Александр Майоров - Русь, Византия и Западная Европа: Из истории внешнеполитических и культурных связей XII—XIII вв.

Подавление этого восстания и пленение Бодина не привело к установлению прочного мира в Болгарии. В середине 1070-х гг. вспыхнуло новое восстание, охватившее придунайские города на северо-востоке Болгарии, жители которых обратились за помощью к печенегам; в итоге вместе с ними совершили поход на Константинополь, осадив на некоторое время столицу империи. [933] Литаврин Г.Г. Болгария и Византия в XI–XII вв. М., 1960. С. 411–414.

Нетрудно заметить, что политическая ситуация, характерная для русско-византийских отношений первой половины 70-х гг. XI столетия почти в точности повторилась на рубеже XII–XIII вв. Остро нуждаясь в военной помощи против восставших болгар и вставших на их сторону придунайских половцев, император Алексей III, как некогда его предшественник Михаил VII, готов был купить ее ценой брака своей близкой родственницы с наиболее сильным из русских князей того времени — «игемоном Галиции» Романом Мстиславичем.

Роман, как некогда Всеволод Ярославич, с готовностью откликнулся на это предложение, однако, в отличие от своего предка, чья дочь так и не удостоилась обещанного ей брака, не торопился посылать войска на помощь императору. Будучи прямым потомком (в пятом поколении) Всеволода, Роман мог знать о постигшем того разочаровании и потому потребовал, чтобы его собственный брак с византийской царевной был заключен прежде, чем он предоставит военную помощь василевсу и станет «стражем границ» империи.

У военного союза Романа с Алексеем III был еще один немаловажный аспект, связанный с неблагоприятной для империи политической обстановкой на Дунае. В одной из официальных речей, произнесенных Никитой Хониатом в 1190 г. в присутствии императора Исаака II, отмечается факт участия в войне с Византией на стороне восставших болгар некой «ветви тавроскифов», происходящих «из Вордоны» (καί οί έκ βορδόνης ούτοι του δανειν ύπερόπται καί Ταυροσκυθων άποσπάδες):

Ведь как скифы, народ, доныне необузданный, неприветливый и весьма воинственный, так и те, из Вордоны, презирающие смерть, ветвь тавроскифов, народ, также поклоняющийся Арею, помогавшие варварам на Геме (болгарские земли в районах Балканского хребта. — А.М .), согбенны вместе с ними, побежденными, и вместе обрели гибель. [934] Цит. по: Литаврин Г.Г. Два этюда о восстании Петра и Асеня // Литаврин Г.Г. Византия и славяне: Сб. ст. СПб., 1999. С. 354. Оригинальный текст см.: Nicetae Choniatae Orationes et Epistulae / Rec. I. A. van Dieten. Berolini; Novi Eboraci, 1972. P. 93.

Под «тавроскифами» Хониат (употребляющий это выражение неоднократно) подразумевает исключительно жителей Древней Руси. [935] Литаврин Г.Г. Два этюда… С. 359–362. Что же касается употребленного им в речи 1190 г. выражения «Вордона», то, как установил еще Ф.И. Успенский, оно, весьма вероятно, связано с др. — русск. бродъ и производным от него термином бродники , встречающимся в летописях. [936] Успенский Ф.И. Образование Второго Болгарского царства. Одесса, 1879. Приложение № 3. С. 35–38. Полемику по этому вопросу Г.Г. Литаврина с Ф. Малигуди см.: Литаврин Г.Г. Два этюда… С. 355–359. О бродниках , ведущих полукочевой образ жизни в причерноморских степях между Днепром и Дунаем, известно, что они занимали подчеркнуто независимую позицию по отношению к русским князьям и степным кочевникам, а участие в далеких военных походах стало для них своего рода доходным промыслом. [937] См.: Котляр М.Ф . 1) Русь на Дунаї // УІЖ. 1966. № 9; 2) Хто такі бродники (до проблеми виникнення українського козацтва) // УІЖ. 1969. № 5; Пашуто В.Т. Внешняя политика Древней Руси. М., 1968. С. 115–116, 203, 268–269, 282; Литаврин Г.Г . Русь и Византия в XII веке // ВИ. 1972. № 7. С. 43–48; Павлов Пл . Древнеруските бродники в българската история (XII–XIII в.) // Българо-украински връзки през вековето. София, 1983; Козловський А.О . Історико-культурний розвиток Південного Подніпров'я в IX–XIV ст. Київ, 1992. С. 134–171; Князький И.О . Славяне, волохи и кочевники Днестровско-Карпатских земель (конец IX — середина XIII в.). Коломна, 1997. С. 197–211.

