Александр Майоров - Русь, Византия и Западная Европа: Из истории внешнеполитических и культурных связей XII—XIII вв.

Русские князья, начиная с Владимира Святославича, стремились всячески укрепить свою связь с императором, получая от него придворные титулы и устраивая свой собственный двор по византийскому образцу, подражая художественным вкусам столицы империи. [920] Мейендорф И. Византия и Московская Русь. С. 19–23. В Киевской Руси князья нередко изображались в виде византийских аристократов или деспотов, иногда даже с регалиями самих императоров. [921] См.: Кондаков Н.П. 1) Русские клады. Т. I. СПб., 1896. С. 61 и сл.; 2) Изображение русской княжеской семьи в миниатюрах XI века. СПб., 1906; Grabar A . Les fresques des escaliers à Sainte-Sophie de Kiev et l'iconographie impériale byzantine // SK. T. VII. Praha, 1935. В сценах венчания на царство греческого царя на двух миниатюрах Лицевого свода некоторые придворные изображены в русских княжеских шапках (Второй Остермановский том. Рисунки на с. 592, 593); подобное изображение можно видеть на одной из миниатюр Радзивилловской летописи, где в таких же шапках — русские вассалы византийского императора. [922] Арциховский А.В . Древнерусские миниатюры как исторический источник. М., 2004. С. 166.

Вспомним, как гордился своим родством с византийским императорским домом Владимир Мономах, принявший вопреки традициям свое прозвище не от отца, а от матери. Превосходство Мономаха над другими князьями, обусловленное его родством с императором, внушал князю киевский митрополит Никифор I, объясняя, что сам Бог отдал предпочтение Мономаху, «изъ утробы освяти и помазавъ, от царское и княжеское крови смесивъ», и что Мономах «есть истинным икоунникъ царское и княжьское икоуны». [923] См.: Понырко Н.В. Эпистолярное наследие Древней Руси XI–XIII вв.: исследования, тексты, комментарии. СПб., 1992. С. 66–71.

Родство с императорами налагало на русских князей известные обязанности. Михаил VII в послании к Всеволоду Ярославичу прямо указывает на них:

Итак, отныне тебе, как удостоенному родства с моим державством, следует <���…> быть стражем наших границ, щадить область, нам подвластную, быть союзником и быть заодно противником во всем и против всех, с благорасположением относиться к тем, кто к нам благорасположен, отвергать и ненавидеть тех, кто к нам враждебен. [924] Цит. по: Васильевский В.Г . Русско-византийские отрывки. I. С. 10.

Причем все эти условия польщенный родственным союзом с царским домом князь должен был исполнить немедленно, не дожидаясь, когда будет заключен предложенный его дочери брак:

…мы должны наши взаимные дела считать своими собственными и не ожидать времени брачного соединения наших родов, но уже самое возвещение единения и согласия считать за полнейшее слияние и стараться дать друг другу как бы залоги дружбы и единомыслия. [925] Цит. по: Там же. С. 13.

Русские летописи молчат о сватовстве императора к дочери Всеволода Ярославича. О контактах Михаила VII со Святославом и Всеволодом есть сведения только в «Истории Российской» В.Н. Татищева, где раскрываются также причины, побудившие императора искать союза с русскими князьями. Согласно Татищеву, «греческий царь» был «от болгар побежден, и корсуняне ему отреклися», что и заставило Михаила просить Святослава и Всеволода «о помощи на болгар и корсунян». Русские князья с готовностью откликнулись на просьбу василевса: «Святослав же, согласяся со Всеволодом, хотел на болгары сам идти с сыны, а Владимира сыновца и с ним сына Глеба послал на корсунян». [926] Татищев В.Н . Собр. соч.: В 8 т. Т. II–III. М., 1995. С. 91–92.

Сведения Татищева находят неожиданное подтверждение в другом источнике. Э. Муральт, ссылаясь на Г.Л. Одерико, приводит сведения о произошедшем незадолго до свержения Михаила VII Дуки восстании корсунян против законной власти своего государя — византийского императора. Под 1074 г. Муральт пишет, что обитатели Херсонеса, «не смогши получить от императора определенные торговые привилегии, восстали против его власти. Он вызвал против них Всеволода, великого князя России, который туда отправил своих сыновей Владимира и Глеба». [927] Murait E., de . Essai de Chronographie byzantine pour servir à l'examen des annales du Bas-Empire et particulièrement des chronographes slavons. T. I. SPb., 1855. P. 28.

Приводя эти сведения, Э. Муральт, долгие годы служивший хранителем рукописей Императорской Публичной библиотеки в Петербурге, пользовался доступными ему неизданными сочинениями и бумагами Одерико. [928] Васильевский В.Г. Русско-византийские отрывки. I. С. 29–30, примеч. 1. Генуэзский ученый антиквар и медальер Гаспар Луис Одерико (1725–1803) был приглашен в Россию Г.А. Потемкиным собирать материалы по истории генуэзских колоний в Крыму и собрал значительное количество уникальных сведений, часть из которых имеет отношение к истории Древней Руси. По завершении работы в России он преподнес Екатерине II свой труд в рукописи, которая так и не была опубликована. [929] Кулаковский Ю.А . Прошлое Тавриды. Киев, 1906. Приложение.

Поход Глеба и Владимира, о котором сообщают Татищев и Одерико, отразился в новгородской былине «Князь Глеб Володьевич», впервые записанной в конце XIX в. В былине, вызывающей неизменный интерес исследователей, имена обоих князей, участников похода, слились в эпическом имени главного героя, во главе новгородского войска совершившего успешный поход на Корсунь. [930] Марков А.В . Из истории русского былевого эпоса. III. К былине о Глебе Володьевиче // ЭО. 1904. № 3; Рыбаков Б.А. Древняя Русь. Сказания. Былины. Летописи. М., 1963. С. 99–100; Азбелев С.Н . Устная история в памятниках Новгорода и Новгородской земли. СПб., 2007. С. 100–109.

Находят подтверждение сведения Одерико о причине неповиновения корсунян власти императора. Исследователь средневекового Херсонеса А.Л. Якобсон подтверждает высокие налоги и пошлины, действовавшие в середине — второй половине XI в. в этой провинции империи, соглашаясь с выводами В.Г. Васильевского относительно датировки и адресата посланий Михаила VII. [931] Якобсон А.Л . Средневековый Херсонес (XII–XV вв.). М.; Л., 1950 (МИА СССР. № 17). С. 21–22.

Полное подтверждение находят и сведения Татищева о поражении императора Михаила от болгар. В 1072 г. в Болгарии произошло мощное восстание против византийского правления под предводительством Георгия Войтеха. Восставшие призвали на болгарский престол сына сербского жупана Михайла I Константина Бодина. Будучи правнуком болгарского царя Самуила, Константин провозгласил себя новым царем Болгарии Петром III, после чего нанес несколько поражений армии византийского императора. [932] Дворник Ф . Славяне в европейской истории и цивилизации. М., 2001. С. 126; Каждан А.П., Литаврин Г.Г. Очерки истории Византии и южных славян. СПб., 1998. С. 195; Оболенский Д . Византийское содружество наций. Шесть византийских портретов. М., 1998. С. 235.