Меликсетов - История Китая

99

жестко связанная круговой порукой, была надежным и послуш­ным орудием централизованной администрации. Многочисленность строгих предписаний и мелочная регламентация вели к тому, что люди боялись выйти за рамки дозволенного и молчаливо подчи­нялись власти. Ослабленный таким образом народ стал фунда­ментом силы государства Цинь. Никто не смел ослушаться ука­зов: даже когда наследник престола попытался было сделать это, его наказали, отрезав нос его воспитателю, что было неслыхан­ным оскорблением для будущего правителя царства.
Реформы Шан Яна достаточно быстро дали заметный эффект. И хотя сам реформатор после смерти Сяо-гуна был четвертован оскорбленным им наследником, престиж Цинь в чжоуском Ки­тае сильно вырос. Армии его одерживали одну победу за другой, расширяя территорию царства за счет завоеваний. Сын Неба при­знал успехи Цинь, даровав в 343 г. до н.э. Сяо-гуну титул гегемо­на и прислав в 334 г. до н.э. его наследнику жертвенное мясо. Что касается этого наследника, то он в 324 г. до н.э. (правда, вслед за некоторыми другими правителями — Ци, Вэй, Хань) объявил себя ваном и тем самым сравнялся в титулатуре со своим чжоус-ким сюзереном. А его ближайший помощник Чжан И начал ак­тивно сколачивать коалицию царств, направленную против мо­гущественного южного Чу.
Полуварварское южное Чу, правители которого раньше всех (с середины VII в. до н.э.) демонстративно начали именовать себя ванами, стало активно вмешиваться в дела Чжунго еще в период Чуньцю, причем эти контакты вели к энергичному проникнове­нию на юг многих элементов развивающихся на севере традиций. Их живыми носителями, в частности, нередко становились знат­ные беженцы, которых охотно и с почетом принимали в Чу. В период Чжаньго царство Чу стало одним из сильнейших и энер­гично расширяло свои владения за счет аннексии более слабых соседей, в том числе и в землях Чжунго (царство Чэнь и др.). Укреплению Чу во многом способствовали реформы легиста У Ци (У-цзы), ослабившие позиции аристократии и усилившие власть правителя. Именно Чу поддержало инициативу Су Циня, направленную на сколачивание блока царств по вертикали — против Цинь. Эта идея была призвана нейтрализовать замысел Цинь и его министра Чжан И создать блок царств по горизонта­ли — против южного Чу.
Стоит также особо отметить, что южное Чу во многом отлича­лось от царств, расположенных к северу от него (Чжунго), где в период Чжаньго достаточно широко распространилось конфуци­анство, ставшее основой древнекитайского менталитета. Отличия сводились не столько к относительной слабости конфуцианства на юге, сколько главным образом к тому, что именно здесь, в

100

Чу, были наиболее распространены даосские идеи, явственно про­тивостоявшие северокитайским. Точных данных на этот счет очень мало, но многие косвенные свидетельства позволяют полагать, что именно южным путем, через Чу, видимо, и проникали в Китай те протодаосские настроения, истоки которых можно встретить в древней индо-иранской мысли. Впрочем, само полуварварское Чу в период Чжаньго было еще недостаточно развитым для того, что­бы синтезировать протодаосские идеи с традиционно китайски­ми. Это было сделано, скорее всего, в другом царстве, в Ци, бли­жайшем соседе Чу в приморских районах Восточного Китая.
Царство Ци было, как уже упоминалось, одним из наиболее развитых в чжоуском Китае, что наглядно проявилось еще во вре­мена Хуань-гуна и Гуань Чжуна. Позже роль Ци стала менее зна­чительной. Однако в период Чжаньго это царство опять стало од­ним из сильнейших и наиболее процветающих, а столица Ци, город Линьцзы, — едва ли не крупнейшим в стране. После того как в 386 г. до н.э. Тянь Хэ, всесильный сановник Ци из рода Чэнь, сыном Неба и другими чжухоу был признан легитимным правителем царства, Ци под властью новой династии Тянь не толь­ко резко активизировало свою политику, активно вмешиваясь в политические интриги и искусно лавируя между Цинь и Чу с уме­лым использованием при этом поддержки других царств Чжунго, но и стало привлекать к себе лучшие умы всего чжоуского Китая.
Именно в столице Ци, близ ворот Цзи, была создана во вто­рой половине IV в. до н.э. своеобразная академия Цзися, куда приглашались все известные китайские мыслители, получавшие от правителей Ци звание дафу и соответствующее содержание. В числе таких ученых, как постоянно живших в Цзися, так и посе­щавших академию, были представители всех направлений чжоу-ской мысли. Но более всего Цзися было центром даосизма и близ­ких к нему идейных течений, адепты которых появлялись здесь, видимо, преимущественно с юга, из Чу. Скорее всего, именно таким путем в академию прибыл такой известный ученый, как Цзоу Янь, одна из наиболее загадочных фигур философии периода Чжаньго. Именно ему приписывается философская разработка идей о пяти первоэлементах (у-син) и об инь—ян. Кроме того, Цзоу Янь первым в Китае стал настаивать на том, что чжоуский Китай (Поднебесная) — это лишь девятая часть одного из девяти континентов, т.е. небольшой регион мира. Оригинальные взгляды Цзоу Яня в аутентичных текстах не сохранились. Однако сам факт существования и разработки высказанных им идей позволяет предпо­ложить, что они, как упоминалось, были стимулированы внеш­ними влияниями со стороны индо-иранского мира и что эти вли­яния проникали в Цзися через юг, долгим путем с запада на восток по обширным землям Чу.