По своему этническому составу бродники скорее всего являлись смешанной группой. Одни исследователи полагают, что их основу составляли потомки древнего скифо-сарматского населения Северного Причерноморья, [938] Бубенок О.Б. Ясы и бродники в степях Восточной Европы (VI — начало XIII в.). Киев, 1997. С. 125–137. другие считали бродников смесью различных тюркских народов. [939] Malingoudis Ph. Die Nachrichten des Niketas Choniates über die Entstehung des Zweiten bulgarischen Staates // Byzantina. T. X. 1978. S. 136–137. Возможно, что в XII — начале XIII вв. доля русского элемента в их среде увеличивалась и русское название бродники в конечном итоге стало для них самоназванием. [940] Шушарин В.П. Свидетельства письменных памятников королевства Венгрия об этническом составе населения Восточного Прикарпатья первой половины XIII века // ИСССР. 1978. № 2. С. 41–42; Литаврин Г.Г . Два этюда… С. 358–359. В низовьях Днестра и Дуная бродники могли вступать в контакт с другими русскими обитателями этих мест — берладниками и галицкими «выгонцами», происходящими с территории Галицкой земли. [941] См.: Майоров А.В. Галицко-Волынская Русь: Очерки социально-политических отношений в домонгольский период. Князь, бояре и городская община. СПб., 2001. С. 237–240.

«Ветвь тавроскифов» из «Вордоны», о которой говорит Хониат, — это, возможно, русская часть населения территории, примыкающей к Нижнему Дунаю, где обычно преобладали бродники , а во второй половине XII в. в связи с политическим усилением Галича появилось немало русских переселенцев из районов Среднего Поднестровья. О присутствии значительного русского населения в области нижнего течения Дуная в конце XII — начале XIII вв. свидетельствуют найденные здесь в последнее время многочисленные археологические материалы русского происхождения и, в частности, предметы, характерные для русского быта. [942] Комша М. Изделия древнерусских городов на территориях к юго-западу от Киевской Руси // Труды V Междунар. конгресса славянской археологии. Киев, 18–25 сентября 1985 г. Т. III, Вып. 1а. М., 1987.

Участие в болгарском восстании против Византии «тавроскифов», под которыми скорее всего нужно подразумевать выходцев из Галицкой земли, [943] Как показывает анализ, проведенный Г.Г. Литавриным, из шести известных случаев употребления в «Истории» Никиты Хониата термина «тавроскифы» четыре или даже пять случаев фиксируются в известиях, так или иначе относящихся к Галицкой Руси ( Литаврин Г.Г. Два этюда… С. 360–361). может найти объяснение в давних связях византийского императора Андроника I Комнина с галицким князем Ярославом Осмомыслом. Есть основания считать, что Андроник и Ярослав приходились друг другу двоюродными братьями. Родная тетка Осмомысла, дочь перемышльского князя Володаря Ростиславича (✝ 1124) Ирина была выдана за младшего сына императора Алексея I Комнина (1081–1118) севастократора Исаака, отца Андроника I. [944] Васильевский В . О браке сына Коломана Ладислава // Славянский сборник. Т. II. СПб., 1877. С. 266; Пападимитриу С . Брак Мстиславны с Алексеем Комнином // ВВ. Т. XI. СПб., 1904; Шестаков С . Византийский посол на Русь Мануил Комнин // Сб. ст. в честь Д.А. Корсакова. Казань, 1913. С. 367; Baumgarten N., de . Genealigies. Tabl. III. Наиболее подробную аргументацию см.: Юревич О . Андроник I Комнин. СПб., 2004. С. 50–53.