Андрей Михайлов - К западу от Востока. К востоку от Запада. Книга первая

И лишь в начале 1990-х бронзовые взгляды обоих кумиров ревниво перекрестились над водами Выборгского залива…

А Ильичу, между делом, тоже поставили памятник. На Красной площади. Красная площадь – хоть и центральная в Выборге, в названии не несёт никакого пропагандистского смысла. Была когда-то площадь Красного колодца. Вода в этом колодце приравнивалась к святой. Но сам колодец приравняли к пережиткам и решили, что вместо него лучше будет смотреться памятник Вождю. Ильича взгромоздили на гранитный пьедестал, а воды попранного Красного колодца устремились в подвалы близлежащих домов. Шутники предлагали проделать внутри вождя трубу, которая решала бы мелиоративные проблемы, но… в каком месте выводить её из бронзы?

И ещё один выборгский памятник никак нельзя обойти в связи с местной историей. Знаменитого Лося, поставленного финнами в парке и ставшего ещё одним символом Выборга. Страсти разгорелись и вокруг этого бронзового персонажа, доставшегося городу в дар от бурного прошлого. На следующий день после падения недоделанного путча 1991 года пал и Лось, лишившись при падении рога. Никто не взял на себя ответственность за этот акт вандализма, возмутивший и сплотивший всех выборжан, независимо от политических пристрастий. Лося-то за что? После этого пару месяцев постамент пустовал, Лося ремонтировали в Ленинграде. Теперь он стоит на своём обычном месте вновь.

Свои круги

…Несмотря на мороз, я почувствовал пленительное тепло, которое вновь вернулось в Выборг после мрачноватых лихолетий. Улочки Старого города снова чаруют своей мощёностью и горбатостью. Самая красивая – улица Морских ворот – одним концом взбирается на гору и упирается в башню с часами, другим сбегает прямо к воде залива. Эти действующие часы на колокольне несохранившегося храма должно отнести к разряду очевидно-невероятного. Башня колокольни сложена из почерневшего камня и часы – такие же тёмные и древние. А вот поди ж ты – идут! Несмотря ни на что, отстукивают время вот уже третий век!

Если судить по жителям, Выборг – типичный провинциальный городок, каких по России сотни. Если же всмотреться в архитектуру, то перед нами возникнет типовой кусочек Финляндии.

Природных финнов в Выборге нет – они не захотели оставаться в Советском Союзе и, наверное, их можно понять. Оставленный ими город (к слову, считавшийся самым благоустроенным и продвинутым в Финляндии) после войны заселялся как попало и кем попало. И, по первости, несоответствие облика и содержания было одной из тех черт, которые первыми бросались в глаза постороннему. Теперь и это в прошлом. Сегодняшние выборжане – уже в основном коренные его жители и по числу патриотов он может поспорить с любым другим городом России.

Но по-прежнему всюду чувствуются остатки былого финского уюта. Бывший музей искусств поставленный на гранитном монолите. Знаменитая библиотека, где прославленный архитектор Альвар Аалто , предусмотрел всё, начиная от акустики и освещения и вплоть до стульев и дверных ручек. Архив. Несколько бывших банков. Гостиница, бывшая.

Чудесный городской сквер – это тоже остатки бывшего дендропарка. Сквозь весь сквер тянется липовая аллея, обсаженная полуторавековыми деревьями, а рядом – грандиозные дубы с окультуренной кроной. И неожиданные лиственницы. Сейчас, усыпанное снегом и изморозью, все это выглядит особо волшебно и празднично. И я вдруг вспомнил, как мы гуляли тут с друзьями ночью, в мой очередной приезд.

Тогда над Выборгом стояла томительная и нежная белая ночь…

Люди думают, что это они играют словами. На самом деле, слова играют людьми. Мы говорим – и что-то подразумеваем, представляем. И очень часто подразумеваем вовсе не то, что говорим. Потому что слова лукавы. Термины ироничны. Понятия субъективны. А истинный смысл, если только таковой имеется, часто сокрыт от нас множеством навешанных штампов, замков и печатей. Почему всё это постоянно приходило мне в голову в поездке по Германии?

«Шестисотый» – но не «мерс»

Мы говорим «Нюрнберг» – подразумеваем суд, который, если следовать традиции, поставил жирную точку в истории немецкого нацизма.

Тем, кто учился уже в эпоху тестирования, напомню, что с ноября 1945-го по октябрь 1946 года в местном Дворце правосудия состоялся процесс по делу главных военных преступников, развязавших Вторую мировую войну. По нему проходили 24 высших иерарха, идеолога и стратега Третьего рейха. Из тех, кто выжил и дожил до суда. Правда, не все они лично присутствовали в зале №600, где вершилось правосудие. К примеру, Бормана , который загадочно испарился в самом конце войны, судили заочно.

Судьи, среди которых были представители четырёх стран-победителей (от Советского Союза выступал Р. Руденко ), опирались на четыре основных пункта обвинения:

Заговор против мира во всём мире.

Планирование, развязывание и проведение агрессивной войны.

Преступления и нарушения военного права.

Преступления против человечества.

Несмотря на такие пункты, трое обвиняемых были оправданы, семеро – получили длительные сроки, а остальные были повешены в спортзале местной тюрьмы 16 октября 1946 года. Пропавшего Бормана приговорили заочно, Лей повесился в тюрьме сам, ещё до начала процесса, а Геринг загадочно умер накануне казни, приняв неизвестно откуда взявшийся яд.

– Происхождение цианистого калия так и не выяснили, – говорит господин Гайм , сотрудник нюрнбергского Дворца правосудия, – подозревали одного из охранников, который помог Герингу избежать позорной смерти – ведь повешение для военного было наиболее постыдным концом.

Мы с г-ном Гаймом и переводчицей Татьяной ходим по тёмным коридорам огромного Дворца правосудия, выстроенного ещё в начале прошлого века. Здесь царит тяжёлая, давящая атмосфера, приличествующая подобным заведениям, в которых судят убийц.