Андрей Михайлов - К западу от Востока. К востоку от Запада. Книга первая

Дабы прочувствовать всю мощь царских колоколов, нужно стоять в центре монастырской площади, рядом… со звонарём. Местный монах-пономарь, для того чтобы ударить в колокола, не взбирается на верх, а звонит снизу, с помощью длинных канатов и мощных рычагов. Здесь, в замкнутом пространстве, сила звона становится особо проникновенной и всепоглощающей.

Псково-Печерский монастырь – типичная для этой части Руси обитель-крепость. А иначе, без крепких стен и решительной братии тут, на передовой, где веками шла непримиримая война между разными последователями одной религии и где порой трудно было отличить миссионера от грабителя, не выжили бы. А обратил монастырь в крепость игумен Корнилий . За что, по легенде, и поплатился. Увидев перед собой неприступные стены, маниакально подозрительный Иван Грозный отсек голову вышедшему навстречу с приветствием настоятелю. Впрочем, как и в случае с родным сыном (по версии Репина ), грозный царь тут же протрезвел и, раскаявшись в собственном злодействе, на руках отнёс обезглавленное тело вниз, к церковным постройкам. Мощи мученика и ныне хранятся в серебряной раке местной Успенской церкви. А путь, по которому царь тащил по монастырю собственноручно обезглавленное тело преподобного Корнилия, до сих пор называется Кровавой дорогой.

Сокровенное

Но самое интересное достояние Печерского монастыря под Псковом, которое угадывается уже из его названия, от посторонних глаз упрятано. Печеры-«пещеры», возле которых возникла обитель, это целое «поселение», скрытое от солнечного света и любопытных взоров, ископанное в склоне оврага, в толще песчаников. «Обитатели» этого «поселения» и не нуждаются более в дневном тепле и птичьем пении, ибо здешние пещеры, как и аналогичные в более известном монастыре Киева, царство усопших.

10 000 человек нашли последнее убежище на 7 улицах подземного некрополя. Среди них и монахи-подвижники, и защитники монастыря, и крупные жертвователи. Мемориальные плиты – «керамиды», которыми закрыты гробы с прахом по обе стороны галерей, указывают места, где покоится прах представителей таких известных фамилий, как Ртищевы , Суворовы , Кутузовы , Пушкины , Мусоргские . Их то и дело выхватывает из напряжённой тьмы пламя ровно горящей свечи.

Но самое большое потрясение испытываешь рядом с Братским кладбищем, где в тупике, за небольшой железной дверью, находится пещера, сплошь, до потолка, заваленная монашескими гробами. Большая часть из них давно развалилась, так что братская могила представляет собой мешанину из гробовых досок, полуистлевших обрывков саванов, мумифицированных мощей и обнажившихся черепов почившей братии. При этом тут, под землёй, где круглый год температура составляет 5 градусов, нет никаких запахов разложения и тления.

Быть похороненным в здешних пещерах – мечта многих служителей Бога. Печерский монастырь славен не только своими «старцами», но и иерархами православной церкви, которые приехали сюда из разных концов земли доживать свой земной срок. Среди таковых – один из епископов, возглавлявший долгие годы Алма-Атинскую епархию…

С пещер и начался монастырь – в 1392 году. Их открыл, вернее, они «открылись» одному местному крестьянину, который рубил дерево, а после того как оно упало, повалив несколько соседних, с удивлением обнаружил под вывернутыми корнями чёрное устье с надписью «Богом зданная пещера». Впрочем, говорят, что и ранее окрестные охотники слышали чудесное пение, доносящееся в этом месте из-под земли.

Пение слышится и сегодня – самые закрытые и таинственные монастырские службы до сих пор свершаются под сводами подземных церквей. И в этом есть какой-то глубокий сакральный смысл, идущий даже и не от собраний ранних христиан в катакомбах Рима, а из более ветхих и первобытных времён, когда именно в пещерах собирались посвящённые – для общения с потусторонним.

N. B. Не было бы счастья…

Интересно, как Печерский монастырь сумел уцелеть в годы атеистического разгула в Сов. России. Исключительно потому, что в 1920- 30-е годы его в этой России не было. То, чего много веков безуспешно добивались западные цивилизаторы, отторжения здешних земель в свою пользу, большевики решили одним росчерком пера. Передав этот кусок страны Эстонии в 1924 году. Но, вот ирония, именно благодаря тому, что четверть века православный монастырь был «на Западе», ему удалось избежать печальной участи множества подобных обителей на Родине.

Иван-город. Сколько раз судьба проносила меня мимо! Сегодня уже трудно даже и припомнить. В те времена, когда границ ещё не было, я учился в Питере и имел романтическое увлечение в Таллине. Которое после первой же поездки сменилось на увлечение Таллином. Старым Таллином. Едва сойдя с поезда и вдохнув промозглый морской воздух, приправленный тёплым ароматом печного дыма, я сходу полюбил этот город – такой степенный, спокойный и непохожий на все иные города Союза, виденные ранее. И часто, под настроение, вдруг срывался в субботу вечером на вокзал, хватал билет и запрыгивал на подножку таллинского экспресса .

Другой мир…

Билет от Ленинграда до Таллина стоил в достославные застойные годы три-четыре рубля, поезд шёл часов пять—шесть. Таким образом, любой студент, как только приспичит, мог запросто взять, да и смотаться из города на Неве в столицу Эстонской ССР. На выходной.

Погулять по Старому городу, зайти на звуки органа в один из готических каменных храмов, влезть на башню со смешным названием «Смотри в кухню», посетить загородный дворец, построенный Петром I , или облазать ветхие руины монастыря Святой Бригитты… А после – пообедать с подружкой в уютном, пропахшем кофе кафе (таких вкусных пирожных, как тогда там, мне, пожалуй, больше пробовать не доводилось!) и к утру понедельника, словно из другого мира, вернуться на занятия в Питер. Всё посещение Европы стоило не более червонца!

Молодой сон под стук колёс был крепок и праведен. Я знал, что во сне поезд проносит меня мимо Нарвы и стоящего супротив Иван-города. Но пробудиться и посмотреть в окно хотя бы раз, хотя бы на реку, разделявшую две средневековые твердыни, так ни разу и не удосужился…