101

Богатое Ци, аннексировав ряд соседних государств, включая Сун, стало в III в. до н.э. одним из сильнейших в чжоуском Китае и одно время даже соперничало с Цинь в борьбе за звание ди (император), от которого, впрочем, в то время (начало III в. до н.э.) оба царства благоразумно отказались. Ци, как известно, пос­ледним пало в 221 г. до н.э. в борьбе с Цинь за гегемонию в чжоу-ском Китае.
Что касается трех царств, возникших на развалинах огромного Цзинь, то все они тоже играли заметную роль в борьбе сильней­ших в Чжаньго. С именем Улин-вана связано усиление северного Чжао в конце IV в. до н.э. и включение в состав войска конниц^:, с которой до тех пор китайцы не б^зли знаком^:. Вэйский Вэнь-хоу прославился своей мудростью на рубеже IV—III вв., хотя после его смерти этр не слишком способствовало укреплению Вэй, Южная часть Цзинь, Хань, присоединив царство Чжэн, укрепи­ла свои позиции. Однако все три б^твшие части Цзинь, действуя об^хчно сообща, не могли стать достойн^тм соперником того же Цинь — чаще они использовались Ци, дабы сплотить государства Чжунго против полуварварского напористого царства.
Царство Янь стало процветающим и богат ^1м лишь в iii в. до н.э., когда соотношение сил в чжоуском Китае в основном уже сложилось. Борьба с соседним на юге Ци не была в пользу Янь, как и не принесли большого успеха временные союзы и тем бо­лее конфликты с другими соседями, прежде всего из числа на­следников Цзинь. В целом следует заметить, что из царств Чжун-го лишь Ци сохранило силу и влияние, тогда как остальные чаще терпели поражения, чем добивались успеха. Борьба в период Чжаньго, жестокая и кровопролитная, когда число убитых в сра­жениях и казненных пленных исчислялось десятками, а порой и сотнями тысяч (особенно прославились жестокостью войска Цинь), была в основном в пользу полуварварских еще вчера го-, сударств. Почему же?
Уже шла речь о том, что в конце Чуньцю в чжоуском Китае (как в рамках Чжунго, так и на периферии) возникли две раз­личные модели развития. В период Чжаньго спецификой царств Чжунго оказалось сближение обеих моделей, т.е. в конечном сче­те смягчение жестких волевых операций реформаторов общеува­жаемой традицией, стократ усиленной после ее разработки Кон­фуцием и его последователями. Эта начальная стадия д^ительно-го для всего чжоуского Китая процесса синтеза обеих моделей проявила себя в рамках царств Чжунго тем, что, воспетая кон­фуцианцами традиция, явственно довлела над умами, домини­ровала и в менталитете, и в соответствующих ему акциях. Это и была та цивилизованность в лучшем смысле этого слова, которая, прежде всего в глазах самих жителей Чжунго, всегда отличала их