Кн. III. СПб., 1908. Прил. (РИБ. Т. XXV). № XXXIV. См. также: Носов Н.Е. К вопросу о проведении земской реформы в Двинской земле XVI в. // Из истории феодальной России. Статьи и очерки. К 70-летию со дня рождения проф. В.В. Мавродина. Л., 1978. С. 67. Выражение проторь в форме единственного числа именительного падежа женского рода фиксируется не только в письменных памятниках, оно существовало и в устной речи. В XIX в. была записана старинная пословица: «Нашу проторь ни проесть, ни проспать». [596] Даль В.И. Пословицы русского народа. М., 1957. С. 611.

Столь же неубедительны попытки Толочко доказать подложность других известий «Истории Российской», в тексте которых употребляется термин «проторь». Прежде всего это относится к известию, содержащему дополнительные подробности похода Владимира Мономаха и Олега Святославича «к ляхом в помощь на чехи», будто бы сочиненному самим Татищевым. [597] Толочко А.П. «История Российская» Василия Татищева… С. 477–487.

О русско-польском походе в Чехию хорошо известно по сообщениям древнерусских источников — «Повести временных лет» и Поучения Владимира Мономаха. [598] ПСРЛ. Т. I. М., 1997. Стб. 199, 247; Т. И. М., 1998. Стб. 190. По мнению исследователей, поход мог состояться, вероятнее всего, осенью — зимой 1075–1076 гг. [599] См.: Кучкин В.А. «Поучение» Владимира Мономаха и русско-польско-немецкие отношения 60–70-х годов XI века // СС. 1971. № 2. С. 33; Головко А.Б. Древняя Русь и Польша в политических взаимоотношениях X — первой трети XIII вв. Киев, 1988. С. 54. Сведения Татищева значительно превышают сообщения древнерусских источников, дополняя их новыми подробностями. [600] Татищев В.Н. Собр. соч. Т. IV С. 157; Т. II. С. 91. Однако этот факт не вызывал у исследователей особых сомнений: дополнительные татищевские известия согласуются с показаниями западноевропейских источников о походе против саксов в Тюрингию, предпринятом в сентябре 1075 г. германским королем Генрихом IV совместно с чешским князем Вратиславом II, который внезапно был прерван, завершившись спешным отступлением в Чехию. Причиной тому, очевидно, стало тревожное известие об угрозе чешским тылам со стороны русско-польского войска. [601] Назаренко А.В . Древняя Русь на международных путях. Междисциплинарные очерки культурных, торговых, политических связей IX–XII веков. М., 2001. С. 531–533.

Толочко полагает, что Татищев «сконструировал свое повествование», добавив к известию Радзивилловской летописи, служившей ему основным списком в части «Повести временных лет», сведения, почерпнутые из сочинений европейских историков XVI в. (М. Бельского, А. Гваньини и В. Гагека) о конфликте польского князя Болеслава с чешским князем Вратиславом, завершившемся примирением сторон и возмещением чешским князем убытков польскому князю. [602] Толочко А.П. «История Российская» Василия Татищева… С. 480–481.

По мысли Толочко, Татищев сам раскрывает источники своего вымысла, ссылаясь в примечании на сведения названных историков, произведения которых он использовал как дополнительные пособия. Причем в примечаниях Татищев критикует Бельского, Гваньини и Гагека за невнимание к русским летописям и незнание об участии в походе русских князей: «А о русских никоторой не упоминает, но обстоятельства их сказания довольно являют, что Несторово сказание вероятное». [603] Татищев В.Н . Собр. соч. Т. IV. С. 425, примеч. 210.

Выходит, что Татищев был настолько изощренным фальсификатором, что не только не прятал следы своей деятельности, но, наоборот, выставлял их напоказ. Проделать такой замысловатый трюк с источниками, как нам представляется, едва ли был способен историк первой половины XVIII в., подобное скорее могло прийти в голову его новейшему ниспровергателю и более соответствует стилю мышления и духу постмодерна.

Рассуждая по поводу аналогичного случая — рассказа о пленении поляками в 1122 г. перемышльского князя Володаря Ростиславича, содержащего детали, отсутствующие в польских хрониках (в котором, кстати сказать, также употребляется термин «проторь»), — П.С. Стефанович справедливо отмечает: «Татищев не скрывает своего знакомства с польскими хрониками и даже цитирует Стрыйковского в примечании параллельно своему повествованию в основной части. Если считать, что Татищев выдумал свое известие, сознательно "мистифицируя" читателя, то надо признать, что либо он был поразительно наивен, либо не менее поразительно хитер, так как, имитируя честную ссылку, на самом деле изощренным способом скрывал выдумку. Такая изощренность вообще кажется странной, но еще более странной она представляется ввиду других случаев, когда историк нисколько не стеснялся помещать текст, взятый, например, из того же Стрыйковского, в свое погодное повествование, не ссылаясь на источник и вообще не удосуживаясь никакими примечаниями». [604] Стефанович П.С. Володарь Перемышльский в плену у поляков (1122 г.): источник, факт, легенда, вымысел // ДР. 2006. № 4 (26). С. 82.